«МЫ НЕ МОЖЕМ ВЫРАСТИ ЗА СВОЕГО ЧИТАТЕЛЯ, НО МЫ МОЖЕМ ДАТЬ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБОРА»

«МЫ НЕ МОЖЕМ ВЫРАСТИ ЗА СВОЕГО ЧИТАТЕЛЯ, НО МЫ МОЖЕМ ДАТЬ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБОРА»

Сотрудник книжного магазина на колесах «Бампер» о своей миссии и детях, которые
не любят читать

Сотрудник книжного магазина на колесах «Бампер» о своей миссии и детях, которые не любят читать

Можно ли совместить в одном проекте социальную миссию, детскую литературу и автобус? Социальному проекту «Бампер», который владеет несколькими книжными автобусами, это удалось. О его успехах и трудностях для совместного специального проекта ВОС и Lipton Goodstarter рассказала руководитель информационного отдела «Бампера» Светлана Светова.

Что такое книжный автобус

Детский книжный автобус «Бампер» — это в первую очередь магазин хорошей детской литературы и читательский клуб внутри автобуса. Основное наше занятие — это продажа книг, но при этом мы еще и консультируем по книгам, снабжаем родителей информацией о том, как читать с детьми, как сформировать привычку к чтению, как выбрать книжку под характер своего ребенка, как организовывать семейное чтение. В этом наша просветительская функция.

Каждая книжка должна быть прочитана как минимум одним сотрудником еще до принятия решения о ее включении в ассортимент. Потом в идеале — всеми, чтобы мы могли адекватно консультировать покупателей.

У нас есть автобус, который сейчас постоянно стоит в парке «Музеон», и есть второй, маленький, который ездит по городу (в парки, на фестивали, в школы) и в другие регионы. Скоро будет третий — большой, красивый, ездящий, который мы смогли приобрести и переоборудовать благодаря частным пожертвованиям и победе в конкурсе Lipton Goodstarter. Мы привозим книжки туда, где их нет. Дети сами не ходят в магазины, книги для них покупают родители. А тут у них есть возможность выбирать самим.

Это социальный бизнес. Приезжая в школу, мы договариваемся, что будем продавать книги и тем самым окупим свой приезд. Но даже если мы знаем, что в этой конкретной школе наши книжки будут не очень востребованы, то все равно едем туда. Мы ориентируем детей в сторону чтения современных книг, и, когда мы там появимся в следующий раз, они будут более открыты, у них будет уже сформированный интерес к книгам.

Наша непосредственно благотворительная деятельность заключается в поездках туда, где книги никто покупать не будет. Я говорю о детских социальных учреждениях — детдомах, интернатах, колониях для несовершеннолетних, детских больницах. Мы приезжаем туда, чтобы вместе читать, проводить программы, мотивировать на чтение и по возможности дарить книги. Мы не просто привозим книжки в школу или в детдом, где продаем их или дарим, — мы говорим с ребятами о чтении, стараемся вынести книжку за пределы изучения на уроке литературы или тренировки навыка чтения, вернуть ее в личное пространство. Мы говорим, что книга — это не твоя отчетность и не показатель того, какой ты гениальный ребенок. Это нужно не твоему учителю, это нужно тебе.

О доле социального предпринимателя

Основатели проекта долгое время работали с подростками в центре «Перекресток» при МГППУ. Анна Тихомирова была создателем и руководителем этого центра, работала с трудными подростками. Там была та же концепция, что и у нас: не ждать, когда ребенок придет к тебе, а самим прийти к нему. Она рассказывала, что устала от постоянных проблем с финансированием — центр был государственный, нужно было постоянно добиваться бюджета. В то время слова «социальное предпринимательство» и «социальный бизнес» не были на слуху, но она пришла к мысли, что нужно зарабатывать на свою деятельность самостоятельно: делать что-то важное для детей и при этом зарабатывать внутри проекта и не зависеть от бюджетных организаций.

Проект был открыт на non/fictio№ 2010 года. Только потом выяснилось, что есть такой термин, как «социальное предпринимательство», и мы именно оно и есть. В 2011 году Анна получила премию «Бизнес-успех» в номинации «Социально-ответственный предприниматель», а затем мы попали в зарождающийся пул социальных предпринимателей.

В социальном бизнесе во главу угла ставится не получение прибыли, а достижение некоторой социальной цели, и под это подверстывается все остальное: расходы, стратегия, ежедневные решения. Социальное предпринимательство — это то, где все заработанные деньги тратятся на поддержание и развитие проекта, там не может быть дольщиков, которые просто забирают себе процент от прибыли. Мы считаем себя экспертами в сфере социального предпринимательства, и нам есть что сказать о нем. Например, то, что это неустоявшийся термин: беседуя о социальном предпринимательстве, часто можно с собеседником иметь в виду совершенно разные вещи. Особенно остро такая проблема стоит в перспективе юридической институционализации, издания специальных законов для социальных предпринимателей и т. д. Это еще рано делать.

О людях и чертах семейных проектов

У нас есть Александр Васильев, который скромно называет себя товароведом. Это человек, который поддерживает отношения с издательствами, собирает ассортимент, ведет учет, делает всю эту титаническую работу. Татьяна Шульц и Ольга Румянцева — психологи, ведущие наших социальных программ и консультанты. Для тех, к кому мы приезжаем, они — лицо «Бампера». Их программы больше помогают детям подключиться к чтению, мне кажется, чем сам книжный магазин.

У нас есть бессменный водитель Станислав Дейкин. Он был с нами во всех поездках, в самых длинных и самых странных, чинил автобус посреди безлюдного шоссе на морозе и вообще всех нас спасал. Это удивительный человек. Много ли существует водителей автобусов, которые умеют обращаться с детьми и интересуются детской литературой?

Разделение ролей начало к нам приходить буквально в последний год. Все делают всё — кроме автобуса, который никто, кроме Стаса, не водит. Мы все продаем книги, украшаем автобус, ведем программы, общаемся с детьми. Конечно, это черта маленьких семейных проектов. Мы эту стадию перерастаем, так что приходится с болью расти над собой и разделять обязанности. Сейчас в проекте около десяти человек: кто-то специализируется на школах, кто-то — на детских садиках, кто-то занимается базой или поддерживает сайт, организует поездки и т. д.

О том, откуда берутся книги

Мы входим в Альянс независимых издателей и книгораспространителей. Туда еще входят, например, «Фаланстер», «Гиперион», «Додо», «Циолковский», «Петровский» в Воронеже. Раньше еще была «Лавочка детских книг», которая, к сожалению, не выдержала и закрылась. Как и почти все маленькие книжные магазины, мы сначала берем книги у издательств, потом возвращаем за них деньги и, если хотим, остаток. Мы не можем брать большой опт — нам негде его хранить, а если брать книги по цене мелкого опта, то мы не сможем конкурировать с другими магазинами. Поэтому мы очень благодарны, когда издательства признают нашу социальную составляющую и готовы отпускать книги по более низкой цене.

Мы выстраиваем личные отношения с издательствами — как правило, с такими же маленькими и независимыми, как мы. Например, с издательствами «Самокат», «Компасгид», «Розовый жираф», ИД Мещерякова, «Поляндрия», Clever. Они присылают нам релизы своих новинок, и то, что они издают, скорее всего, нам понравится. Иногда мы берем на реализацию книги напрямую у авторов. Проблема работы с большими издательствами (например, с АСТ, в которое сейчас входит почти все) заключается в том, что они часто отказываются работать с мелкооптовыми заказчиками. И тогда мы используем всякие сложные системы книгораспространения, которые закупают большим оптом у АСТ, а потом продают мелким оптом нам. Но работать с крупными издательствами все равно нужно. Во-первых, многие хорошие писатели издаются в таких издательствах. Например, книги Наринэ Абгарян про Манюню выходят в АСТ. Во-вторых, есть бестселлеры, которые, конечно, выпускаются большими издательствами, но при этом не перестают быть хорошими книгами. Например, это «Виноваты звезды» Джона Грина, которая стала популярна благодаря фильму. Наконец, мы продаем классику — Астрид Линдгрен, «Питера Пэна» Барри, советские репринты, например, Маршака с иллюстрациями Лебедева и т. д.

При отборе книг мы читаем критиков детской литературы — Евгению Шафферт, Марину Аромштам, «Папмамбук», «Библиогид», затем обсуждаем, обмениваемся мнениями. Сами ходим на ярмарки не только работать, но и смотреть на новые книги. Даже во время путешествий мы заходим в книжные и смотрим, что за границей издается для детей.

Мечтаем продавать книги на английском языке — на это есть спрос. Но за рубежом книги и сами по себе дороже, и если их еще заказывать с доставкой, то цена будет такой, что их вообще никто не купит.

Вообще мы ощущаем значительную поддержку наших друзей и партнеров: не только издательств, но и библиотек, которые дают нам недостающие знания, фестивалей, парков, школ, которые нас приглашают, фондов, которые дают гранты на какие-то наши инициативы, прекрасных современных писателей, которые участвуют в наших программах, — это Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак, Артур Гиваргизов, Сергей Седов, Марина Москвина.

О детях, которые не любят читать

Пока еще нет официальной профессии «книжный психолог», но мы так себя называем. Проект этот создавался психологами, а не филологами или людьми из книжного мира. Дело в том, что книга — это сильный ресурс для работы с детьми и с семьями, личностный ресурс. Даже в отрыве от филологии, истории литературы, литературных концепций или моды на то, что нужно читать.

Когда мы приезжаем в школу, то это вообще рай. Дети без родителей могут честно сказать, что они думают о чтении, например, что им скучно читать, или попросить книгу, где поменьше слов. Наш психологический и социальный подход позволяет смотреть на это спокойно и не вставать в позу, возмущаясь, что не все любят чтение. Конечно, у них есть полное право не любить читать и испытывать трудности.

Неофиты часто грешат тем, что стараются продвигать сложные и тяжелые книги типа серии «Гражданин мира» или каждому заходящему пытаются продать «Скажи, Красная Шапочка». Но мы это немного переросли и понимаем, что каждая семья на своем уровне читательского пути. Если ребенок плохо читает и не понимает, чем книги лучше фильмов или компьютерных игр, нужно найти книгу, которая будет по силам, зацепит конкретно его. С подростками мы вполне можем обсудить книгу «В шкуре бандита», но не потому, что мы в чем-то подозреваем детей. Тем более, мы не начинаем встречу со слов: «Ваши учителя рассказали, что у вас в классе проблемы с успеваемостью и дисциплиной, поэтому будем вам советовать книжки про это». Книги, про которые рассказывают наши ведущие, начинают пользоваться популярностью даже у нечитающих. Есть книга «Дневник кота-убийцы», которую начинают хотеть все. А взрослые пытаются заподозрить в ней что-то нехорошее из-за ее названия.

Мы можем рекомендовать книги, в которых правда мало слов и много картинок. Это, например, «Украденные имена», «Коричневое утро», «Враг», «Я ем лапшу, а в это время», «Гражданин, гражданка и маленькая обезьянка». Они выглядят как книжки для малышей, но часто содержат в себе мощный гражданский, политический, социальный или экологический посыл. И конечно, они предназначены подросткам и могут выстрелить для тех, кто обычно не читает помногу.

Если мы говорим о человеке, читающем формульную литературу, который нежно любит, например, «Сумерки» и в этом находит для себя поддержку, ответ на какой-то свой личностный запрос, мы не будем его отговаривать. Но хочется ему показать, что есть книги про то же самое — про несчастную любовь, про проблемы с родителями, с обществом, про непонятых и страдающих, — но интереснее, сложнее. Про любовь есть «Дневник Авроры», «Совсем не Аполлон», «52 февраля», «Типа смотри короче». Мрачное фэнтези пишет замечательный писатель Нил Гейман. При этом мы стараемся быть честными с детьми: они читают то, что им рекомендуем мы, а мы читаем по их рекомендациям. Так наша команда открыла для себя, например, серию «Сталкер» и с тех пор пытается понять, что в ней так нравится детям из практически всех социальных групп.

Мы считаем, что развивающей и ресурсной может быть только «честная книга», где рассказывается о живых людях, их поступках, чувствах, переживаниях, а не та, где компонуются клише, где герои плоские. Мы не можем вырасти за своего читателя, но мы можем дать ему возможность выбора. Честность — наш критерий, а способ изложения и выражения этой честности читатель — ребенок или взрослый — выбирает сам.

Об удивительных открытиях

В одной из школ мы рассказывали про книжку «Я не верю в монстров» про трудного подростка, изгоя в классе, на котором все поставили крест. В книге, конечно, все меняется к лучшему.

После обсуждения один из школьников приходит эту книгу покупать. Мы говорим, что подарили экземпляр библиотеке, где он сможет его прочитать. Но он книгу все равно покупает. А потом мы узнаем, что он принес ее своей учительнице с просьбой прочитать, потому что эта книга — про него. Такие истории — не редкость, а о скольких мы еще не знаем… Они помогают нам чувствовать, что мы на правильном пути, что действительно меняем ситуацию к лучшему.