Цитата дня:
Как фотография изменила все

«Теории и практики» поговорили с профессором МГУ Вероникой Нурковой об автобиографической памяти. Мы цитируем отрывок о том, как все изменилось для человечества после изобретения фотографии. Человек наконец-то обрел себя.

«Еще 150 лет назад люди не знали, как они выглядели в детстве», Теории и практики

«...прорыв случился с появлением фотографии. Ведь ее придумали специально для того, чтобы была память. Один из первых критиков этого изобретения Оливер Холмс на появление фотографии отреагировал так: изобрели зеркало с памятью. Это очень удобный образ: человек научился останавливать мгновение. Но на самом деле его интересует не мгновение, а его собственное Я в разных контекстах и ситуациях. То есть ты останавливаешь время. Фотография — это очень эффективный враг времени.

Я все время сожалею, что фотографию изобрели в 1839 году. Почему же не на два года раньше — тогда бы у нас были фотографии Пушкина, а не Натальи Гончаровой, которые нам совершенно не нужны. Изначально это была очень сложная технология: полчаса неподвижного мучения, но развитие шло невероятными темпами. Уже через три-четырегода после изобретения во всех столицах и крупных городах появились десятки ателье. Эти сроки даже для нашего времени очень впечатляют, ведь нужно было подготовить полный цикл производства, которое требовало серьезной химической подготовки.

Человечество достаточно быстро пришло к неслучайным улучшениям технологии производства фотографии, которые развивали именно автобиографическую память. И в скором времени сформировалась фотографическая память.

— Как это изобретение отразилось на психике человека?

— Довольно серьезно. То, что было невозможно до изобретения фотографии, стало возможным после. Фотография стоила очень дорого, поэтому печатали одновременно множество маленьких портретов на одну пластину. И эти картинки были своеобразной визитной карточкой человека: люди подписывались ими, обменивались, отправляли вместо себя в гости — появилась куча всяких игр, о которых можно почитать у Золя. То есть человек впервые стабилизировал свою идентичность — ведь до этого не было никакого массового способа получить образ себя. Появилось ощущение персональной, личной идентичности.

Кроме того, это изобретение зафиксировало время жизни: «я» в разных в возрастах. С появлением фотографии стало возможноным зафиксировать детство: оно прошло, но оно было. Причем сначала у каждого человека было по одной фотографии — чуть позже, в начале 20 века, было уже по 5-6 фотографий: дети с родителями, армия, свадьба, с детьми, с внуками и похороны, которые тоже обязательно фиксировались. Кстати, посмертная фотография опять вернулась как некая культурная практика в последние лет 10.

Кроме того, через фотографию фиксируется принадлежность к социальным группам. Ведь что такое семья? Это люди, чьи картинки находятся под одной обложкой в альбоме. Писатель Сьюзан Зонтаг это называла симулякром — копией, у которой нет оригинала. Никакой семьи как физического факта не существует. Это люди, которые объединены общей автобиографической памятью, которые помнят друг про друга что-то, что они там себе напридумывали. Так вот, раньше это напоминало предание, это был миф: твой дедушка делал то-то, был хорошим человеком. Кто мой дедушка? Откуда он? А с появлением фотографии все эти дедушки-бабушки, все эти люди стали материальными. Люди получили возможность создавать эти виртуальные социальные сообщества.

Причем, конечно, семейные сообщества — это самый простой пример. Есть такое мнение, что один из существенных эпизодов цивилизационного мышления и начало глобализации — это момент, когда напечатали фотографию Земли из космоса. Ведь на самом деле это коллективный портрет всех жителей планеты. Раз мы все вместе сфотографировались, значит мы вместе. Мы — одна группа. Были социально-психологические исследования, когда людей фотографировали вместе и по отдельности и даже не показывали фотографий. Потом исследователи наблюдали, как эти люди описывают свой опыт прохождения через эту процедуру. Люди, которых фотографировали вместе, говорили «мы», те, которых фотографировали врозь, говорили «я и он». То есть фотография объединяет группы. Быть на фотографии значит быть вместе. Отсюда эта странная тяга фотографироваться со знаменитостями. То есть начали создаваться сообщества, которых раньше и помыслить было невозможно.

Кроме того, со специальными техническими средствами люди научились выходить за пределы видимого мира. Скажем, рентгеновская фотография. То есть люди увидели себя изнутри. Ведь до этого было невозможно представить себе, что там. Там, возможно, цветы и пашни. И пока человек был жив, было невозможно узнать его внутреннее устройство. То есть не какому-то ученому, хирургу, а чтобы сам человек увидел. Совсем недавно, в советское время, дома держали специальные серые конверты и хранили рентгены. Зачем, спрашивается? Ну, а вдруг пригодится? С какой-нибудь надписью: «Машин сломанный палец. 73-й год». Это воспринималось и работало так же, как фотография — не внешнего, а внутреннего. То есть очень сильно расширяется критерий, что такое мое и что такое я. Или возьмем всякие УЗИ, когда родители, а потом сам человек видит себя до рождения. Еще нет таких исследований, но люди, у которых есть свои фотографии до рождения, должны хотя бы чуть-чуть по-другому представлять свою жизнь.

Как только изобрели фотографию, общество начало каталогизировать людей. Ведь раньше было совершенно непонятно, как идентифицировать человека. Ходил мужик, ну выдали ему паспорт, а там написано: Никита Кривой, крестьянин Петра Петровича Зыкова. Ну и что? Кто это? Совершенно непонятно, все было неперсонофицировано. Одна из первых социальных практик, связанных с фотографией, — это тюремная и полицейская фотография. Еще при царе люди, которые делали фотографии в фотоателье, должны были обязательно сдавать копию картинок в участок, где были специальные хранилища.

Это также очень интересно с точки зрения журналистики. Вот что вы сейчас делаете? Зачем вы меня фотографируете? Вы перед читателем подтверждаете, что я реально существующий субъект, что я есть. Причем так как я совершаю определенные движения, то я, пожалуй, живая, не робот. Зачем это нужно, какой в этом смысл? Зачем ваши интервью снабжать фотографией интервьюируемого? На самом деле дополнительной никакой информации это не несет. Это отголосок этой репортажности — идеи о том, что если на фотографии это есть, значит это правда. Причем здесь речь идет о непробиваемом доверии. Ведь прошло 150 лет и даже смешно, ведь существуют фотошопы, ретушь. Но если что-то снабжено фотографией — это уже доказано. Проводилось множество исследований, которые это показали. То же самое с памятью. Есть масса способов, как можно манипулировать воспоминаниями, делая ложные фотографии. Люди эту наживку глотают мгновенно и сами создают воспоминания по мотивам этих ложных фотографий. То есть мир получил измерение достоверности за счет фотографии. Ну и вообще, что после человека остается? Раньше был хотя бы мешок фотографий, а теперь они все хранятся где-то на сервере, на облаках».