Metro: «Нас нет в тусовке, потому что мы работаем»

Главред самой массовой газеты столицы о цензуре, объективности и пенсионерках в подземке

Посетителей почти всех станций московского метро встречает агрессивная реклама, предлагающая «смотреть видео прямо в газете» — фотографии лиц крупным планом с пиктограммами play вместо зрачков (на самом деле речь идет о мобильном приложении, и увидеть ролик получится все же в смартфоне). Газету Metro ежедневно читают (во всяком случае пролистывают) сотни тысяч людей, при этом существует она как бы в параллельной реальности — и по отношению к «освободительным СМИ», ведущим разговоры о «гребаной цепи», и к по отношению к провластным медиа. В Metro довольно широко освещаются самые неудобные для Кремля темы. О задачах журналиста, тусовке и смысле жизни специальный корреспондент W→O→S Илья Клишин поговорил с Анной Сиротой, главным редактором российской версии международной газеты, бесплатно распространяемой в подземке.

W→O→S У вас сейчас самое массовое издание в Москве, верно?

— Среди ежедневных газет — да.

W→O→S Многие ваши читатели наверняка получают информацию из телевизора, а у вас вдруг сталкиваются с чем-то другим. Акции оппозиции, Pussy Riot, Ходорковский. 

— Мы не преследуем именно просветительские цели. Объяснять бабушкам и мигрантам, что такое Pussy Riot, — неблагодарная задача. Если люди не хотят чего-то знать, они не будут об этом читать. Мы просто предлагаем свой взгляд на главные события дня.

W→O→S Как вы его формируете?

По данным «TNS Россия» за декабрь 2011 — апрель 2012 года, ежедневная аудитория московской газеты Metro составляет чуть более 1 млн читателей. Это на 50% больше, чем у ее ближайшего конкурента «Московского комсомольца», и в примерно в десять раз больше, чем у «Новой газеты», «Ведомостей» и «Известий»

— Критерии определяются философией международного бренда Metro. Это нейтральная газета. Мы не отражаем точку зрения партий, религиозных или национальных групп. Наша задача — объективное изложение информации.

W→O→S А что у вас с колумнистами? Колонки всегда субъективны.  

— С колумнистами сложная история. Мы предлагали писать почти всем, кто на словах беспокоится о судьбе родины. И никто не хочет. Либо считают, что это недостаточно круто, либо просят от 20 000 руб. за колонку. Я пережила ряд разочарований, честно говоря. Думала, что наша площадка идеальна для тех, кто действительно хочет, чтобы их читали. Вот, пожалуйста, вам аудитория — как у телевидения.

W→O→S Аудитория как у телевидения — это серьезный инструмент влияния. Трудно сохранять нейтральность?

— В России есть стереотип, что влиятельные газеты — это «Коммерсантъ», «Комсомолка», «Известия». И люди, которые принимают решения, в первую очередь смотрят, что там пишут. Они не оценивают нас как влиятельное СМИ.

W→O→S То есть, если вы весь номер забьете оппозиционными статьями, на вас даже не посмотрят?

— Прежде всего это невозможно из-за формата. Но мы еще и молодая газета, в Москве с 2009 года, и уже постепенно начинаем чувствовать, что власти хотят контактировать.

W→O→S Попытки вмешиваться в вашу деятельность были?

— По сравнению с остальными СМИ — минимально.

W→O→S В каком смысле?

— Не было ничего такого. Я даже не помню, чтобы нам сняли какой-то материал. Или запретили что-то.

W→O→S А кто может это сделать?

— Теоретически владельцы могут вмешаться. Березкин.

W→O→S А было такое?

— Они могут высказать какие-то пожелания. Могут, например, сказать: скоро гастроли хорошего театра. Если вам интересно, напишите про это.

W→O→S А кто может так высказать пожелания? Не сам же Березкин? 

Григорий Березкин — российский предприниматель, владелец группы компаний ЕСН, входит в золотую сотню журнала Forbes. Помимо основного нефтяного и энергетического бизнеса владеет медиаактивами — ИД «Комсомольская правда», газетой Metro и др.

— Есть совет директоров. Другие люди. Кто-то как-то с кем-то контактирует. Редко со мной.

W→O→S Вы свободны в своей редакционной политике?

— У нас не бывает такого, что кто-то приходит и говорит: «Мочите вот этих». Нас сохраняет формат. В Metro нет редакционной колонки, и вообще сотрудники редакции не имеют права писать публицистику. Совсем не так, как в «Комсомольской правде» («Комсомольская правда» также принадлежит группе компаний ЕСН Григория Березкина. — W→O→S ), где как раз есть редакционная статья и возможны разные эпитеты и манипуляции. У нас такого нет, и владельцы это понимают.

W→O→S А самоцензура?

— У любого редактора в нашей стране есть самоцензура. Мы не можем просто делать газету сами для себя, чтобы нам было по кайфу, и плевать, что скажут люди, как говорил Дзядко в разговоре с Бахтиным (искаженная цитата из разговора в журнале «Афиша», см. вынос. — W→O→S). Конечно, такой подход мне мил, но тем не менее мы должны помнить, что люди разные. По возможности надо уважать всех. 

W→O→S Я как раз хотел спросить о «Большом городе». Это тоже бесплатная городская газета, но они как раз подчеркнуто не нейтральны. Называют плохим то, что считают плохим. Ставят на обложку политические лозунги.

— Мне нравился «Большой город». Это было прикольно и не лишено шарма. Хотя, если выбирать, я скорее поклонница Бахтина и того «Эсквайра», который он делал. Но у нас другая задача. 

Филипп Дзядко: «Мне ужасно нравится этот модный приговор — сайт или журнал "для своих". Крутые вы ребята, если у вас "свои" — это сотня тысяч или три сотни тысяч человек. О каких тысячах друзей вы все говорите? Если я печатаю материал, интересный моим друзьям, это означает журнал для друзей?»

W→O→S А в чем вообще задача журналиста? Быть объективным рассказчиком или пропагандистом?

— Я в принципе против пропаганды. Уважение к людям проявляется, когда ты предоставляешь им весь объем фактов и они сами принимают решение. У нас традиционно в больших газетах бытует мнение, что читатели — идиоты, что надо все объяснить. Я считаю, что это очень неправильно. За долгие годы работы в СМИ я убедилась, что люди всё отлично понимают.

W→O→S То есть не нужно на обложке большими буквами писать «Россия без Путина»?

— Думаю, нет. Иногда это имеет обратный эффект.

W→O→S А как вы в принципе относитесь к так называемой журналисткой тусовке?

— Нас там нет.

W→O→S Я заметил. Почему?

— Это я вас должна спросить. Даже не знаю, где все это происходит. Возможно, потому что мы много работаем. Каждый день газета в типографию в десять вечера уезжает.

W→O→S Я нашел вас в «Фейсбуке», и у нас, оказывается, один общий друг — и тот случайный. Вы и в социальных сетях не читаете опинион-мейкеров?

— Понимаете, эти люди думают, что у них есть некое сообщество. Я следила за всеми этими баталиями, в ходе которых они что-то безапелляционно заявляют, и видела, что они живут в каком-то своем мире. Совершенно не замечают, что есть, например, мы. И мы совершенно не вписываемся в модель, которую они построили.

W→O→S Вам не нужно признание журналистского сообщества?

— Мне как-то все равно. Ну, журналистское сообщество...

W→O→S Вы вот упоминали Дзядко и Бахтина...

— Я знаю, что такие люди существуют, но я с ними не знакома. А Бахтин мне просто нравится как автор. Его тексты лучше всего, что я читала, а я много разных читала колумнистов. 

W→O→S А что еще вы читаете?

— Читаю блоги. «Эсквайр» раньше покупала. «Большой город» иногда листаю. Очень нравится журнал «Огонек»: сейчас это и по дизайну, и по полиграфии лучший журнал в России. Жаль, что такой маленький тираж. Гораздо круче того же «Русского репортера». Ну и, естественно, газеты — каждый день. А вообще стараюсь в последнее время читать книги. Когда человек читает только газеты и сайты, он портит себе чувство жизни. Это все в какой-то степени фастфуд. Прочитал и забыл уже на следующий день.

W→O→S Но вы тоже делаете фастфуд.

— Да, мы и не претендуем на вечность. Это ежедневная газета. Мы помним об этом. Можно, конечно, стремиться к тому, чтобы твой фастфуд стал произведением высокой кухни, но я не скажу, что у нас уже все получается. Тексты не суперлитературные. Много ошибок орфографических, фактических, и не всегда удается их отслеживать. Нам часто читатели пишут, жалуются. Говорят: «Никогда больше не возьму вашу газету в руки!»

W→O→S А кто все же ваш читатель? Не пенсионеры, мы уже это выяснили...

— Мы считаем, что это молодой активный горожанин.

W→O→S Рассерженный?

— Нет, просто активный. Он любить узнавать новое, развлекаться, у него есть деньги, чтобы пойти куда-то с друзьями. Знаете, Metro проводило глобальное исследование (даже награду за него какую-то получило), чтобы составить портрет молодых жителей мегаполисов, от 16 до 35: как они едят, как отдыхают, как занимаются сексом... И получилась удивительная штука: все они по своим привычкам более-менее похожи друг на друга.

W→O→S А что бы вы сказали своим читателям, если бы вы все же могли написать колонку главного редактора?

— Сказала бы, что у нас в обществе проблема с недостатком любви — друг к другу и к жизни. Мы любим считать, что нам не повезло. И за этими страданиями упускаем простые моменты, которыми наполнена жизнь. Хотелось бы начать больше думать о своей жизни, воспринимать ее как дар и не отвечать постоянно на вопрос «кто виноват?». Я бы и сама хотела в этом направлении меняться. Поменьше думать о том, чего нет. Побольше ценить то, что есть. Ведь проще думать: «Все говно». Позитивно воспринимать жизнь сложнее.

W→O→S Я бы поставил здесь точку, но чувствую, что многие люди, дочитав досюда, скажут: «Какой, простите, позитив? Тут людей в тюрьмы сажают ни за что!»

— Да, у нас практически не ценится личность, это понятие нивелировано. Если бы личность у нас ценилась на самом бытовом уровне, если бы каждый начал хотя бы со своих детей и с тех, кто убирает его подъезд, возможно, не было бы ситуации, когда кого-то просто так сажают.