Эта схема проста: новейшая
история
российского
футбола

Главные итоги путинской двенадцатилетки в футболе

Share on Tumblr

Накануне президентских выборов, завершающих целый период в истории России, мы выявляем главные тенденции российского футбола первой путинской двенадцатилетки.

Смена лидеров

Гегемонии романцевского «Спартака» пришел конец, когда в снежном дерби 2002 года путевку на золотой матч выиграл газзаевский ЦСКА. На смену кружевам и стенкам пришел проитальянский футбол «Локомотива» и атлетизм московских армейцев, в «Спартак» же хлынула волна легионеров-однодневок. О том, почему и как разваливалась народная команда, написаны книги, а ностальгия по еврокубковым кампаниям стала частью спартаковского эпоса. Как результат, в России выросло первое поколение болельщиков, способное выбирать не между «Спартаком» и всеми остальными (либо глорихантер, либо маргинал), а между конкретными клубами со своей историей и уникальной игрой.

Приток денег

В начале нулевых деньги потекли в российский футбол со всех сторон. Изменились телекартинка, зарплаты игроков, стадионы, но главное изменение претерпела внутренняя структура клубов. Неприкрытый беспредел 1990-х (когда игроков продавали, а деньги себе в карман клали братки) принял форму подковерной борьбы. Тому, кто носил треники и ездил за тонированными стеклами, пришлось либо уйти из бизнеса, либо переодеться. На место флегматичного пофигиста Колоскова поставили энергичного хозяйственника Мутко, и все вроде бы стало более цивильно, хотя по сути изменилась только цифра на кону.

Туда, где разыгрываются по-настоящему большие деньги, парням с улицы вход закрыт.

Новая трансферная политика

С уходом с авансцены «Спартака» и притоком денег в российский футбол у игроков появилась возможность выбирать клуб, где они хотят играть, а у клубов — строить свою собственную трансферную политику. Поначалу Россию накрыл трансферный беспредел — брали лишь бы кого за совершенно случайные суммы, но вскоре стали вырисовываться векторы покупок, соизмеримые возможностям. Те, кто побогаче, строили легионерские колонии под стать моде (португальское «Динамо», восточноевропейский «Зенит», аргентинская «Москва»), кто победнее — собирал материал в бывших странах СНГ и неокрепшую отечественную молодежь («Спартак-Нальчик» и «Томь»). Главная удача этого периода — становление будущих звезд европейского футбола (Олич, Видич, Иванович), свершившееся именно в России.

Беспомощность русских футболистов в Европе

Как только показалось, что российский чемпионат может конкурировать с европейскими, начались разговоры о возможных переездах наших звезд. Первым уехал Кержаков, главная надежда середины нулевых. Случилось это задолго до триумфального чемпионата Европы, но его испанская карьера странным образом предвосхитила будущее всех наших в Европе. Яркий старт, спад, скамейка запасных, возвращение в Россию. Внутриевропейским путешествиям Кержакова и его последователей мешают высокие зарплаты и неподъемные трансферы, которые готовы потянуть только у нас. Еще мешают незнание английского языка и особенность русской души, которая на чужбине чахнет.

Новый Кавказ

«Спартак-Алания» — единственная команда, отобравшая в 1990-х чемпионство у московского «Спартака», — стерлась в пене дней. Имена футболистов золотого состава сейчас мало кто вспомнит, а виновник того успеха осетин Газзаев в народной памяти — это прежде всего ЦСКА и несбритые усы. В нулевых на место возбудителя спокойствия пришел другой кавказский клуб — грозненский «Терек».

Случилось это как раз по завершении второй чеченской кампании, и клуб, напичканный стареющими звездами, был призван продемонстрировать, что и в Чечне есть жизнь.

Продлилось это недолго, и вскоре клуб вылетел в первый дивизион. Второе пришествие кавказцев в новейшей истории оказалось куда более запоминающимся. В «Анжи» вложился миллиардер Сулейман Керимов, а перестраивать «Терек» взялся сам Кадыров; и если в Махачкале худо-бедно освоились в новом статусе, то в Грозном все моментально превратилось в цирк. Из задворок регион трансформировался в футбольный Лас-Вегас, где сейчас возможно почти все.

«Зенит»

Петербургский клуб стал символом эпохи, ее олицетворением и метафорой. «Зенит» менялся все 12 лет, как и сам Путин, превращаясь из молодого, поворотливого, дерзкого в заматеревшего, тяжеловесного, хамоватого и на коне. То, что сегодня позволено «Зениту», не позволено больше никому — это и оптовая скупка игроков, и собственный телекомментатор, и выходки фантов. Причина безнаказанности — даже не безграничные финансовые возможности, а поистине массовая любовь. Каким-то непостижимым образом у «Зенита» даже в Москве фанатов почти столько же, сколько у ЦСКА в принципе. Самое неприятное, что они действительно хорошо играют в футбол.