Перелом произошел, когда в интернет пришли массы. В России ими были школьники «ВКонтакте», люди среднего возраста в «Одноклассниках» и проектах холдинга Mail.Ru, а также посетители многочисленных отраслевых и специализированных форумов. Сеть из смотра достижений передовой прослойки населения, тусовочного пространства различных субкультур и рабочего инструмента превратилась в честное зеркало коллективного бессознательного — с его страхами, дикостью, безумием и предрассудками. Почти не осталось социальных групп, чьи искренние и нецензурируемые высказывания мы не можем прочитать онлайн. Менты, православные, геи, гомофобы, контактеры, сервайверы, праноеды и сумасшедшие. Самые настоящие клинические душевнобольные: только благодаря интернету мы узнали, как их на самом деле много среди нас и как их интересно (хоть и немного стыдно) читать. 

Среди моих знакомых немало людей, которые каждый день размещают в своих твиттерах характерные фотографии и цитаты людей из другого мира. У социально близкой им аудитории это проходит на ура — всегда увлекательно изучить, насколько тебе чужд этот другой. Айфон встречает шансон на экране монитора. Например, лучший способ узнать, что думает простой народ по поводу актуальных политических событий, — изучить комментарии к новостям на Mail.Ru.

Одна из самых простых и действенных тактик, помогающих обратить внимание на свою точку зрения в перенасыщенном потоке информации, — намеренное сгущение красок, упрощение, гротеск. Иными словами, наброс. 

Интересно, что до сих пор сохраняются атавистические представления, связанные с разной ценностью форм коммуникации. В журналистике, например, интервью или комментарий, полученные вживую, имеют наибольший вес и престижность. Телефон, как старое медиа, тоже не вызывает вопросов. А вот интернет пока еще не достиг 100-процентного уровня официальности. Так, опрос рабочих Уралвагонзавода на митинге — это вызывающий уважение профессионализм. А схожий опрос поставивших лайк русскому Брейвику — это вызывающая презрительное хмыканье халтура. Хотя на самом деле в тех средах, где произошло почти 100-процентное проникновение интернета (как, например, у молодежи), он — полноценный слепок реальности, достоверный канал получения информации. Более того, даже более достоверный, чем традиционные формы вроде интервью или социологического опроса. Находясь среди своих, по сути, в своей естественной среде обитания, человек не пытается казаться тем, чем он не является, не сглаживает и не приукрашивает свою позицию. Прямая речь догхантеров для СМИ выглядит пресной, скучной и нейтральной, но достаточно почитать обсуждения на форумах, как вся их нескрываемая извращенная жестокость оказывается на виду. В «ВКонтакте» школьницы, не скрываясь, обсуждают парней, секс и месячные, а в интервью взрослому дяде-журналисту рассказывают напускные благоглупости  про «Грозу» Островского и артхаус. 

Сейчас человек, по какой-либо причине вообще не выходящий из дома, но получающий максимально широкую картину из интернета, обладает более объективным представлением о мире, чем ведущий активную офлайновую жизнь (спорт, пивко с друзьями, работа за баранкой) луддит. Пресловутая житейская мудрость давно превратилась в собрание дремучих предрассудков. В языке отражен весь актуальный человеческий опыт, а язык сейчас живет в интернете. Безусловно, покрытие пока не полное — есть сферы, где просто по объективным причинам нет интернета, и информацию оттуда приходится выуживать по старинке. Но очевидно, что это вопрос времени — хотя в России, возможно, и долгого.