Художник недели. Маша Харитонова

Часовые на границе кино и видеоарта

Холодный интеллектуальный видеоарт Маши Харитоновой рассчитан на зрителя с богатым культурным багажом, в идеале — одержимого киномана. Вслед за опытом режиссуры документального кино в мастерской Марины Разбежкиной Маша обратилась к зин-культуре и некоторое время фотографировала для независимых изданий. Как фотограф поступила в ИПСИ и там вернулась от статичной картинки к динамичной — начала делать видеоинсталляции. C 7 по 31 августа на проекте «Фабрика» проходит экспозиция «Свой / Чужой. Коллективное осознание границ», где Маша представляет видео «Скорость требует цели». Помимо регулярного участия в групповых выставках в качестве самостоятельного видеохудожника, она совместно с Иваном Меркуловым, Яном Тамковичем, Машей Яблониной и Полиной Палухиной работает в составе коллективного проекта «Вопросы экспериментальной группы». В прошедшем мае они представили экспозицию «Опыты воспитания», состоящую из видео, аудиоинсталляции и объектов, и призванную изменить форму диалога художника со зрителем.

Маша Харитонова. «Бассейн». Видео. 2011

О фотографии и видео

Сначала я занималась документальным кино, оттуда перешла в фотографию. Какое-то время была причастна к так называемой зин-культуре: была активным юзером Flickr, печатала снимки в независимых изданиях. В ИПСИ я поступала как фотограф. Фотография для меня была эстетической практикой. Я вдохновлялась бельгийской школой кино и снимала целые фотосеты на одном дыхании. Вообще тогда не думала о направлениях. Была участником группы «Правда». Это хорошая практика, но она быстро надоедает. Потом я подумала, что умею монтировать, умею работать с материалом, понимаю так или иначе, что такое кино. И ушла из ИПСИ видеохудожником. Многие фотографы, с которыми я раньше сталкивалась, сейчас переходят в видеоарт.

О границе

Идеальный зритель — одержимый синефил из «Исступления» Ивана Сулуеты. Его волнует сама материя кино, она же его в итоге и поглощает. Меня интересует граница между кино и видеоартом. Потому что это поле для экспериментов. Все самое интересное происходит на ней. В анкете к выставке «Свой / Чужой» я написала, что чужой существует на границе двух территорий. Это состояние чужого очень характерно для меня. Так, я до конца комфортно не ощущаю себя ни в кино, ни в искусстве.

О групповых выставках

После окончания ИПСИ я участвовала в разных групповых проектах. Из последних самой интересной, пожалуй, была выставка «Путешествовать. Промежуточные впечатления» в «Галерее 21». Работать с Сережей Огурцовым как куратором было очень приятно. Я не делаю видео специально под выставки — присылаю портфолио и, если это соотносится с кураторской идеей, отдаю работу.

Взгляд куратора. Куратор выставки «Свой / Чужой» Вита Думчюте: «Мы никак не ограничивали участников проекта, только давали тему границы и предлагали развить ее самостоятельно. Маша сама предложила видеоработу, и она кажется мне очень интересной: спортсмены бегут по кругу под гул аплодисментов, процесс не имеет ни начала, ни конца. Но о том, что касается концепции и соответствия кураторской идее, лучше спросить у Маши»

О киноклубах

Наша последняя кураторская программа кинопоказов вместе с моими друзьями Лешей Артамоновым и Наилей Гольман «Точка зрения» в студии Rodnyа не релевантна ничему, там мы просто модераторы, а фильмы выбирают другие люди. До этого мы с друзьями устраивали кинопоказы, где подбирали неочевидные фильмы: неизвестные триллеры, кино категории B, европейские фестивальные фильмы. Изначально программа должна была называться «Одержимость» (в итоге компромиссным названием стало «Сквозь тусклое стекло»), и, мне кажется, нам удалось приблизиться к раскрытию состояния одержимости кинематографом. Были очень полезные дискуссии. В ближайшем будущем, я надеюсь, заработает киноклуб в «Актовом зале», где я, как куратор, собираюсь продолжить эту традицию.

Мудборд от Маши Харитоновой

Пять фильмов на границе кино и видеоарта

Пять художников-аутсайдеров

1. Харун Фароки

2. Анри Сала

3. Давид Клербу

4. Фиона Тан

5. Кристоф Жирарде и Матиас Мюллер

 Кадр из фильма «Зеркало» (Mirror). 2003 год.

Пять книг для вдохновения

1. Зара Абдуллаева «Постдок»

2. «Кино<и>политика [дело Стробов]» (Свободное марксистское издательство)

3. Ален Бадью «Этика: очерк о сознании Зла»

4. Андрей Хренов «Маги и радикалы: век американского авангарда»

5. Виктор Шкловский «Zоо, или Письма не о любви»

Под другим углом

Синефил Дмитрий Скопинцев смотрит видео «Опыты воспитания» и «Бассейн»:

Я слышал о выставке «Вопросов экспериментальной группы», видел фотографии и сопроводительный текст. В тексте, честно говоря, ничего тогда не понял, но видео с объектами многое прояснило. Вопросы взяты из стандартного курса истории философии «От Платона до Гуссерля» и содержат неприкрытые намеки, причем намеки назидательного характера. С одной стороны, мне это кажется довольно напыщенным, с другой — подходит для такой холодной интеллектуальной инсталляции. Они серьезные и отнюдь не наивные, но все же это те самые вопросы, от которых Витгенштейн плакал и призывал своих учеников бросить философию и пойти работать автомеханиками.

В видеоинсталляции череп измеряют старыми циркулями. В отличие от металлических штангенциркулей, они соответствуют общей эстетике работы, но в то же время вносят гораздо больше погрешностей в измерения. В этой самонакапливающейся ошибке я вижу тупик, в который приходит предложенная эстетика, подобно тому как, по одной из теорий, организм стареет вследствие неизбежных ошибок при копировании ДНК.

Это видеоарт, немного похожий на то, что делает Билл Виола (он тоже работает с основными философскими проблемами в эстетически выверенных медленных видео), и я не вижу тут аналогий с европейским кинематографом, мои ассоциации скорее живописные, философские и биологические. Так, фрагмент с тканью в аквариуме напомнил видео о «неизвестном морском чудовище».

Машин «Бассейн» больше похож на модное холодное современное кино в чистых цветах. Но мне вообще не очень нравится все это грязноватое и порушенное. Это особенность восточноевропейского кино — на Западе даже разруха как-то рафинирована. В таких цветах, как в «Бассейне», Михаэль Ханеке в «Скрытом» снимал только безупречное. А чехи, финны, русские обязательно найдут отслоившийся кусок обивки, обвалившуюся плитку, старое кресло, небритого пловца… В советском андеграундном искусстве тоже много такого: ржавчина или криво порубленное дерево. Противопоставить Западную и Восточную Европу помогает оппозиция Фассбиндер — Каурисмяки. Каурисмяки очень похож на раннего Фассбиндера, но, помимо того что у Фассбиндера просто трагедии, а у Каурисмяки — трагикомедии, что, с одной стороны, менее серьезно, а с другой — еще страшнее, у Каурисмяки есть эта хорошо известная русским грязь: драная обивка из кожзама на двери, покосившийся деревянный забор. Все убого еще до того, как начинает разрушаться. Когда смотрел «Бассейн», еще подумал о братьях Дарденн: такой одинокий взгляд в зеркало в пустом помещении. Но все-таки у них нищие имеют мобильные телефоны и покупают себе кожаные куртки. И экшен есть какой-то.

После «Вопросов экспериментальной группы» «Бассейн» смотрится в духе непонимания Марусей Климовой философов: они так много думают о вещах, что не могут и шагу ступить. Вот и герой никак не бросится в воду. Правда, я не люблю Климову, но она явно лучше меня знает философов лично.

И все же это очень красиво.

«Вопросы экспериментальной группы»

«Опыты воспитания». Объекты, аудиоинсталляция. 2012

Трое из участников арт-группы — Ян, Иван и Маша — о работе над коллективным проектом.

***

Ян: Мы занимаемся когнитивной инсталляцией: тут важна встреча зрителя и произведения. Зрителю не предлагают сопроводительный текст — он приходит, слышит вопросы об искусстве и начинает думать. Проект состоит из нескольких частей: аудиодискурса, видеодокументации и собственно объектов. Обсуждение и работа над «Вопросами» длилась около полугода.

Маша: Мы с Яном и Ваней вместе учились в ИПСИ, но знаем друг друга еще дольше. Именно Ян задал всем вектор мысли для совместной работы.

Ян: Вектор задал Илья Кабаков своими «Ответами экспериментальной группы». Там люди комментируют произведения искусства, а здесь мы, художники, написали вопросы. Использовали все подряд: книги по философии, сборники вопросов по истории искусства, случайные фрагменты текста. Часто мы просто звонили друг другу и что-то придумывали, рефлексировали — так случались прозрения. Вопросы можно разделить на четыре степени сложности — от совсем конкретных до тех, которые почти не предполагают ответа. Но риторических среди них мало.

Иван: Ответ не важен. Важен полет мысли.

Ян: Мы апеллировали к рассудку зрителя. И если говорить о задействованных органах чувств, может, зрение здесь даже не так важно, как слух.

***

Иван: Диктором, читающим вопросы, была преподавательница фортепиано Елена Георгиевна.

Ян: В ней было что-то материнское. Кроме того, она могла при помощи интонации менять амплуа. Была и сиреной, задающей каверзные вопросы, но играла и положительные роли. Изначально мы хотели взять несколько дикторов, но в итоге остановились на ней. Ее голос имел психоаналитический, почти гипнотический эффект.

Маша: Тех, кто находился в зале подолгу, этот голос, по их словам, преследовал потом несколько дней, они продолжали отвечать на вопросы.

***

«Опыты воспитания». Видео. 2012

Маша: Моделей находили по-разному. Близнецов случайно встретили в метро. Они немного разные, потому подошли идеально. На видео есть крупные планы, где можно уловить их сходство, скорее даже почувствовать, чем увидеть. При этом нет зеркальности — создается довольно жуткий эффект. Ваню Шпака предложил Ян, хотя до этого мы были знакомы: я снимала видео для группы Both Hermetic, где он играет.

Ян: У близнецов подходящий средневековый типаж. Мы хотели, чтобы каждый объект был своеобразным анахронизмом. Для нас важнейший аспект — время. Мне кажется, сегодня в искусстве его исследуют достаточно мало. Отсюда и наш логотип — двуликий Янус. В прошлое смотрит философ, символизирующий мыслительный процесс. Космонавт, смотрящий в будущее, — наша экспериментальная составляющая. Это еще одна отсылка к Илье Кабакову, к инсталляции «Человек, улетевший в космос из своей комнаты». Один из объектов в нашей инсталляции, кусок стекла, напоминает метеорит. Или же можно увидеть в нем прах космонавта, вернувшегося из полета в виде кристалла.

Мнение эксперта. Преподаватель ИПСИ Стас Шурипа: «Вопросы экспериментальной группы» — это пример того, как самые последние веяния находят у нас свою, достаточно неожиданную форму. Сегодня, и не только в искусстве, снова возникает вопрос о том, что такое человек. Это связано с системным кризисом в мире — люди не хотят больше нести на себе тяжесть корпоративного капитализма и его эгоистической идеологии. При этом "ВЭГ" сохраняют вменяемость и не спекулируют на квазипротестной тематике, избрав более сложный и интересный путь. В искусстве аналог частной собственности — это понятия имени, авторства, оригинальности. "ВЭГ" спорят с этими идеями, скрываясь под различными масками. Вместо изготовления "шедевров", от которых можно было бы получать прибыль, эти ребята занимаются исследованием тонких социокультурных процессов, не заботясь о карьерах и звездных статусах. Они, как и полагается молодым европейским интеллектуалам, оперируют неожиданными источниками, являя корни сегодняшней ситуации в старых и порядком забытых идеях вроде "человека-машины", в которого так верили просветители XVIII века. Все это делается для того, как мне кажется, чтобы, с одной стороны, обратить наше внимание на искусственность таких конструкций как Автор, Творец, Художник, а с другой, этим они показывают, что искусство и мысль намного свободнее себя чувствуют вне как индустрии успеха, так и двуличия революционных лозунгов. Ведь настоящее искусство основано на подлинности переживания и опыта, то есть на внимании к жизни, на открытости чувств духу времени. Особенно ценно, если такие чувства испытывает человек-машина…»

Маша: После окончания выставки проект существует в интернете в форме видео с объектами: в последний день перед закрытием мы отдельно сняли объекты инсталляции и наложили аудио с вопросами.

***

Маша: Для каждого эпизода видеоинсталляции мы выбирали различные пространства. Получилось живописное полотно.

Ян: Важно было показать событийность. Мы понимали, что статичные объекты неинтересны и несвежи. Интересно показать их появление. Это живописная документация проекта, нашей жизнедеятельности. Мы взяли на себя роль культуры, ее голоса, при этом нас самих не видно. Автор сегодня может существовать только за ширмой. Выйдя из-за нее, он начинает использовать культурные коды и перестает быть собой. Поэтому мы решили говорить от языка культуры, ее голоса, идеологии. «Тотальность» очень подходящее здесь слово. Мы создали тотальную инсталляцию, объединенную голосом, жесткой идеологией, не дающей возможности думать по-другому. Мы создаем мышление, заменяем мысли зрителя своими собственными. Это насилие, мы породили интеллектуального монстра, но он работает, и это главное.

***

Ян: Первый эксперимент удался. Мы планируем и дальнейшие совместные проекты. Сейчас будем больше работать со светом. Вообще интересы меняются. Каждый из нас стремится стать профессионалом в своей области. Меня на данный момент интересует скульптура.

Маша: Сейчас готовлюсь снимать короткий фильм и видеоработу.

Иван: Я буду заниматься звуком.

***

Маша: Если говорить о важной фигуре в ИПСИ, то для нас всех это, очевидным образом, Стас Шурипа.

Ян: Меня в ИПСИ интересовало то, что он расположен в мастерской Кабакова. Хотел познакомиться с концептуалистами. Но это личные предпочтения.

Маша: ИПСИ дает хорошую теоретическую базу. Приходишь туда в дезориентации. Шурипа накладывает, по его собственным словам, «сетку», которая помогает разобраться в происходящем.

Ян: Можно многое выучить самому, читать книги. И вариантов того, что может из этого сложиться, миллионы.

Маша: Но за год, который прошел с окончания ИПСИ, многое поменялось.

Ян: Поменялись вкусы. Попадая в ИПСИ, понимаешь, что всё, что ты любил до этого, того не стоит. В течение года учебы осознаешь, кто ты есть.

***

Ян: У нас есть внутреннее совместное понимание того, что такое искусство.

Маша: Несмотря на разность вкусов, нас всех вдохновляют «Коллективные действия».

Ян: Мне вот сейчас нравится Фрэнсис Бэкон, но, может, это потому что вышла книга Делёза о нем. Вдохновляют не только художники.

***

Ян: Сейчас в нашей совместной работе затишье и пауза, но как только захотим продолжить — будем дальше работать. Заставлять ни один другого не станет.