Я не отказываюсь от мысли, что эти рисованные истории важны для индустрии. От них даже можно получить какое-то извращенное удовольствие. Но все-таки — что представляет собой вселенная Bubble?

Майор Гром — кристально честный полицейский, любитель казарменного юмора — борется с маньяком, который использует атрибутику протестного движения. Загадочный Инок путешествует по эпохам и побеждает темные силы в лице агентов Запада. В комиксе «Бесобой» одержимых демонами гедонистов способен остановить лишь ветеран ВДВ с пистолетами (которые, натурально, украшены надписями «Спаси» и «Сохрани»).
 

Эти персонажи живут в мире косных стереотипов, сознательного невежества и страха.

Комиксы Bubble представляют собой игру ума некоего коллективного охранителя, ступившего на литературное поприще во времена второй инкарнации газеты «Не дай Бог». Представители креативного класса, посетители магазина «Чук и Гик» или те, кто заказывают комиксы через Amazon, читать его все равно не будут.

Давайте предложим им другого героя, кто мог бы стать антиподом майора Грома? Его еще нет, но условия для появления — самые подходящие. Как и большая часть супергероев, выходящих за рамки привычных шаблонов, он появился в 80-е в Великобритании — речь идет о супергерое-хипстере; в отличие от других мизантропов того времени, герой не разочарован в идеалах — у него их не было изначально. 

Еще ближе к нашим реалиям герой труднодоступного (ссылки на него можно найти в комментариях) комикса Питера Миллигана и Брендана Маккарти «Парадакс». Бруклинский бездельник, подрабатывающий таксистом, находит волшебный костюм и собирается стать героем вечернего шоу Энди Уорхола. Злодеи попадаются ему лишь постольку, поскольку ему нужно отрабатывать возложенную на него роль супергероя. 

 

Заменив шоу Уорхола вечеринкой журнала Interwiev, работу таксиста — на что-то более творческое, мы получаем идеального героя креативного класса. Тот же не слишком озлобленный цинизм, бесконфликтность и пренебрежение своими обязанностями (Парадаксу не хватило нескольких секунд, чтобы предотвратить ядерную бомбардировку Манхэттена). Легко представить такого героя за составлением мудборда и топа любимых кинофильмов. Как и с героями прошлогодних протестов, именно этим быстро закончится вся его деятельность.

На двух переведенных выше полюсах возможного для России супергероизма можно было бы и остановиться. Но существует и третья точка зрения. Этот третий путь русского супергероя возник в моей голове благодаря разговорам с Адеолой Энгибокан — психогеографом из Нью-Йорка. Сразу по приезде в Россию она задалась вопросом, почему у нас нет ни комиксов, ни супергероев.
Адеола ничего не знала об охранительном дискурсе и, несмотря на то что училась в институте «Стрелка», не имела особенных иллюзий по поводу «Красного Октября». Ее дипломный проект представляет город как архипелаг разрозненных островов-сообществ, которые в своей снобистской разобщенности не могут по-настоящему что-либо изменить.
С этой точки зрения Москва стала городом лишь однажды, во время первых протестных митингов.

 

 

 

 

Издательство Bubble развернуло крайне агрессивную промокомпанию в интернете. Ролик о пришествии русских героев в какой-то момент показывали при рекламной загрузке по всему YouTube, а в социальных сетях раскруткой занимаются Рома Желудь и Тина Канделаки.

 

Зенит, герой Гранта Моррисона, получил сверхспособности от родителей, но сознательно бежал от судьбы, выбрав карьеру рок-музыканта. Редкие приключения — лишь досадная помеха в его беззаботной жизни. Спасение мира — только возможность распиарить свой клип или альбом.

 

По мнению Адеолы, основные проблемы российского супергероя находятся у него в голове — он не только не умеет летать, но и панически боится высоты. Он раздавлен громадой сталинских высоток, тьмой и льдом, которые покрывают город семь месяцев в году.
Ближе всего к этому описанию — главный герой комикса Spawn, один из самых известных персонажей 90-х. Погибший в результате предательства спецназовец продает свою душу ради того, чтобы вернуться с того света и в последний раз увидеть жену. В итоге даже эта договоренность не соблюдается и герой вынужден (в лучших выпусках) прятаться в городских трущобах, выступая как жестокий защитник социальных низов. У Спауна можно найти и более ранний русский прототип — в доказательство того, что нью-йоркский психогеограф многое поняла и угадала про Россию. Это Акакий Акакиевич из гоголевского рассказа «Шинель» — человек, разрушенный городом и возрожденный им в качестве грозного призрака.

Отталкиваясь от этого образа, можно представить супергероя, который действительно отражает суть происходящего вокруг. Его окружали бы массивы микрорайонов и заснеженные скверы. Его единственной способностью была бы способность ускользать, перемещаясь между окраинными станциями метро и трамвайными остановками. Его противниками были бы безликие пассажиры поезда «Черная стрела» в час пик.

Не знаю, за что бы он боролся, но большую часть времени он бы просто смотрел на мерцающее строительство небоскребов Москва-Сити.

Пусть и не став по-настоящему массовым, Спаун занял свое место в российском подростковом пантеоне 90-х годов — благодаря пугающему мультсериалу и полнометражному фильму 1997 года.