Стервочки страны Оз

Поход на премьеру самодельного интернет-сериала как бунт против митболов и барбершопов

Игорь Антоновский, создатель паблика «Спальные районы страны ОZ», отправился на премьерный показ заключительных серий самодельного интернет-сериала «Стервочки» в Петербурге и увидел в любви к трэшу спасение от темных сторон хипстерской жизни.

☆

Петербург. Адмиралтейский район. Новая Голландия, оставленная модной молодежью, лежит в паутине снега, как провинциальный магазин, впавший в долгую медвежью спячку. Летом тут — желтые фургончики, фуд-корты, библиотеки на открытом воздухе и непрерывный пикник «Афиши», и, кажется, только здесь можно встретить эталонных, кристаллизированных хипстеров, воротящих нос от всего того, что не укладывается в их узенький мирок. Зимой — мрак и тишина, бездна петербургских каналов и достоевщина с улицейразбитыхфонарейщиной.

В баре прямо напротив искусственного острова, ставшего Меккой креативной молодежи, сегодня должны показывать креатив другого рода — «Стервочек».

Это самодельный сериал про жизнь очень условных школьниц, которые живут на широкую ногу, выходят замуж, обманывают мужей, случайных знакомых, богачей и вообще всех. В общем и целом главных героинь сериала можно описать как Остапа Бендера, сменившего пол, потерявшего память и познавшего после этого мир по женским цитатникам «ВКонтакте» и любовным романам. На протяжении всех трех сезонов герои, включая менее изощренных в своем коварстве персонажей мужского пола, раз по десять за серию пытаются обмануть друг друга, затем кого-то разоблачают, наказывают, но тут же снова происходит какое-то безумие, афера, обман — на них и держится вся интрига.

☆

На разъяснение коварных планов, воплощение их в жизнь и неожиданных фиаско построены все диалоги сериала; остальное экранное время занимает самодельная музыка — под нее герои катаются на иномарках или же оператор снимает панорамы многоэтажек в стилистике «пьяный турист». Даже несмотря на благоприятную почву для безумия, безумия как такового в сериале немного: аферы часто банальны и связаны с ограблением, похищением, шантажом и т. д. Впрочем, сносит крышу сама игра актеров, пытающихся исполнять роль злодеев с пафосом ярморочного Мефистофеля, и упорство режиссера, который, по слухам, очень серьезно относится к снимаемому материалу и способен привести весь этот бред к некоему подобию структуры.

Правды жизни в сериале чуть меньше, чем в самых безумных книгах Дарьи Донцовой, но зато очарования странного, которому отчего-то безразмерно симпатизируешь, хоть отбавляй. Остается только разобраться, в чем причина этой симпатии — сродни ли она умилению над каракулями умственно отсталого ребенка или ее корни глубже, в желании найти в культуре что-то искреннее, не циничное, настоящее.

Я понимаю, что публики, принимающей «Стервочек» всерьез, в этом городе не существует. Вернее, если такая публика и есть, то, конечно, это люди, которых надо немедленно поместить в этнографический музей в качестве экспонатов. Может, есть она где-то в глухой провинции, существующей только в сознании жителей больших городов. Но и там вряд ли.

☆

Однако у входа в паб группируется толпа. Школьников не видно. Преобладают студенты, видимо, первых курсов, они шумят и громко смеются. Смех, так нехарактерный именно для этой части города, сотрясает достоевские пейзажи.

Смех этот я буду слышать три последующих часа. Без остановки, под громкие комментарии, вздохи, стоны, восторженные аплодисменты и разговоры с персонажами на экране — смех этот будет звонок и искренен, как у детей. Такому любой стендап-комик бы позавидовал.

Всех запускают, студенты рассаживаются за столики и принимаются пить пиво. Обсуждение сюжетных перипетий сериала вызывает на их лицах радостную улыбку, о героях говорят как в былинных фан-клубах какого-нибудь безумного аниме. Но фига, спрятанная у каждого в кармане, да не очень-то и спрятанная, витает в воздухе, и, кажется, именно она и делает атмосферу на мероприятии столь странной и эйфорической. Все тут играют в зрителей, поклонников, ценителей сериала. Никто не хочет признаваться, что это игра, и вот уже 18-летний студент-первокурсник напротив меня ставит «Стервочек» в один ряд с «Во все тяжкие», «Родиной», «Прослушкой». Я тоже искренне готов включиться в игру и сравнивать странное произведение режиссера Игоря Верещагина с Тарковским, Бергманом и Германом. Смеяться всем хочется. Даже таким мрачным типам, как я.

☆

☆

☆

Видеоблогер и кумир школьников Андрей Нефедов, присутствующий на мероприятии, заявляет мне, что является единственным серьезным зрителем сериала. Впрочем, уже через несколько минут, во время скайп-конференции с актерами, после дифирамбов и хвалебных речей он добавит к сказанному слово «ирония» — видимо, его целевой аудитории приходится пояснять и такое.

Кажется, в игру включены и сами актеры — на мои вопросы, каково быть комедийными звездами со столь сложными выражениями на лицах, они растеряно пожимают плечами и предлагают посмотреть очередную серию. Впрочем, с места у веб-камеры меня быстро сметают пьяные студентки журфака, которым дико хочется скосплеить провинциальных фанаток. Теми интонациями, с которыми они кричат: «Мы вас любим», можно обозначить шкалу проявления наигранного идиотизма.

На диване в соседнем зале валяются упоротые хипстеры с лицами серийных убийц. Тот, что в футболке «Delueze — Drugs», называет сериал неомарксистским и пытается начать рассуждать о Бодрийяре. Впрочем, другой хипстер быстро прерывает его и спрашивает у меня, где что можно пробить в ближайшем радиусе. Оба сходятся на том, что смотреть сериал надо в сильно измененном состоянии сознания.

На самом деле я ничуть не удивляюсь присутствию этих субъектов, более естественных как раз для соседней Новой Голландии, — тут. В общем и целом публику, окружающую меня, легко можно представить на афтепати какого-нибудь концерта Woodkid или модной презентации, а после премьеры большинство из них наверняка поедет бухать в барное пространство «Архитектор» или на Рубинштейна.

Наивным сознанием можно подумать, что на сериал, который школьники снимают на трясущийся фотоаппарат и в котором худшие сюжетные повороты латиноамериканских мыльных опер 20-летней давности происходят в антураже провинциальных фотографий с сайтов знакомств, придет совсем другая публика — публика, искренне любящая этот сериал, как искренне любили 20 лет назад «Просто Марию», а до этого «Анжелику» или что-то еще. Логично. Только кажется, что в декабре 2013-го такой публики просто нет. Она выдумана. Говорят, она сидит на «Одноклассниках», ездит в Турцию, ютится в ипотечном жилье в спальных районах. Возможно. Только вряд ли этим людям есть дело до «Стервочек», для них этот сериал слишком плох. Плох настолько, что не перешагнул той самой знаменитой границы, когда уже стало хорошо.

☆

И дело ведь в другом. «Стервочки» — случай уникальный, и, чтобы разобраться в нем, действительно стоит сходить на премьеру серии и увидеть эту публику в живую. Среди зрителей «Стервочек» привычная для соцсетей насмешка над фриками и теми, кто расположился ниже них по социальной лестнице, была побеждена каким-то безумным приятием этого дебилизма, приятием, граничащим с любовью. Во мне загорается надежда — а вдруг они действительно по-настоящему все это, вдруг спустя 30 лет своего тотального присутствия в культуре постмодерн еще где-то не победил?

«Стервочки» из дикого, сверхаутсайдерского трэша становятся бунтом против митболов и барбершопов, смотрящих на запад антуражей ресторанов и кафе, креативных пространств и модных мероприятий. Они сами превращаются в фигу в кармане, вернее, в фак ю, который не стыдно показать тем, кто что-то из себя строит и постоянно рисуется.

И вдруг я понимаю, почему все происходит напротив Новой Голландии. Сотня молодых, безумных людей, разговаривающих с воскресшим по просьбе зрителей героем на экране и охающих в абсолютном безумии, когда в финале одна из главных героинь соглашается продать ребенка, выражают свое отчаянное несогласие с уютным креативным пространством напротив, спящим под паутиной зимы.

Кажется, вторая 10-минутная серия жутко затянется, кому-то надоест все это смотреть, кто-то уставится в мобильный телефон. На показе неудачных дублей все уже будут разговаривать между собой, ржать, строить из себя провинциальных школьников, мечтающих о «мерседесах» и особняках, как у героев.

На скайп-конференции после показа ни у кого уже не останется вопросов. Повиснет зловещая тишина, прерываемая лишь остаточным нервным смешком. Так бывает, когда до этого слишком много смеялся.

☆

☆

☆

☆

Зазвучит песня из сериала, и, словно сейчас 6 утра, а веселье продолжалось всю ночь, все разойдутся. Хоть вечер только начинается.

Останется только странное чувство — что все вокруг разумны и прекрасно все понимают, даже кондукторша в троллейбусе, который везет к метро, даже таджики и все остальные… А тех, кто не понимает, мы выдумали, чтобы вначале смеяться над ними, а потом тем, кто смеется, показывать вот такое фак ю. Смотрите, мол, мы простые очень, не то что вы там все.

☆

☆

☆

☆

☆

☆