Чтение на выходные: Маньяки коммуналок
Американский журналист о знакомстве с ужасами перестроечного общежития
В рубрике «Чтение на выходные» мы каждую неделю предлагаем фрагмент из готовящейся к публикации книги от дружественного издательства.
дата:
20 октября
W→O→S представляет фрагмент из наконец переведенной на русский язык книги журналиста Эндрю Соломона о подпольном русском искусстве времен перестройки. В 1988 году Соломон оказывается в сквоте в Фурманном переулке в Москве, где знакомится с Приговым, Бакштейном, Монастырским, Свеном Гундлахом и крышевавшими выставки рэкетирами.
На английском языке эти записки очевидца публиковались по горячим следам в 1991 году. Русское издание завершается статьей об августовском путче, которая не вошла в английскую версию книги
Эндрю Соломон
The IronyTower. Советские художники во времена гласности
ЦСК «Гараж» и AdMarginemPress, 2013
В Советском Союзе коммуналки — нечто совершенно обыденное, квартирный вопрос стоял тут всегда. После революции огромные шестнадцатикомнатные квартиры богатых москвичей отдавали пролетариям, при этом каждый, как правило, получал по комнате, в которой жил один, а когда обзаводился семьей, то с домочадцами. Эта традиция никогда не прерывалась, и даже сейчас в Москве коммуналок множество. Почти никто из москвичей не может сам решать, где он будет жить, и часто друзьям, членам какого-либо объединения, например, такого, о котором идет речь в этой книге, дают комнаты или квартиры в противоположных концах города. Ну а уж жить в центре — это большое везение, а по правде говоря, вопрос связей и взяток. Обитатели коммуналок соседей не выбирают, поэтому получается, что люди, у которых нет ничего общего, постоянно сталкиваются друг с другом в совместном быту.
*Об авторе
Эндрю Соломон — американский журналист и писатель, живущий в Нью-Йорке и Лондоне. Пишет в NewYork Times, NewYorker, Artforum на разнообразные темы, включая политику и современное искусство. The IronyTower (1991) — его первая книга. Соломон также написал роман A StoneBoat (1994) и книгу о семьях, в которых растут дети с ограниченными физическими, психическими и социальными возможностями FarfromtheTree: Parents, Children, andtheSearchforIdentity (2012). Его исследование депрессии The NoondayDemon: AnAtlasofDepression получило в 2001 году Национальную книжную премию США и вошло в список финалистов Пулитцеровской премии 2002 года.
Через некоторое время после знакомства с «десятью персонажами» в Нью-Йорке я, оказавшись в Москве, побывал во множестве таких квартир и понял, что Кабаков намного ближе к реальности, чем мне представлялось вначале: кошмар коммуналок порой доводит их обитателей до крайностей, а несовместимость людей, волею случая вынужденных жить под одной крышей, зачастую выводит совершенно обычные поступки за грань приличия. Одна женщина-фотограф, с которой я познакомился через несколько месяцев, как-то раз пригласила меня к себе на чай, но попросила вести себя тихо, чтобы не разгневать соседку. Мы поднялись на шестой этаж в пропахшем мочой лифте. Она открыла дверь ключом, а потом предупредила меня: «Зажми нос на минуточку». Я не воспринял ее слова буквально, а зря: мы очутились в темном узком коридоре, в котором стоял невыносимый смрад, казалось преграждавший дорогу к Викиной комнате, безукоризненно чистой, с красивыми белыми занавесками. Вика объяснила, что среди обитателей квартиры была одна восьмидесятилетняя дама, владелица четырнадцати кошек, которая отказывалась мыться, мыть свою комнату и своих кошек. Когда через несколько минут мы вышли на кухню, чтобы взять сыру, я заметил, что пол и раковина в кошачьей шерсти, а на плите стоят древние горелые сковородки и протухшая кошачья еда. Вика взяла из холодильника сыр. Для сохранности он был завернут в несколько слоев бумаги и ткани. «Если я только дотронусь до чего-нибудь из всего этого, — сказала она, указывая рукой на грязь, которая царила вокруг, — она тут же набросится на меня. Хорошо, что сейчас лето, потому что зимой я не могу целый день держать окно открытым, и в моей комнате тоже невыносимо воняет. Но сейчас все хорошо». Я не мог не согласиться с ней, и мы устремились по темному коридору обратно в ее комнату, к белым занавескам.
**О коллаборации ЦСК «Гараж» и AdMarginem
Совместная издательская программа Центра современной культуры «Гараж» и издательства AdMarginem запущена в мае 2012 года. Цель программы — дать российским читателям возможность читать лучшие книги о современной культуре, опубликованные в Европе и США за последние несколько десятилетий. В новую серию войдут книги о современном искусстве и архитектуре, новых медиа и фотографии, кинематографе и театре, социологии и маркетинге культуры.
Но это было позже. К маю 1988 года я еще не побывал в Москве, и кабаковская выставка в некотором смысле познакомила меня с жизненным опытом москвичей больше, чем планируемые ожидания от поездки. Обитатели его фантастической квартиры, подобно Викиной старушке, находились на грани безумия вследствие вынужденного соседства. В одной из комнат жил Человек, который никогда ничего не выбрасывал. В другой — Человек, который собирал мнения других. В третьей — Человек, который улетел в космос из своей комнаты. Еще в одной — Человек, описывающий свою жизнь через персонажей. Многочисленные детали с мучительной ясностью раскрывали этих людей: в каждой комнате хранились аксессуары, передававшие характер мании ее обитателя, и текст, подробно и точно описывавший ее проявления. Например, в комнате Человека, который никогда ничего не выбрасывал, громоздились груды карточек с крошечными объектами, стоявшими на них, каждая карточка была подписана крошечными буквами: «материал от подкладки моего кармана», «пыль из коридора», «бумага с улицы». Через всю комнату, по центру были натянуты веревки наподобие веревок для сушки белья, на них висели приблизительно такие же объекты с похожими надписями: «зажим для бумаги», «коврик», «остаток карандаша». Текст на стене у входа в комнату рассказывал о сантехнике, который однажды попытался проникнуть в комнату по каким-то своим надобностям и, не дождавшись реакции на свой весьма настойчивый стук, взломал дверь:
Вся комната от пола до потолка была завалена грудами разнообразного мусора. Но это была не та отвратительная свалка, которая располагалась во дворе или в больших баках у ворот нашего дома, а скорее гигантский склад самых разнообразных мусорных вещей, находящихся в особом, можно сказать, заботливо поддерживаемом порядке. Плоские вещи образовывали пирамиду в одном углу, разного вида бутылочки, банки находились в соответствующих коробках, по стенам, между развешанными связками мусора стояли своего рода полки, на которых также в строгом порядке были расставлены мириады коробочек, тряпок, палочек. Почти все стеллажи и полки, где находились эти предметы, были снабжены аккуратно написанными этикетками, а на каждой вещи можно было заметить наклеенный номер с пяти- или шестизначной цифрой и привязанную к нему этикетку. На большом столе, стоявшем посередине комнаты, также находилось множество вещей, но еще без номеров и этикеток: стопки бумаги, рукописи.
Такова была комната. Но как и почему приобрел хозяин комнаты все эти вещи, как он их рассортировал и с чего, собственно, началось его навязчивое состояние?
Подпишитесь на нас в социальных сетях