Муси-пуси
Пока вы их держите, мы будем думать, что у нас нет права на счастье
Елена Костылева, поэт и журналист, продолжает рассказ о своем опыте материнства.
Мы в Прибалтике.
Тут в доме дышится как на улице, а на улице — как в прохладном достоверном раю.
Покой.
Море мелкое, несоленое, теплее воздуха.
Стриженый газон пахнет тысячелистником и кисловатой травяной кровью.
Ребенок пахнет печеньем («Невы державное теченье, а также детское печенье "Мария" он любил. Поедем в Сиверскую, няня, и выйдем красными из бани без сил»).
Папа спит (окончательно стал «папой») — умаялся за черникой. Дочь забралась в гамак с мамой (это я).
И только искусственные-дурновкуственные цветочки, рассованные по кувшинам в нашей дачке-баньке, напоминают об одном.
Наверное, я как-то слишком глубоко это переживаю — опыт материнства. Я просто знаю, что скоро сдохну. После тридцати любой человек начинает обратный отсчет.
Так вот, спасибо за то, что у меня есть обычный ребенок.
Слишком близко к сердцу, так не пойдет.
Вон уже и под предыдущей сентиментальной колонкой зловещий комментарий: «Ко-ко-ко». Мол, клуша ты, Костылева. Или, мол, поняли, помним, не простим курохульства.
Недавно, бог знает где, не здесь, иду по улице, и вдруг не понимаю, кто я. То ли правда клуша, то ли политический преступник и ниспровергатель духовных основ. Государства. Или чего? Нравственных устоев общества? Законов общежития? И лет мне уже много, у меня у ребенка зуб прорезался, а жизнь снова пытается, качнувшись вправо, качнуться влево, я слышу скрежет ее механизма — тогда, на улице, на жаре, услышала. И слышу до сих пор.
Какие утра нас ждут?
С медом ли, пчелами и основательной деревянной дачной мебелью, как сегодня? А может быть, как в детском анекдоте: «Ваш состав на Воркутю уходит с первого путю». «А нет, шутю. Состав на Воркутю уходит с третьего путю».
«Пока я с вами тут шутю, ваш состав уже тю-тю».
Куда двинутся шестеренки жизни, кто я, почему здесь нахожусь?
Что скажут сотрудники НИИ им. Сербского? Найдут ли завышенную (по сравнению с чьей?) самооценку и избирательную память? «Река называлась». На всякий случай, поскольку нас читают невежды, это Саша Соколов.
Когда я была маленькая, точнее, в подростковом возрасте, я спрашивала у разных людей постарше: скажите, жизнь короткая или длинная?
Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Жизнь длинная, невероятно длинная. Такая, что почти уже не помнишь, что там было «до тебя».
Сегодня 5 августа.
Таких утр, как сегодня, — его нужно под стекло, в прибалтийский янтарь влить и носить на шее. Впаять.
«...показания потерпевшего Ж*** П*** А*** о том, что по вере он является православным...»
Щас девочкам как впаяют на семь лет вперед таких утр, каких лучше бы и не было — небо в клеточку, костюм в полосочку.
Суки!
Отпустите девчонок!
Пока вы их держите, мы будем думать, что у нас нет права на счастье. Многие уже пишут, что, мол, девчонки сидят «за нас». Потому что они сказали то, что мы все думали, а их за это бросили в тюрьму.
А как только вы их выпустите, мы все успокоимся и будем думать, что в мире все хорошо.
Тоже бред, конечно.
Потому что у нас медийное сознание, и мы думаем, что то, что происходит в новостях, происходит с нами непосредственно.
А вы зато думаете, что то, что происходит на видео в интернете, было на самом деле. Хотя тут даже школьник скажет: монтаж. Фотошоп.
В общем, я даже рада, что общественные устои так легко ниспровергнуть, как-то на них посягнуть. Что ценность слова и символа в русской культуре настолько еще велика, что у нас могут посадить за слово. И не за какие-то там призывы кого-то убивать, а за произвольный набор слов.
Дуешь в волосы своего ребенка
Читаешь названия речных пароходов
Помогаешь высвободиться пчеле из варенья
Каким предательством ты купил все это?
Владимир Бурич это.
Поэт такой.
Предательство мое в том, что я не напишу, хотя бы тут, все, что я думаю по поводу шатких духовных основ (состоящих, видимо, в том, чтобы никто никуда ничего) и их ниспровержения при помощи трупа птицы.
У нас тут барбекюшница ужасно долго томит курицу. Тянем время. Девочка восьми лет в отчаянии хватает себя за уши — она не знает ни одного растения на «ш». Шиповник был. Шоколадное дерево — огурец — цикламен. Настурция — яблоня — ясень (был). Явор — ромашка — абрикос — сахарный тростник. Конопля. Ягель. Лютик.
Еще не готово.
Давайте в ассоциации. Плов — узбеки — Москва — «Пусси Райот» — Бог.
Россия, Путин, «Пусси Райот».
Подпишитесь на нас в социальных сетях