Цитата дня:
Удался ли эксперимент с Капковым?

The Guardian проанализировал, что изменилось с уходом Лужкова и приходом команды Собянина-Капкова. Мы цитируем часть про дурновкусие Лужкова и комментарий Евгения Асса. 

«Провалился ли “московский эксперимент”?», The Guardian

Когда городом управлял Юрий Лужков (с 1992 по 2010 годы), москвичам было некогда размышлять о качестве жизни или городском развитии: одни упоенно предавались первоначальному накоплению капитала, другие просто пытались выжить. Дурной вкус Лужкова, о котором ходили легенды, воплотился в монструозных статуях работы его приятеля Зураба Церетели. За время его правления сооружения с дешевой, аляповатой архитектурой нередко строились на месте исторических зданий, которые как нельзя более удобно погибали в пожарах, тем самым избавляя застройщиков от крупных расходов на ремонт.

Лужков был отправлен в отставку в 2010 году. Его место занял Сергей Собянин, и его приход к власти совпал с моментом, когда в столице стали задумываться о том, как сделать Москву не только процветающим, но и более комфортным для жизни городом. Летом 2010 года под руководством Ценципера открылся Институт медиа, архитектуры и дизайна “Стрелка”, а также одноименный ресторан. Целью работы института стало развитие городской архитектуры и городского планирования; сделать предстояло очень и очень многое.

“Во времена Советского Союза все деньги в городской бюджет шли от государства, и другого способа финансировать городское развитие не было”, – говорит Евгений Асс, ведущий московский архитектор, в 1980-х годах работавший в управлении “Моспроект-1”. Он также участвовал во многих проектах при Капкове, включая реконструкцию участка набережной Москвы-реки. “А сейчас появилась другая дилемма: как совместить три фактора – государство, девелоперов и общество. Во остальном мире тоже трудно найти компромиссы между ними, но там опыт накапливался десятилетиями”, — говорит он.

По словам Асса, ситуация при Капкове улучшилась, однако авторитарная система управления московской политикой осталась без изменений. Она основана на старой советской идеологии, при которой город милостиво одаряет жителей некими благами, вместо того, чтобы совместно с ними находить оптимальные решения.

“Возьмем создание пешеходных зон. Как обещали сделать 19 километров улиц пешеходными, так и сделали. Однако я не видел какого-либо обоснования, почему именно 19 километров, почему на этих конкретных улицах, как превратить эти улицы в пространство для жизни обычных людей. Если улица становится пешеходной, возрастает цена аренды, а это значит, там появляются дорогие бутики, совершенно не нужные обыкновенным жителям города. А те маленькие кафешки и магазинчики, которые должны составлять материю городской жизни, остаются не у дел, потому что не могут позволить себе арендную плату”, — говорит Асс. 

По словам Асса, порой создается ощущение, что консультации с экспертами проводят лишь для того, чтобы “обеспечить легитимизацию плохих решений”. Он приводит пример новой гостиницы, которую должны построить на Ленинградском проспекте. Ее дизайн почти точь-в-точь напоминает одну из сталинских высоток: “Мы объяснили, что ничего неправильного в этом стиле нет, однако было бы неплохо найти другой архитектурный язык, чтобы избежать стереотипов. Нам сказали, что мэр уже принял решение. Тогда зачем было собирать нас в роли экспертов?”

Однако параллельно с изменениями, спускаемыми сверху, происходили и стихийные перемены: москвичи, поездив по миру и набравшись новых идей, стали что-то сами менять на местах. Уровень обслуживания остается, пожалуй, худшим среди европейских столиц, однако по-настоящему вопиющего хамства уже нет. Целое поколение москвичей, повидавших другие страны, больше не хочет мириться с по-советскому грубоватой манерой обслуживания у себя на родине.