Субботняя классика: Ловись, вор большой и маленький
![](/upload/2014/May/23_Friday/ca32f72fe69111c517080894eedf7f32.jpg)
Как в Советском Союзе ловили нечестных людей
![](/upload/2014/May/23_Friday/4104dd6c71df54cc5643c348994318b2.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/aa3b537e0a1f300d49d6d636cd80422a.jpg)
W→O→S публикует рассказ Михаила Зощенко «На живца», написанный в 1923 году. В бытовой зарисовке из времен нэпа как нельзя ладно раскрыт образ героя времени.
![](/upload/2014/May/23_Friday/f6f2d667189f262401a7d8a9642f286b.jpg)
Михаил Зощенко
На живца
В трамвае я всегда езжу в прицепном вагоне.
Народ там более добродушный подбирается.
В переднем вагоне скучно и хмуро, и на ногу никому не наступи. А в прицепке, не говоря уже о ногах, мне привольней и веселей.
Иногда там пассажиры разговаривают между собой на отвлеченные философские темы — о честности, например, или о заработной плате. Иногда же случаются и приключения.
На днях ехал я в четвертом номере.
Вот два гражданина против меня. Один с пилой. Другой с пивной бутылкой. Бутылка пустая. Держит человек бутылку в руках и пальцами по ней щелкает. А то к глазу поднесет и глядит на пассажиров через зеленое стекло.
Рядом со мной — гражданка в теплом платке. Сидит она вроде сильно уставшая или больная. И даже глаза по временам закрывает. А рядом с гражданкой — пакет. Этакий в газету завернут и бечевкой перевязан.
![](/upload/2014/May/23_Friday/11115834f196a1069f2b83b8d1ec45f4.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/cd09a96bd77970b95ae66c8ed806f107.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/7b9ad9c0b57fdb89c14017c839b9799f.jpg)
И лежит этот пакет не совсем рядом с гражданкой, а несколько поодаль. Гражданка иногда косо на него поглядывает.
— Мамаша! — говорю я гражданке. — Гляди, пакет унесут. Убери на колени.
Гражданка сердито посмотрела на меня, сделала таинственный знак рукой и, приложив палец к своим губам, снова закрыла глаза.
Потом опять с сильным неудовольствием посмотрела на меня и сказала:
— Сбил ты меня с плану, черт такой…
Я хотел было обидеться, но гражданка язвительно добавила:
— А может, я нарочно пакет этот отложила. Что тогда? Может, я и не сплю, а все как есть вижу и нарочно глаза прикрываю?..
-То есть как? — удивился я.
— Как, как… — передразнила гражданка. — Может, я вора на этот пакет хочу поймать…
Пассажиры стали прислушиваться к нашему разговору.
— А чего в пакете-то? — деловито спросил человек с бутылкой.
— Да я же и говорю, — сказала гражданка. — Может, я нарочно туда костей-тряпок напихала… Потому — вор не разбирается, чего в нем. А берет, что под руку попадет… Знаю я, не спорьте. Я, может, с неделю так езжу…
![](/upload/2014/May/23_Friday/b2c5063769718d4de9bfdbb3b283d6ff.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/920269b9bb45293cc39f626acc3fa0f0.jpg)
Михаил Зощенко родился в Санкт-Петербурге в 1894 году, его отец был художником, а мать — актрисой и писательницей. Зощенко немного поучился на юридическом факультете, но потом началась Первая мировая война и будущий писатель пошел на фронт, где его травили газом, но зато дали пять орденов. Работал агентом уголовного розыска, телефонистом, клерком в порту, столяром, сапожником — этот суровый жизненный опыт очень пригодился ему впоследствии для сочинения сатирических рассказов о простых советских людях. К своему разочарованию, по состоянию здоровья не смог поучаствовать во Второй мировой. Затем его (вместе с Анной Ахматовой) снова начали травить — на это раз не немцы, а родные партия и правительство. Умер от острой сердечной недостаточности в 1958 году. При жизни страдал депрессией, но в гробу, говорят, улыбался.
![](/upload/2014/May/23_Friday/81dd2b00db011113954494628b22d160.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/612a2192bc1e96675cc5561291772470.jpg)
— И что же — попадают? — с любопытством спросил кто-то.
— А то как же, — воодушевилась гражданка. — Обязательно попадают… Давеча дамочка вкапалась… Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Черненькая брунеточка… Гляжу я — вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет… А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга…
— С транвая их, воров то, скидывать надоть! — сказал сердито человек с пилой.
— Это ни к чему — с трамвая, — вмешался кто-то. — В милицию надо доставлять.
— Конечно, в милицию, — сказала гражданка. — Обязательно в милицию… А то еще другой вкапался… Мужчина, славный такой, добродушный… Тоже вкапался… Взял прежде пакет и держит. Привыкает. Будто свой. А я молчу. И в сторону будто гляжу. А он после встает себе и идет тихонько… А-а, говорю, товарищ, вкапался, гадюка…
— На живца, значит, ловишь-то? — усмехнулся человек с бутылкой. — И многие попадают?
— Да я же и говорю, — сказала гражданка, — попадают.
![](/upload/2014/May/23_Friday/5b6f79d9121448b748aaf49696b3127b.jpg)
![](/upload/2014/May/23_Friday/00d40c16abff67f11b0bf3a4a9649663.jpg)
Она замигала глазами, глянула в окно, засуетилась и пошла к выходу.
И, уходя из вагона, она сердито посмотрела на меня и снова сказала:
— Сбил ты меня с плану, черт такой! Начал каркать на весь вагон. Теперь, ясно, никто на пакет не позарится. Вот и схожу раньше времени.
Тут кто-то с удивлением произнес, когда она ушла:
— И зачем ей это, братцы мои? Или она хочет воровство искоренить?
Другой пассажир, усмехнувшись, ответил:
— Да нет, ей просто охота, чтоб все люди вокруг воровали.
Человек с пилой сердито сказал:
— Вот какие бывают дьявольские старухи, воспитанные прежним режимом!
![](/upload/2014/May/23_Friday/eac2f146d34446c0755cc48b1f373776.jpg)
Подпишитесь на нас в социальных сетях