Несложно увлечь зрителей картиной-энигмой с множеством символических фигур. Другое дело парадные портреты: столкнувшись с ними в музее, мы пробегаем мимо, ведь это искусство на заказ, а всевозможные генералы или герцоги в орденах и богатых интерьерах могут быть интересны только специалистам. Это не так. W→O→S раскрывает тайны шедевра Аньоло Бронзино «Портрет Андреа Дориа в образе Нептуна», который, кстати, до 22 апреля можно увидеть в Пушкинском музее. Наведите на загадочные символы, чтобы узнать подробности.
Андреа Дориа (1466–1560) — генуэзский адмирал, кондотьер и самый известный представитель дворянской династии Дориа. Возглавлял флот Генуи в период Итальянских войн. В 1528 году генуэзские войска под его предводительством освободили республику от французов, тем самым восстановив ее, а в 1544 году он стал ее правителем. Портрет написан для галереи выдающихся современников, которую собирал в своем особняке епископ, философ и просто homo universalis Паоло Джовио. Для Бронзино Дориа позировал, когда ему было уже далеко за 80 — критики нередко сравнивают картину с «Моисеем» Микеланджело. В 1951 году в честь адмирала назвали морской трансатлантический лайнер, который, правда, вскоре затонул.
Микеланджело «Моисей». 1513–1516
В европейском искусстве существует три классических образа римского покровителя морей и океанов:
Нептун динамический
— тип, который по преимуществу встречается у Леонардо да Винчи и Рафаэля, а затем у Рубенса.
Петер Пауль Рубенс «Нептун, усмиряющий бурю». 1635
Леонардо да Винчи «Нептун». ок. 1504
Нептун статический, воссозданный в середине XVI века в скульптуре мастеров флорентийской школы (Монторсоли, Амманнати). Им украшали фонтаны Флоренции и Мессины.
Бартоломео Амманати «Фонтан Нептуна на площади Синьории во Флоренции». 1560–1565
Нептун синтетический сочетает в себе черты двух предыдущих типов.
Пьетро Браччи «Нептун». После 1759
Лицо Дориа повернуто в три четверти, что характерно для портретов эпохи маньеризма, представителем которой был Бронзино. Живопись прошла долгий путь, прежде чем развернуть модель в полуанфас. В Средние века натурщиков изображали в основном в профиль, как на чеканной монете. Характерной же чертой портретов эпохи Ренессанса называют выход из профиля в фас. Позднее Возрождение и маньеризм берут за образец фактуру скульптурного портрета. Полуоборот лица в отношении тела мы нередко видим в классических итальянских статуях, и такой ракурс в портрете обеспечивает глубокий контраст между освещенной половиной лица и той, что остается в тени, — это придает драматическую выразительность. Стоит сравнить эту картину с другим портретом Дориа, написанным Себастьяно дель Пьомбо. Бронзино не стремился к портретному сходству, его работа — это аллегория. К такому приему художник обратился лишь дважды — за несколько лет до Нептуна-Дориа он изобразил Козимо Медичи в образе Орфея; позднее, в следующую за маньеризмом эпоху барокко, портреты-аллегории обретут небывалую популярность.
Себастьяно дель Пьомбо «Портрет Андреа Дориа». Ок. 1526
Аньоло Бронзино «Портрет Козимо Медичи в образе Орфея». 1537–1539
На первых эскизах Дориа держал в правой руке весло — атрибут, призванный заявить о его капитанском звании; его следы можно увидеть невооруженным глазом. Но такая аллегория была слишком проста для демонстрации могущества властелина морей Дориа — и весло стало трезубцем. Принято считать, что впервые трезубец как символ царской власти упоминается в преданиях об Атлантиде, однако в индуизме аналогичная ему тришула олицетворяла три аспекта Шивы: творца, хранителя и разрушителя. Древний близнец скипетра не чужд и славянским народам: скипетр можно увидеть на гербах Украины или Строгино.
Герб Украины
Герб Строгино
Силуэт Дориа и положение правой руки отсылают к «Давиду» Микеланджело — считается, что Бронзино вдохновлялся именно этой скульптурой. Но в отличие от ветхозаветного царя, Дориа показан не героем, а реальным человеком: он не смеет обнажить себя полностью, но надевает маску героя. Выпяченный живот и дряблая кожа — попытка очеловечить образ Нептуна. Обнаженные части тела не редкость в изображениях античных богов, но для 80-летнего военачальника позировать, прикрывшись лишь корабельным парусом, — смелый шаг. Исследователи утверждают, что таким образом Дориа демонстрирует, что свое могущество он получил не в наследство от предков — он всего добился сам. Вероятно, фигура, напоминающая статую, была написана под влиянием набросков скульптора Баччо Бандинелли к незавершенной статуе Дориа. Сравнение с Баччо заслуживает внимания, однако это не главный источник вдохновения Бронзино.
Микеланджело «Давид». 15046
Парус — символ сильной воли адмирала и его стремления к неизведанному. В античные времена, а потом и в эпоху Возрождения парус был атрибутом непостоянства Фортуны, а также рожденной из моря Венеры. Приспущенный парус в данном случае может обозначать, что свершения адмирала уже случились, независимость Генуи достигнута и он может уйти на покой. Парус также ассоциировался с саваном, но вряд ли Бронзино символически хоронил своего героя заживо. Кусок парусины в этом случае еще и заменяет отодвинутую портьеру — важный жанровый элемент парадного портрета.
Портрет Андреа Дориа стоит особняком среди других работ придворного живописца. Обычно Бронзино использовал яркие мерцающие оттенки, но здесь однородный цвет уступает место игре света и тени. Самый светлый фрагмент картины — мощная левая рука. Это акцент на физической силе адмирала.
Маньеризм XVI века изучают как переходный этап между Ренессансом и барокко. Начало Чинквеченто (XVI столетия) в Италии стало временем крушения идеалов Возрождения вследствие политической раздробленности и социального кризиса, увенчанных разграблением Рима в 1527 году. Контраст между высокими гуманистическими идеалами и жестокой реальностью породил плеяду художников-пессимистов. Маньеристы не подвергали сомнению идеологию Возрождения, а, напротив, стремились следовать канонам да Винчи и Рафаэля, но упадок нравов не мог не сказаться на их художественном языке. В отличие от Ренессанса, маньеризм подвергает сомнению безграничность человеческих возможностей (взгляните на торс дряхлеющего Дориа), но, в отличие от барокко, маньеристы не теряют веры в существование вечного и непреходящего (заслуги адмирала позволяют портретисту придать его стареющему лицу правильные черты античного бога). Термин manera ввел в итальянский язык Джорджио Вазари, и вскоре стиль вышел за пределы Италии и захватил всю Западную Европу. Сегодня маньеризм многие считают «ублюдком» Ренессанса или «недоноском» барокко, хотя это время подарило человечеству живопись Эль Греко и поэзию Джона Донна.
Аньоло Бронзино (1503–1572) — придворный художник Козимо Медичи, при котором Флоренция превратилась в Великое герцогство Тосканское. Бронзино известен как портретист — и рисовал он в основном семью Медичи. Бронзино принадлежал к числу создателей нового типа маньеристского парадного портрета, сочетавшего официальность и внимание к статусу изображенного с правдоподобием в изображении возраста и физических недостатков модели. Обычно Бронзино писал своих героев непринужденно сидящими в привычной обстановке, в костюмах, без лишних вольностей («Портрет Андреа Дориа» — редкое исключение). Бронзино достаточно мало известен в России, хотя в ГМИИ им. Пушкина хранится его «Святое семейство с маленьким Иоанном Крестителем (Мадонна Строганова)», а в Эрмитаже — целых четыре работы: «Состязание Аполлона и Марсия», «Святое семейство с Иоанном Крестителем» и два портрета: «Портрет Козимо I де'Медичи» и «Портрет герцога Алессандро де'Медичи».
Аньоло Бронзино «Аллегория триумфа Венеры». Ок. 1545
Джордано Бруно Сонет в честь осла Священная ослиность, святое отупенье, О, глупость пресвятая, блаженное незнанье. Одна ты нашим душам даруешь назиданье, Ведь не приносят пользы ни ум, ни обученье. Бесплоден труд познанья, бессильно вдохновенье, Философов мудрейших бесцельно созерцанье, И в небеса проникнуть напрасно их старанье — Там для тебя, ослиность, готово помещенье. Любители науки! А вам-то что за горе! Зачем вы знать стремитесь, каков закон вселенной, И есть ли в сфере звездной земля, огонь и море? Священная ослиность, в невежестве блаженна, Упавши на колени, с покорностью во взоре, Пришествия господня с молитвой ждет смиренной. Все в этой жизни тленно, Но вечный мир дарован блаженному покою, Чем бог нас награждает за гробовой доскою. Торквато Тассо *** Когда ты бьешься над костром, пастух, А он не хочет заниматься снова, Запомни: чтобы он от ветра злого, Как только что случилось, не потух, Оставь кремень в покое и огниво, — От лавра загорится он на диво. Но должен я тебя предостеречь: Себя недолго и отару сжечь. |
Джон Донн
На раздевание возлюбленной Скорей, сударыня! Я весь дрожу, Как роженица, в муках я лежу; Нет хуже испытанья для солдата — Стоять без боя против супостата. Прочь поясок! Небесный обруч он, В который мир прекрасный заключен. Сними нагрудник, звездами расшитый, Что был от наглых глаз тебе защитой; Шнуровку распусти! Уже для нас Куранты пробили заветный час. Долой корсет! Он — как ревнивец старый Бессонно бдящий за влюбленной парой. Твои одежды, обнажая стан, Скользят, как тени с утренних полян. Сними с чела сей венчик золоченый — Украсься золотых волос короной, Скинь башмачки — и босиком ступай В святилище любви — альковный рай! В таком сиянье млечном серафимы На землю сходят, праведникам зримы. Хотя и духи адские порой Облечься могут лживой белизной, Но верная примета не обманет: От тех — власы, от этих плоть восстанет. Моим рукам-скитальцам дай патент Обследовать весь этот континент; Тебя я, как Америку, открою, Смирю и заселю одним собою. О мой трофей, награда из наград, Империя моя, бесценный клад! Я волен лишь в плену твоих объятий, И ты подвластна лишь моей печати. Явись же в наготе моим очам: Как душам — бремя тел, так и телам Необходимо сбросить груз одежды, Дабы вкусить блаженство. Лишь невежды Клюют на шелк, на брошь, на бахрому — Язычники по духу своему! Пусть молятся они на переплеты, Не видящие дальше позолоты Профаны! Только избранный проник В суть женщин — этих сокровенных книг, Ему доступна тайна. Не смущайся, Как повитухе, мне теперь предайся. Прочь это девственное полотно: Не к месту, не ко времени оно. Продрогнуть опасаешься? — Пустое! Не нужно покрывал: укройся мною. |