Похоже, что это надолго

W→O→S поставил виртуальный памятник Егору Летову, проанализировав главные культурные и общественные направления, повлиявшие на его творчество. Наведи на светящуюся точку, чтобы прочитать о них.

48 лет назад в Омске родился младший брат выдающегося саксофониста Сергея Летова. Родители назвали его Игорем, но позднее он взял себе поэтический псевдоним Егор. Младший Летов основал несколько музыкальных проектов, написал сотни безумных стихотворений, многие из которых помнят наизусть пьяные гитаристы с Чистых прудов и кандидаты филологических наук. Летов пропустил сквозь себя весомую часть наследия мировой культуры — от японской литературы начала XX века до песен Эдиты Пьехи. Ко дню рождения Летова мы устанавливаем ему памятник в не подверженном тлению пространстве интернета.

Поэты русского авангарда

Тексты песен, которые Летов писал в годы существования группы «Посев» (1982–1985), созданы под ощутимым влиянием поэтов-футуристов и обэриутов. Сам Летов считал абсурд своих ранних стихов «принципом максимального бунта по отношению к логической реальности». Связь с поэзией авангарда сохраняется и у «Гражданской обороны». Так, песню «КГБ-рок» можно считать вариацией на тему «Левого марша» Маяковского. А в 1990-м «ГО» записала «Посвящение А. Крученых». Первые четыре строчки взяты из стихотворения Крученых, остальные слова написал Мирослав Немиров.

Европейский декаданс

Поэзия проклятых поэтов во многом определила настроение зрелых текстов Летова. Здесь в первую очередь следует вспомнить «100 лет одиночества», второй альбом проекта «Егор и опизденевшие». Загадочные символы и обилие библейских цитат, нехарактерный для Летова тихий лиризм напоминают поэзию Поля Верлена и Стефана Малларме. В этот же альбом вошла одна из самых пронзительных песен Летова «Офелия», оммаж одноименному стихотворению Артюра Рембо. Одним из своих любимых поэтов Летов называл австрийца Георга Тракля, циничного экспрессиониста и печального символиста одновременно. Так можно описать и позднего Летова.

Московский концептуализм

В юности Летов через старшего брата познакомился с художниками московской концептуальной школы. Их увлечение языком советской пропаганды — плакаты, рассказы о Ленине, журналы «Крокодил» и «Фитиль» — повлияли на проект «Коммунизм». Отдельные фразы вырываются из контекста, Лениниана и стихи из дембельского альбома превращаются в человеческую трагикомедию. Наконец, записанный с телеэфира и издевательски переработанный текст «Все идет по плану» — художественный жест, который мог бы войти в пособие по истории концептуализма и соцарта.

Авторская песня

Представление Летова о соотношении текста и музыки сформировала традиция советской бардовской песни. Он заменяет стройные аккорды акустической гитары на дребезжание панка, но сохраняет приоритет слова над звуком. Еще в детстве Летов переслушал все существующие записи Высоцкого и хорошо знал Галича. К интонации стихов Булата Окуджавы он относился с иронией, летовская «Как листовка» с альбома «Война» полна цитат из «Старинной солдатской песни» Окуджавы, но не имеет ничего общего с характерной для последнего скупой мужской слезинкой.

Экспериментальная музыка

В конце 1980-х Летов скупал пластинки Swans и слушал почти исключительно нойз и индастриал. Это совпало с периодом его собственных экспериментов с шумами. Под влиянием Test Dept, Throbbing Gristle, Coil и Young Gods записаны, к примеру, «Армагеддон Попс» и некоторые альбомы «Коммунизма». С другой стороны, можно вспомнить песни трио Сabaret Voltaire о видах почти необитаемого, уничтоженного политикой Маргарет Тетчер города Шеффилда, где они вынуждены были существовать. Последствия бурной советской индустриализации, которые на протяжении всей жизни наблюдал Летов, сформировали мировоззрение, близкое к западным экспериментальным музыкантам.

Западный панк

В звуковом аскетизме, низком качестве записи и вызывающих текстах «Посева» и первых альбомов «ГО», безусловно, ощущается влияние западного панк-рока. Правда, если на Западе подобный подход был скорее данью моде, то в случае Егора Летова это был единственный выход. О концертной деятельности речи не было — группу постоянно преследовал КГБ, басиста, несмотря на серьезные проблемы с сердцем, забрали в армию, а Летова и вовсе отправили на принудительное лечение в психбольницу. Любимой панк-группой для Летова всегда оставались Ramones, соединившие баблгам- поп конца 1960-х и эстетику подросткового бунта.

Американская психоделика

В начале 1990-х Летов берет за образец музыку 1960-х: «...Вдруг в некий ослепительный момент осознал, что всё это звуковое нагромождение 80-х — даже наилучшие образцы оных (Joy Division например, или SCARS) — говно по сравнению с теми же Love, Doors, Stooges, Screamin'Jay Hawkins, Troggs, Hendrix, Barret... да с теми же Shocking Blue!» Начиная с пластинки «Прыг-скок» и вплоть до альбома «Зачем снятся сны», посвященного Сиду Баррету из Pink Floyd и вокалисту группы Love Артуру Ли, Летов сохраняет верность духу психоделики. Можно вспомнить и то, что «Звездопад» был изначально задуман как диптих, вторая часть которого должна была состоять из каверов на песни 1960-х. Кроме того, не стоит преуменьшать роль Тимоти Лири и психотропных веществ в жизни Летова.

Русский фольклор

В свою лирику Летов нередко вплетал элементы фольклора — поговорки, пословицы, присказки, загадки, заговоры. Больше всего их в альбоме «Прыг-скок» (1990), обозначенном как «Детские песенки». Прямых цитат немного, фольклор — инструмент обычной для Летова языковой игры, где заклинание «Мертвый не воскрес, хворый не загнулся» тут же переходит в светловское «Отряд не заметил потери бойца». Знаменитая песня «Про дурачка» почти целиком обыгрывает заговоры на смерть и народные суеверия («Моя мертвая мамка вчера ко мне пришла, все грозила кулаком, называла дураком»).

Национал-большевизм

В перестройку Летов переосмыслил свое неприятие застоя («все, что не анархия, то фашизм», но «я не верю в анархию»). «Все идет по плану» играли на баррикадах 1991 года, но Летов был уже с красно-коричневыми — печатался у Проханова, соучредил с Лимоновым и Дугиным НБП. Его левые взгляды дополнились наследием новых правых (Генона и Эволы. Ностальгия по СССР наполняет позднюю лирику Летова реваншизмом («непобежденная страна») и конспирологией («миром правят собаки»). Жажда внешней свободы переросла в стремление к внутреннему освобождению. Только в феврале 2004 года Летов открестился от любых политических сил.