И вот почему. Я поняла, и уже довольно давно, что можно не знать совсем ничего, но коли вы знаток современной академической музыки, то вы спасены — это комбобрейкер мира сакральных знаний, который откроет вам дорожки во все собрания ученых мужей, заседающих в грязных московских кабаках в районе Никитского бульвара (если вы, конечно, об этом мечтаете). Также не исключено, что вы тот единичный экземпляр, который хочет углубиться в пучины какофонических переливов «для души». Пусть даже так. Пришло время вступить в зону боли. В этот раз мы попытаемся разобраться, чем классическая музыка отличается от современной академической, как слушать последнюю и не облажаться и почему на концерте композитора Антона Васильева президент появляется чаще, чем народ.

Начнем с того, что НЕ СТОИТ делать, чтобы сойти за своего на лекции о современной академической музыке.

Пытаться корчить из себя знатока — дело неблагодарное, все равно вам никто не поверит. Лучше скромно сесть в уголок, покорно опустить взгляд в пол и не совершать следующие ошибки:


 

1. Ни в коем случае не берите с собой огромную партитуру, чтобы открыть ее перед лекцией и коротать время за ее изучением. Если вы все-таки не удержались, хотя бы проследите, что вы открыли ее не вниз головой. При приближении человека, похожего на знатока, срочно спрячьте партитуру, а лучше уроните ее на пол и притворитесь, что она не ваша;

2. Когда лектор поставит музыку, не стоит кивать и/или улыбаться, словно вспоминая, как вы выпивали с Кейджем перед концертом в Баден-Бадене. Сидите с лицом истукана: чем более бесстрастно и серьезно вы будете выглядеть, тем меньше шанс, что вас раскусят.

Все одинаково сложно.

Итак, теперь, когда вы приняли правильную позу, можно приступить к размышлениям. Прежде всего что отличает современную академическую музыку от всеми нами любимых Баха, Шопена и Бетховена? И так ли уж они отличаются? Начнем с того, что большинством из нас движет иллюзия понимания. Нам кажется, что мы понимаем классическую музыку. А вот современную — нет. И действительно, как можно понять этот набор звуков (а иногда и один-единственный звук), такой противный и неудобный? Секрет в том, что классическая музыка никогда не была более понятной, чем современная. Иллюзия, созданная музыковедами прошлого, строилась на том, что они приближали синтаксис музыки к речевому синтаксису, деля музыку на фразы и предложения, выделяя в ней запятые (паузы) и точки. Но всем нам хочется выдать желаемое за действительное.

Свойство человеческой психики находить аналогии для всего может сыграть с нами злую шутку. И если мы внимательно послушаем некоторые образцы классической музыки, забыв об уроках музлитературы в районной музыкальной школе, мы услышим — О, УЖАС — и произведения с неправильной (но только на первый взгляд) структурой, звучащие порой более дико, чем самые свирепые образцы современной музыки, или хоры, в которых 36 голосов поют в разных тональностях и с разными ритмами, вступая в диссонанс. И все это было не сейчас и не сегодня, а 300 или 500 лет назад. 

Итак, теперь мы знаем, что формальный подход к пониманию и классической, и современной музыки весьма условен. Не всякое классическое произведение при анализе предстает таким уж классическим. Каждая музыка создает свой свод правил, по которому мы должны ее слушать. Возможно, эта мысль утешит нас и поможет при прослушивании современных опусов обращать внимание не на формальные признаки, такие как четкий ритм или мотив, а пытаться смотреть в глубину, отключать рациональное и наслаждаться.

Следующее, в чем стоит разобраться: какой, собственно, бывает эта современная академическая музыка и как с ней быть.

 

1. Врубаться в детали

Эта техника подходит для прослушивания минималистичной музыки, где, в отличие от классических произведений, мы не наблюдаем развития в его общепринятом понимании. Грубому уху профана может показаться, что полчаса подряд его заставляют слушать одну и ту же ноту, ну или две. Тут стоит собраться и понять: академическая музыка написана не для того, чтобы РАЗВЛЕКАТЬ вас! Усвоили? Если да, то следуем дальше. Так вот, перед вами образец музыки, где, например, звучит только нота соль. Если вспомните фильм «Бойцовский клуб», то по аналогии с печенью Джека вам предстоит стать этой нотой СОЛЬ. Просто станьте ей и наблюдайте за малейшими изменениями, за тем, как ее произносят разные инструменты, как меняется ее эмоция и звучание, в какой-то момент вы перестанете ждать развития и начнете наблюдать за изменением звука. Этому весьма благотворному для психики занятию советую предаваться в утренние или вечерние часы, когда сердце ищет покоя и гармонии.

Одно из поздних сочинений итальянского композитора Луиджи Ноно — «Нет дорог… есть потребность идти… Андрею Тарковскому» сыграно всего на одной ноте:

 

Нот может быть и больше, чем одна, например три, но они будут постоянно повторяться в определенной последовательности — к этому тоже стоит быть готовым. Американский композитор Мортон Фельдман сравнивал свои произведения с турецкими коврами, при сложном изготовлении которых к концу первого ряда ткач уже забывает, что он сделал, и второй ряд начинает ткать по-другому. Сыгранное на двух нотах Посвящение Филиппу Гастону длиной в четыре с половиной часа прошлым летом исполнили в парке Горького. Сложно представить, что делали с этим «турецким ковром» посетители парка, но мы-то знаем, что отказ от наррации — неотъемлемая часть американской авангардной традиции, поэтому не ждем развития, а погружаемся в тягучее и сладостное изучение деталей.

2. Следовать за мелодией

К счастью (для нас), не все композиторы решили отказаться от идеи развития в произведении, некоторые из них — в основном представители европейской школы — обратились к идее нарративной драматургии. В произведениях этих композиторов звуки как бы рассматриваются под микроскопом, становясь все более и более подробными. Да простит меня лектор, но здесь просто напрашивается сравнение структуры музыкального произведения с одним из визуальных эффектов ЛСД, при котором каждый предмет при пристальном рассмотрении становится все более детализированным, обрастая бесконечной чередой фракталов и в итоге занимая целую вселенную. Не знаю, будет ли удачной идеей совместить прослушивание произведений яркого представителя французской спектральной школы Жерара Гризе с психоделическими экспериментами, но чутье подсказывает, что увлекаться такими сочетаниями не стоит:

 

Наиболее последовательным сторонником мелодии в музыкальном произведении был титан музыкального авангарда, немец Штокхаузен. Вот, например, его цикл Am Himmel Wandre Ich..., состоящий из 12 интерпретаций классических песен индейцев Северной Америки, в каждой из которых прибавляется по ноте. Первая песня «О сне» поется всего на одной ноте, а вот в последней «О человеке, которому было видение», мы услышим уже 12 нот. 

3. Развлекайтесь

Тут стоит сделать лирическое отступление и сказать, что главный секрет прослушивания современной академической музыки для новичка — это яркий свет и неудобный стул, иначе вы, как и добрая половина слушателей, пришедших на лекцию, рискуете погрузиться в сладкую дрему. Но если вы все-таки уснули за прослушиванием, сидя днем на твердом стуле, то спасение спешит к нам в лице тех современных композиторов, которые решили экспериментировать с инструментами и способами исполнения своей музыки. Такая музыка, по утверждению лектора, наиболее проста для понимания, а точней понимать здесь ничего и не надо — все объяснит видео. Итак, кратчайший путь к тому, чтобы освоить хотя бы часть современной академической музыки, — это увлечение композиторами, использующими для исполнения собственных произведений всевозможные медиа: голос, дрель, компьютерные программы и вообще что угодно.

Австрийский композитор Петер Аблингер решил переложить голоса великих людей для фортепиано. Прослушав его часовой опус Voices and Piano, мы, например, узнаем, что Бертольд Брехт, рассказывающий про Гитлера, звучал отрывисто и нервически:

 

А как весело и уморительно звучит падение акций крупнейших финансовых корпораций, как задорно и переливисто растет график убийств в Ираке в изложении Йоханесса Крейдлера, который использовал допотопную программу Songsmith для написания своего Chart Music.

Ну вот, весело же?? ДА??

И напоследок одно из произведений теперь уже немецкого композитора Антона Васильева, который спешно покинул Россию, чтобы, по всей видимости, писать оппозиционные опусы. При помощи специальных программ Антон перевел текст Конституции РФ на язык музыки: каждое упоминание слова «президент» отмечено октавой, а на слове «народ» звучит вся клавиатура. Оказывается, что первому в Конституции отведено значительно больше места: президент побеждает со счетом 87:19. Сразу предупреждаю, это могут быть самые сложные 13 минут в вашей жизни:

Отбросив иронию и неуместный сарказм, я все-таки надеюсь, что прочтение этот текста хотя бы немножко рассеяло густой туман тайны, в котором прячется от малограмотного обывателя загадочная и горделивая современная академическая музыка. Попробуйте применить три техники, изложенные выше, на практике и посвятите этому хотя бы пару часов в грядущие выходные. А вдруг получится?

И тогда, быть может, вам откроется дивный новый мир!