Как менялось отношение к свободной любви

Сейчас для всевозможных видов свободных отношений существует одно название — «полиамория». У явления есть собственный флаг, символ и принципы: «сознательная, ответственная и этичная немоногамность». ВОС решил углубиться в историю вопроса и изучил философские истоки свободной любви.

Идеи свободной любви вплоть до XX века связывались с утопическими теориями возвращения к первобытному состоянию, в котором людей не связывают узы общества и условностей, неопределенному золотому веку. Они параллельно существовали у древних гностиков и Платона уже за 500 лет до н. э. Платон озвучивает их в трактате об идеальном, справедливом государстве, в котором все браки регулируются властью, а жены и дети должны быть общими. Другой философ, Диоген, вообще отвергал какое-либо общество, цивилизацию, государство, считая их насилием над личностью, и предлагал своеобразную форму анархии — первобытное общество, в котором нет границ, а жены и дети также общие. 

Платон: «Обязанности женщин те же, что и мужчин, одинаковым должно быть и их воспитание. Для получения наилучшего потомства правители озаботятся тем, чтобы лучшие мужчины сходились с лучшими женщинами и давали больший приплод, при этом женщины стражей будут общими, а дети будут воспитываться вместе, чтобы никто не знал своих детей, а дети не знали родителей. Люди в расцвете сил могут производить детей на свет, потомство прочих уничтожается. Все стражи будут считаться родственниками, и государство окажется наиболее сплоченным».

Эпиктет: «Что касается любовных наслаждений, то лучше бы по возможности приберечь невинность до брака; но в этой склонности не переступай пределов дозволенного, не докучай тому, кто чинит иначе, не поучай его и не провозглашай повсюду, что сам-то ты не таков».

Фуко: «Разумеется, утверждения, в которых безоговорочно осуждаются любые половые акты, совершенные вне узаконивающего их брака, встречаются редко.

Холостой мужчина, соблюдающий меру и уважительно относящийся к обычаям, законам и правам других, может предаваться удовольствиям как хочет: и действительно, при всей строгости морали было бы весьма непросто принудить его к полному воздержанию, поскольку он не связан брачными обязательствами».

В позднеантичный период появляется гностицизм — ряд религиозных учений, совмещающих восточную и ветхозаветную мифологию с раннехристианскими догматами и философией Платона. Упоминания о гностиках содержатся в основном в раннехристианских памятниках, обличающих гностиков как еретиков. Поэтому информация о гностических обрядах и сексуальных практиках преподносится крайне мрачно. Известно, что первая гностическая секта, школа Карпократа, во втором веке основала в Риме коммуну, практикующую обобществление жен. Культы и секты, практикующие то же самое, возникали в Европе в разное время и под разными названиями: манихеи, катары, альбигойцы.

Гностическими учениями вдохновлялся и доисламский проповедник Маздак. Правда, его подход к свободной любви исключал даже намек на взаимность. Ему приписывают следующие слова: «Все мы дети Адама и должны пользоваться собственностью друг друга, чтобы никто не остался без пропитания ... Жены все равно что ваша собственность и тоже должны быть общими, чтобы никто не был обделен плотскими удовольствиями и радостями и чтобы врата желания открывались перед каждым». В общине Маздака «если мужчина приглашал к себе домой двадцать человек приятелей, те, поев хлеба, сладостей, мяса, послушав музыкантов и певцов, должны были по очереди заняться любовью с его женой». 

Гностические и каббалистические учения приносились европейской знатью из крестовых походов. Их история связана с рыцарскими орденами и тайными обществами вроде тамплиеров и масонов, так что достоверные сведения об их практиках, даже если они существовали, оказались затеряны среди множества домыслов. Самые известные из христианских сект, которые возвещали обращение к невинности первых людей в раю, — адамиты. Они ходили обнаженными и практиковали свободные сексуальные отношения. Особое влияние адамиты имели в Чехии времен реформации. К этому времени Фуко относит значительный перелом в отношении общества к сексу.

Фуко: «Затягивание потуже правил приличия привело, по всей видимости, в качестве противодействия к возрастанию в цене и к интенсификации непристойной речи. Но главное — это умножение дискурсов о сексе, побуждение к тому, чтобы о нем говорить, и говорить все больше и больше; слушать, как о нем говорят, и заставлять говорить его сам, явно все артикулируя и бесконечно накапливая детали». 

Далее он приводит интересную теорию, согласно которой подробные и изощренные руководства к исповеди (вспомните хотя бы историю про афедрон) предвосхищают и во многом вдохновляют скандальную литературу последующих веков, и особенно XVIII.

Фуко: «В конце XIX века анонимный автор My Secret Life все еще подчинялся этому предписанию; он был, без сомнения, по крайней мере внешне, обычным распутником; но ему пришла мысль продублировать свою жизнь, которую он почти полностью посвятил сексу, скрупулезнейшим пересказом каждого из ее эпизодов».

В XVI веке в Центральной Европе складывается сложная политико-экономическая ситуация, которая требует изменений в мировоззрении. Эти изменения обеспечиваются массовыми тиражами Библии в национальных переводах. Появляется множество проповедников, религиозных и философских течений, что в комплексе приводит к Реформации. Одно из радикальных течений Реформации, анабаптизм, дало основание либертинизму, или либертинажу, важному философскому течению эпохи Просвещения, философски обосновывающему свободу сексуальных отношений. Термин «либертен» (франц. — «распутник») впервые использует Жан Кальвин, обличая безнравственность своего конкурента-анабаптиста Ами Перрена, основавшего общину с «общностью жен» в Женеве. Анабаптисты, отрицавшие частную собственность и практикующие свободные отношения, сильно повлияли на американские секты мормонов и амишей — их до сих пор обвиняют в безнравственности и многоженстве. Кстати, мормоном был прошлый кандидат от республиканцев Митт Ромни, а нынешний, Трамп, — кальвинист.

Томазо Кампанелла: «Ведь было же время золотого века, так может он вернуться, и не раз... Коль позабудет мир "мое" и "твое" во всем полезном, честном и приятном, я верю, раем станет бытие»

Постепенно религиозная подоплека либертинизма сошла на нет или сильно видоизменилась, так что к XVIII веку он превратился в революционно-нигилистическое философское течение. Теперь либертен — человек широких взглядов и свободного нрава, не обремененный моральными и социальными нормами, — становится идеологом свободы сексуальных отношений. Сложно сказать, кого из мыслителей богатой на утопии эпохи Просвещения в той или иной степени не затронул либертинизм — они населяли вымышленные страны «естественными людьми», во многом походившими на идеал либертена. Два самых известных салона, хозяйки которых Нинон де Ланкло и Мари дю Деффан, славились свободой нравов, посещались едва ли не всеми гениями своего времени. Идеи либертинизма, кстати, не обошли и Россию. К сторонникам течения причисляют Петра I, Екатерину Великую и Потемкина, а у де Сада есть памфлет об идеальном государстве, построенном на лжи и коррупции, во главе которого стоит просвещенная женщина, напоминающая Екатерину.

Воплощения необузданного гедонизма можно найти и в богатом литературном наследии либертенов. Герои де Сада и Дон Жуан Мольера — люди, живущие удовлетворением всех своих телесных нужд и естественных потребностей, не считающиеся ни с чем, кроме собственных желаний. Так или иначе, философия и литература либертинизма впервые привлекли внимание к физической и физиологической жизни человека и сильно повлияли на дальнейшее развитие идеологии свободной любви.

Де Сад: «С детства я отказался от химер религии, убедившись, что существование Бога — это возмутительный абсурд, в который ныне не верят даже дети. И я не собираюсь сдерживать свои инстинкты, чтобы ему понравиться. Ими меня наделила природа, и, если бы я им воспротивился, это вывело бы ее из себя. Если она дала мне плохие наклонности, значит, считала таковые необходимыми для меня. Я — лишь инструмент в ее руках, и она вертит мною как хочет, и каждое из совершенных мною преступлений служит ей. Чем больше она мне их нашептывает, тем, значит, более они ей нужны. Я был бы глупцом, если бы сопротивлялся ей!»

Фуко: «В конце XVIII века и в силу причин, которые еще нужно будет установить, рождается совершенно новая технология секса; новая — поскольку, не будучи действительно независимой от тематики греха, в главном она ускользала от института церкви».

В XIX веке идея свободной любви развивалась романтиками, символистами и социалистами. В проповеди подобных идей обвиняли и первых феминисток, но зря — эти серьезные девушки в первую очередь интересовались политикой и избирательным правом, а не вопросами морали. Следующий значительный прорыв в этой сфере был совершен в революционной России. Даже если известного декрета «Об отмене частного владения женщинами» и не существовало, то есть принцип свободной любви не декларировался на государственном уровне, в обществе он практиковался. В этой связи можно вспомнить и популярную в то время теорию стакана воды, которую ошибочно приписывают А.М. Коллонтай.

Декрет: «§1. Съ 1 января 1918 года отменяется право постояннаго владения женщинами, достигшими 17 л. и до 30 л.

Примечание: Возрасть женщинъ определяется метрическими выписями, паспортомъ, а въ случае отсутствiя этихъ документовъ квартальными комитетами или старостами и по наружному виду и свидетельскими показанiями.

§2. Действие настоящего декрета не распространяется на замужнихъ женщинъ, имеющихь пятерыхъ или более детей.

§3. За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право въ неочередное пользование своей женой.

Примечание: Въ случае противодействiя бывшего мужа въ проведенiи сего декрета въ жизнь, онъ лишается права предоставляемого ему настоящей статьей».

Аврора Дюдеван: «Любовь — как стакан воды, дается тому, кто его просит».

Следующий крупный этап — эпоха хиппи, с которыми по сей день связывают понятие свободной любви. Это молодежное движение не принесло ничего нового в идеологию, взяв понемногу от античных, христианских и социалистических наработок. Но хиппи сделали свободную любовь популярной, сведя ее философию к минимуму. Раньше она была обоснованной идеологией элитарной группы, желавшей реформировать общество. Множество обывателей, смотревших на красивых и раскрепощенных молодых людей, поняли, что свободная любовь — прикольная, крутая штука, и в корне изменили ее баланс. Свободная любовь в современности поляризовала разумное и чувственное начало и превратилась в полиаморию, развлечение бунтующей молодежи и людей в кризисе среднего возраста. На протяжении истории свободные сексуальные отношения были частью глобального плана реформирования общества, люди «е**лись за медвежонка» или за что-нибудь еще. Полиамория строится на индивидуализме, уважении к правам и потребностям каждого члена общества и избавилась от налета утопического мессианства. Хорошо это или нет — выясняйте самостоятельно. Сегодня вечером.