Детство Игоря Босняка — история массовой резни и попыток
уладить ее последствия. Сначала кризис соцблока и распад
Югославии, потом 90-е и Боснийская война — массовое
изнасилование мусульманок, герой и злодей Слободан
Милошевич, концлагеря и более 2 млн беженцев. Эта война
стала самой разрушительной в Европе со времен Второй
мировой — она подарила родине Босняка конституцию, лишив
ее всей железной дороги и двух третей домов. И тогда, и
позднее никто не узнал, кто виноват и как все было на самом
деле, новости лгали и противоречили сами себе, правды
больше не существовало.
Игорь Босняк живет в Требинье, на юго-востоке Герцеговины,
работает с видео, нередко выступает как куратор и теоретик
современного искусства. На его счету ряд персональных
экспозиций на территории бывшей Югославии и участие в
коллективных выставках по всему миру, где Босняк выступал
и как мастер видеоинсталляции, и как член «сборной»
боснийских художников.
Концепции коллективной памяти, вины и травмы находят свое
отражение в том, как Босняк обращается с видеоэффектами.
Художник охотится за привидениями, хотя эти призраки не
похожи на хрестоматийные белесые шматки эктоплазмы. На
видео Босняка привидения — это телевизионные помехи,
настроечные таблицы, мелькающие полупрозрачные экраны,
из которых составляется мозаика прошлого, это могут быть
фигуры несчастных отчужденных людей на ветхом, выброшенном
на свалку диване или Христос, распятие которого становится
расчленением, дивидизацией образа, когда каждая часть
мозаики из экранов существует и умирает сама по себе.
На Московской биеннале Босняк представит
видеоинсталляцию «Современные кладбища». По собственным
словам художника, работа являет зрителю двойной код для
прочтения. Это и переосмысленная эксплуатация Боснийской
войны в медиа, когда коллективная память стала жертвой
инфократии, и один из лиотаровских метанарративов,
издевательская игра с понятием «современное искусство»,
поставленным в строгие рамки теории. В кладбищенские
надгробия вмонтированы телевизоры, зритель ждет историю
страдания и смерти, но видит все те же помехи и таблицы
настройки. Телеэкран — объект, призванный помогать человеку
ориентироваться в реальности, но здесь он превращается во
враждебный субъект, бунтующий против власти массмедиа.