роблема экспертов вот в чем: по непонятной причине они рассуждают так, будто реальность — это культурно-развлекательная программа под названием «Русская жизнь», которая идет в доме культуре «Железнодорожник» непрерывно, с 1973 года, в постановке Марии Петровны — бухгалтера и по совместительству руководителя драмкружка.

Согнанные профсоюзом первокурсницы в пыльных кокошниках и сарафанах из краеведческого музея надевают сувенирные лапти не по размеру и выходят из-за темно-малинового занавеса «под бархат». Водят хороводы, машут грязными платочками, исполняют производственные частушки.

Тем временем снятые с предприятий по поводу приезда дорогих гостей рабочие выходят вприсядку с балалайками и баянами из музыкальной школы. Жирная дочь главы горисполкома несет каравай на стол, уже накрытый стертой скатертью с бахромой. Там разбавленный квас, компот из столовой, кислые щи, прогорклые блины, селедка второй свежести, прошлогодние салаты под майонезом и, конечно, теплая водочка.

Иван Иваныч из областного КГБ выпивает третью, смачно крякает, а на сцену выходят трое: школьный учитель биологии в изъеденном молью костюме медведя, матрешка (буфетчица тетя Дуня) и Иванушка-дурачок, еврей-диссидент, выпущенный на волю после шести лет карательной психиатрии. Остановившись, они начинают петь «Господи, помилуй» и креститься. На алтаре, увенчанном серпом и молотом из папье-маше, — портреты царя, Сталина и нынешнего вождя.

На смену им выходят люди с бородами, изображающие сытную жизнь Нечерноземья, и алкоголики в противогазах. «Космонавты», — довольно поясняет дорогим гостям похожий на хряка глава облисполкома. «Космонавты» достают почему-то картонные автоматы Калашникова и пытаются петь «Калинку-малинку». На сцене появляются все новые и новые актеры. Они несут портреты Толстого и Достоевского и молча благодарят партию и правительство за все. Пробегает носорог.

Когда говорят о наших традиционных ценностях, воображение рисует вот эту подчеркнуто бутафорскую постановку. Конечно, этих ценностей нет, как нет и никаких традиций (для нас даже 1945-й — мифическая эпоха). Если и были когда-то, то все кончились.

Осталась лишь самодеятельность времен застоя. Добровольно-принудительное счастье, намалеванное наспех на транспарантах в проходной завода. И то — для вечерней программы «Время». Настоящая же наша эстетика — это немытый двадцать лет сервант с польским сервизом, застиранные целлофановые пакеты, сломанные лыжи на балконе, алкоголик в канаве, месиво ядовитой грязи и объявления «Семья русских снимет квартиру».

Я не верю в плохие прогнозы, потому что не верю вообще ни во что. Ни в русский фашизм, ни в русский коммунизм, ни в консерватизм партии «Единая Россия», ни в то, что это партия, ни в телевизор, ни в то, что он показывает, ни в священников, ни в казаков, ни в кого. Это неправда, этого нет. Пальцем ткнешь — картон проткнешь.

В сухом остатке лишь дорогие костюмы и школы в Швейцарии, айпады и билеты до Лондона. В это верят все, включая депутата Железняка. И слава богу, потому что, как справедливо заметили Red Hot Chili Peppers в своей песне Desecration Smile («Улыбка кощунника»), Coca Cola doesn’t do the justice, she enjoys. 

 

В декабре 2012 года Алексей Навальный в своем блоге рассказал о том, что дочери вице-спикера Госдумы единоросса Сергея Железняка, известного своими ура-патриотическими заявлениями, учатся в элитных школах Швейцарии и Лондона. Причем обучение стоит денег, несопоставимых с официальными доходами депутата. Желязняк ответил оппозиционеру в «Фейсбуке», подчеркнув, что не является квасным патриотом и его дочери могут учиться где хотят.