Подпишитесь на нас в социальных сетях

закрыть
чат чат
свернуть развернуть
Ответить
через вконтакте
через фейсбук
через твиттер
через google

Авторизация подтверждает, что вы ознакомлены с
пользовательским соглашением

Вот такой текст отправится вам на стену, его можно редактировать:
с картинкой
Отправить
в Фейсбук в Вконтакте в Твиттер

Рай: метод. Разговор с Ульрихом Зайдлем

Режиссер, прослывший циником, об аутсайдерах, австрийских фасадах и уникальном методе работы

Толстая девочка влюбляется в пожилого доктора во время смены в лагере для худеющих. Ее тетя, католичка-рентгенотехник, хлещет себя плетью, стоя на коленях перед распятием. Мама девочки тем временем познает жизнь после климакса в объятиях молодого кенийца. А не имеющая к ним отношения женщина валяется на перине со своим любимым хаски, и таких чувственных поцелуев, как она своему псу, не дарили ни одному темнокожему эфебу.

дата:
29 мая

Все это героини Ульриха Зайдля — австрийского режиссера, снимающего художественные фильмы так, что их почти не отличить от документальных, и наоборот. Совсем недавно на русском и немецком языках вышла книга кинокритика Зары Абдуллаевой «Зайдль. Метод»: на презентацию приехал и сам режиссер. W→O→S встретился с ним, чтобы выяснить, в чем же состоит суть этого самого метода.  

— Вы уже видели книгу, знаете, о чем она? Можно ли считать вас ее соавтором?

 

— Нет, соавтором я не был и толком взглянуть на книгу пока не успел. Но для меня большая честь, что такая книга появилась на русском языке. В последние годы в России вырос интерес к моим фильмам, и, конечно, я рад, что меня наконец услышала и эта аудитория.

 

— Но общее представление о работе Зары Абдуллаевой у вас есть, верно?

 

— Ну, книга называется «Зайдль. Метод», так что речь в ней явно пойдет о том, как я снимаю кино. Я действительно выработал свой пошаговый метод, и выглядит он совсем иначе, чем то, что делает большинство режиссеров.

— И вы можете описать этот метод в нескольких словах?

 

— В нескольких словах я вообще не умею ничего описывать. Могу перечислить узловые моменты. Я пишу сценарии в соавторстве с Вероникой Франц вот уже 15 лет (Вероника — журналистка и жена режиссера. Она также помогает Зайдлю в подборе актеров. — прим. W→O→S). В этих сценариях совсем нет диалогов: описаны только сцены, а диалоги импровизируют актеры. В составе есть и профессионалы, и любители: это всегда смешанный ансамбль, где люди, никогда прежде не снимавшиеся в кино, работают плечом к плечу с настоящими актерами. И при этом они не знают, кто из них кто — иначе метод не сработает. Таким образом можно добиться максимальной аутентичности, естественности перед камерой, чтобы зрителя унесло в мир по ту сторону экрана, который, в свою очередь, ничем не отличается от мира по эту сторону. Мои фильмы — игровая модель современного общества, нашего времени, и поэтому зритель, конечно, должен увидеть себя в происходящем. Я снимаю сцены в хронологическом порядке, развиваю историю в процессе съемки, хотя строго следовать этому принципу бывает невозможно. Так, например, в сценарии всегда прописаны эпизоды, которые снимаются в одних и тех же декорациях. Из соображений экономии порой приходится снимать подряд все сцены, происходящие в одних декорациях (но тут я иду по хронологии), а затем переходить в другое место. Снимаю я фильмы долго, иногда годами. Использую очень мало техники, по возможности работаю при естественном освещении.  

— На такой подход повлияли какие-то конкретные режиссеры? У вас есть образцы для подражания?

 

— Я ни у кого свой метод не подсматривал. Но образцов для подражания много. С того момента, как я только начал снимать кино, ими остаются Пазолини, Бунюэль, Тарковский, Джон Кассаветис. И многие другие. Вообще-то, я начинал с документальных фильмов с отдельными художественными элементами. И потому мой метод сложился скорее под влиянием документалистики.  

 

— А как вы перешли к игровому кино?

 

— Я всегда этого хотел. Изначально я не принимал решения делать документальные фильмы — просто хотел заняться кино. Но документалистика была проще в реализации, и там было куда больше свободы. Когда работаешь над игровым фильмом, тебя постоянно контролируют, нужно согласовывать актерский состав, сценарий, все на свете. А я хотел работать самостоятельно. И мне было очень интересно нырнуть в реальность с головой и что-то оттуда выудить. И не копировать действительность шаг за шагом, а взять ее за основу, чтобы развить историю с моей, субъективной точки зрения.  

<iframe width="420" height="315" src="//www.youtube.com/embed/l_gM_B7uFHc" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

— В интервью вас нередко спрашивают, почему вы снимаете «фильмы об аутсайдерах». Вы и сами так считаете? Если да, то кто же для вас аутсайдеры?

 

— Конечно, это не так. Ну, в начале моего режиссерского пути, может быть, было немножко. А теперь я рассказываю исключительно о среднестатистических людях. Вот, скажем, в фильме «Рай: любовь» речь о типичной sugar mama. Но вот в более ранней «Животной любви» появляются люди, которых можно назвать маргиналами. С другой стороны, я действительно очень легко схожусь с аутсайдерами, потому что чувствую свое родство с ними. Аутсайдеры прямолинейны и не пытаются казаться лучше, чем они есть, и мне это нравится.

— У вас огромный опыт общения с людьми одновременно типичными и странными — с такими не каждый день сталкиваешься. И то, что вы показываете зрителю, в реальности почти всегда происходит за закрытыми дверьми. Это интимная жизнь, и ей не делятся с окружающими. Смотря ту же «Животную любовь», нельзя не задаться вопросом: «Как они вообще согласились, чтобы про них сняли фильм?» 

 

— Это мой особый дар. Я очень легко нахожу подход к другим людям (если хочу, конечно), и они открываются мне. Это не часть моего метода, а моя природа. Я человек любопытный, ну, и для моих режиссерских целей я должен достаточно сильно сближаться с людьми. Скажем, «Животную любовь» я снимал аж два с половиной года. И все это время я был частью жизни моих героев. Режиссерская работа здесь — путешествие к людям, и я проводил с героями много времени. Очень важно поддерживать взаимное доверие и интерес, только так это может работать. То есть мой режиссерский, субъективный взгляд — не отстраненный, а наоборот.  

— Вас часто воспринимают как циника и мизантропа, который стремится только шокировать зрителя. Вас заботит такая репутация?

 

— С таким подходом фильма не снять. Нельзя просто так взять и задаться вопросом: «Ну, чем бы мне сегодня еще шокировать людей?» Я же показываю правду, жизнь нормальных людей, и она при этом вызывает у зрителя шок. Очень редко в моих фильмах появляется что-то по-настоящему экзотическое. В целом, я просто ставлю перед людьми зеркало, где они видят то, что обычно спрятано. И это касается как отдельно взятого человека, так и всего общества. Шокирует людей как раз то, что они, как выясняется, живут со странным взглядом на вещи, видят только поверхность жизни. Ну скажем, любовь к питомцам — это же совершенно нормальное явление. И вообще-то, жизнь всегда куда ужаснее кино. То, что мы видим в «Животной любви» — только ее осколок.

Томас Бернхард (1931-1989) — скандальный австрийский прозаик и драматург, известный, в частности, пьесами «Праздник для Бориса» и «Перед выходом на пенсию», а также романами «Стужа», «Старые мастера», «Помешательство», «Выключение». Запретил ставить и публиковать свои произведения на родине.

— Темы, которые вас волнуют, кажутся очень обусловленными культурой, в которой вы выросли. Их же можно найти почти у любого современного австрийского писателя. Например, у всемирно известных Эльфриды Елинек и Томаса Бернхарда. Грубо говоря, это всегда тема красивого фасада, за которым скрыты ужас и боль. В конце концов, Михаэль Ханеке снимает все о том же. И действие ваших фильмов по большей части сосредоточено в Вене и ее окрестностях. Вы и правда ощущаете острую потребность осмыслить эту культуру или бессознательно выбираете похожие темы? 

 

— Ну конечно, мои корни в Австрии. Я там вырос, и снимаю о том, что мне хорошо известно. Бернхарда я, кстати, люблю, считаю его великим писателем. И чувствую родство с ним: он тоже изображает людей со всеми их отчаяниями. С Ханеке меня связывает личная дружба, но в том, что касается творчества, мы очень различны. Например, если мы вернемся к методу, то Ханеке прописывает свои сценарии до мельчайших деталей и снимает строго по тексту. А я в процессе съемок постоянно смотрю на промежуточный результат: от чего-то отказываюсь, что-то добавляю. И никогда не знаю, что выйдет в конце.

Сегодня 62,4% австрийцев — католики. А по данным 2000-го года, больше всего католиков проживает в Нижней Австрии: они составляют 91,5% населения региона. Там, в городке Хорн, и вырос Зайдль.

— И напоследок. Единственный пункт вашей биографии, который всплывает почти в каждом интервью — то, что вы выросли в строгой католической семье и собирались стать священником. Вы нарочно это педалируете?

 

— Ну что я могу с этим поделать! Вот я упомянул об этом лет 30 назад разок и теперь каждый раз припоминают. Вот так журналисты и сочиняют твою биографию за тебя!

6 фильмов Зайдля, которые стоит увидеть каждому

<iframe width="560" height="315" src="//www.youtube.com/embed/ccYD3Qo9bd8" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

«Собачья жара» (2001)

Адский зной вынуждает жителей венского пригорода искать любые способы облегчить себе участь: днем это ленивое томление, ночью – вакханалии. Температура растет, атмосфера накаляется, а люди превращаются в настоящих животных.

<iframe width="560" height="315" src="//www.youtube.com/embed/gt4yRVJERgU" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

«Иисус, ты знаешь» (2003)

Камера, установленная за алтарем, записывает монологи верующих, пришедших поговорить со Всевышним. Шесть героев – шесть откровений.

<iframe width="420" height="315" src="//www.youtube.com/embed/rhOhmVBns6k" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

«Импорт/Экспорт» (2007)

Медсестра из Украины по имени Ольга отправляется в поисках заработка в Австрию, а безработный Пауль из Вены едет на Восток. Ольга сталкивается с тем, что ей приходится драить туалеты, ухаживать за стариками и сниматься в порнофильмах ради заработка, а Пауль погрязает в криминальных разборках и путешествует по Украине в поисках работы.

<iframe width="560" height="315" src="//www.youtube.com/embed/o_E5Pf3LipE" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

«Рай: Любовь»(2012)

50-летняя Тереза уезжает в Кению в поисках приключений. От своих подружек австрийка узнает, что в жаркой Африке можно предаваться не менее жарким плотским утехам, чем, собственно, и занимается на протяжении всего фильма.

«Рай: Вера» (2012)

На этот раз в центре внимания сестра Терезы — Анна-Мария, которая берет отпуск с тем, чтобы нести свет католической церкви в дома иммигрантов. Вера Анны-Мария настолько сильна, что в какой-то момент оборачивается исступленной похотью, объектом которой, конечно, остается распятие. Масла в огонь подливает муж-мусульманин, неожиданно вернувшийся из Египта и требующий от жены хоть какого-то внимания, что приводит к неизбежному столкновению двух совершенно разных картин мира.

<iframe width="560" height="315" src="//www.youtube.com/embed/pYOddVREv80" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>
<iframe width="560" height="315" src="//www.youtube.com/embed/Z06ql_Nhaw8" frameborder="0" allowfullscreen=""></iframe>

«Рай: Надежда» (2013)

Последний фильм трилогии предлагает зрителю заглянуть в жизнь 13-летней Мелани. Ее мать – та самая Тереза – отправила девочку в лагерь для подростков, страдающих ожирением, где Мелани нашла себе близких по духу подруг. Там же героиня влюбляется в доктора средних лет и надеется приобрести свой первый сексуальный опыт именно с ним.

Реклама религиозной благотворительной организации на одном из венских фасадов — бывшей церкви, ставшей общежитием. Слоган-каламбур можно перевести как «В непосредственной близости» или же «В близости ближних». Так могла бы выглядеть афиша совместного фильма Зайдля и Ханеке, который они никогда не снимут.

Черный ВОС

Дорогие читатели. Чтобы бороться с цензурой и ханжеством российского общества и отделить зерна от плевел, мы идем на очередной эксперимент и создаем хуторок свободы — «Черный ВОС». Здесь вас ждут мат, разврат, зависимости и отклонение от общепринятых норм. Доступ к бесстыдному контенту получат исключительные читатели. Помимо новой информации они смогут круглосуточно сидеть в чате, пользоваться секретными стикерами и получат звание боярина. Мы остаемся изданием о России, только теперь сможем рассказать и о самых темных ее сторонах.

Как попасть на «Черный ВОС»?

Инвайт получат друзья редакции, любимые читатели, те, кто поделится с нами своими секретами. Вы также можете оплатить подписку, но перед этим ознакомьтесь с правилами.

Оплатить

Если у вас есть какие-то проблемы с подпиской, не волнуйтесь, все будет. Это кратковременные технические трудности. По всем вопросам пишите на info@w-o-s.ru, мы обязательно ответим.

18+