W→O→S Как-то вы неожиданно выглядите для...
— Вот! Ну да. А вы вообще знаете что-нибудь про меня?
W→O→S Ни черта я про вас не знаю.
— Я доцент кафедры пластической хирургии первого меда, который через дорогу на «Фрунзенской», кандидат медицинских наук, работаю в трех-четырех клиниках, занимаюсь этим уже лет семь.
W→O→S А сколько вам лет?
— Стандартный вопрос, который все задают. Мне 29 лет.
W→O→S А сколько лет вы занимаетесь резней телок?
— Резней телок?
W→O→S Ну вы же их режете. Или не всех?
— Какая жесть, прекратите. Я очень люблю свою профессию, для меня это не резня телок.
W→O→S А что? Искусство?
— Нет, это клише. Конечно, это не искусство. Слушайте, это банальная штука. Когда ты говоришь, что ты пластический хирург, тебе отвечают: «А-а-а, ты режешь грудь» или «Ты режешь телок». У нас в России люди не знают, что это, просто не понимают.
W→O→S И что же это?
— Это очень серьезная специальность, которая включает в себя реконструктирование, эстетическую хирургию. То есть, с одной стороны, мы режем телок, с другой стороны, мы помогаем людям после ожогов, аварий. Это как раз называется реконструктированием. Мое направление — рак молочной железы.
W→O→S После операции вы восстанавливаете грудь? Она же иногда не приживается, и это беда.
— А здесь фишечка заключается в том, что у нас в стране эти операции делают те, кто их не должен делать.

W→O→S Почему?
— Не знаю, государство такое. У нас онкологи делают мастэктомию, убирают железу, назначает химиотерапию, делает реконструкцию, то есть он в своих руках сосредотачивает все. А совершенно очевидно, что человек не может быть хорош во всем. Никак теоретически. Потому что любая операция в пластической хирургии, любая в целом, внешне очень простая, технически. И все думают: «Господи, что там такое? Протез поставил, и все». А на самом деле она состоит из множества нюансов, мелочей, которые формируют результат. То, что ты обещаешь, то, что ты планируешь, как это будет выглядеть, как раз-таки зависит от того, как ты будешь играть с этими мелочами.
W→O→S Как можно что-то обещать? А если вы не сдержите слово?
— Ну, с высокой степенью вероятности можно что-то обещать.
W→O→S Обещать с высокой степенью вероятности нельзя...
— Гарантировать нельзя, обещать можно. Консультация у меня занимает не меньше часа, потому что это общение с человеком. Не существует универсального подхода, для каждого ты ищешь что-то, что его или ее удовлетворит. Можно взять десять девушек, которые идут на банальную операцию по увеличению груди, и у каждой будет разная мотивация. Для меня очень важно понять, почему они это делают.
W→O→S Перечислите десять мотиваций, почему надо увеличить или изменить форму груди.
— С ходу? Потеря объема после родов, непосредственно маленький размер молочной железы, асимметрия сосков, асимметрия объема молочных желез, растянутый кожный чехол..
W→O→S Растянутый кожный чехол — это скорее относится к послеродовой деформации...
— Ну, это не совсем деформация. Это, с одной стороны, потеря объема, с другой — птоз груди, опущение груди.
W→O→S Вот у меня птоз верхнего века, я знаю такое умное слово.
— Птоз верхнего века — это врожденное заболевание, которое...
W→O→S Почему заболевание?
— Нет, птоз верхнего века — это врожденное заболевание, а опущение верхнего века — это возрастное состояние. Это разные вещи.
W→O→S У меня с рождения так.
— Ну, значит, слабые мышцы и апоневроз растянут немножечко. Это врожденное.
W→O→S Мне так нравится.
— Я вас умоляю. Нравится — слава богу. Это стандартная опять же ситуация, поймите, когда приходят к нам девушки на консультацию и говорят: «Че со мной сделать?» Я говорю: «Ничего». Она: «Почему?» Потому что когда вы придете с конкретной проблемой — вот это не нравится, вот это беспокоит, — мы постараемся это как-то решить. Причем очень важно понимать, чтобы у человека были реальные ожидания. Моя задача это выяснить.

W→O→S Что значит «реальные ожидания»?
— Чтобы она понимала, что мы можем, а что мы не можем сделать. Потому что существуют пациенты и пациентки, которым кажется, что они пришли к волшебнику. Мы сейчас щелкнем пальцами, и сразу жизнь наладится, проблемы все исчезнут и так далее. А этого практически никогда не происходит. Очень важно этих пациентов отсечь. Я не гонюсь за какими-то фантастическими заработками и не стремлюсь заработать все деньги мира. Я в этом смысле не алчный. Мне гораздо проще получить удовольствие от того, что я сделал, и это лучше для меня.
W→O→S То есть вы хирург?
— Я хирург.
W→O→S Я просто пытаюсь рассмотреть ваши руки.
— Некрасивые, пальцы толстые.
W→O→S То есть вы про всех все знаете, а про себя уже ошибаетесь. А что это за шрамы?
— А это не важно.
W→O→S А мне кажется, что это как раз важно в нашем интервью.
— Нет, совершенно.
W→O→S Было радостно или плоховато?
— Другая ситуация, я вам не отвечу. Может быть, в другой ситуации, когда мы с вами встретимся. А касательно всех этих вещей наших вы меня достаточно смутили вопросами.
W→O→S Вы же сказали, что они стандартные, как я могла вас смутить.
— Нет, своим напором.
W→O→S Я судорожно подыскиваю нестандартные вопросы, чтобы как-то вас порадовать. Вы так быстро говорите, что почти все рассказали.
— Я только начал. Я могу разговаривать на эту тему часами, я люблю это больше жизни.
W→O→S Вы разговариваете во время операции?
— Я хирургией занимаюсь, соответственно, я могу рассказывать о том, чем я занимаюсь, часами.
W→O→S Вы несколько раз упомянули слово «девушки». То есть какая-то вилка по возрасту или вы 60-летних называете девушками?
— Ну, глобально да.
W→O→S То есть приходит к вам такая попиленная жизнью, измотанная неудачами тетя лет сорока. И вы ей говорите: «Здравствуйте, девушка». И ей так хорошо сразу.
— Ну, могу и так. В большинстве своем консультация — это психотерапия в какой-то степени. Операция не решает проблемы...

W→O→S Что? Что такое психотерапия?
— Ты общаешься с девушкой, дамой, женщиной — неважно. Понимаешь, почему она замыкается, ты пытаешься понять, в чем проблема, почему она пришла к тебе, почему она хочет сделать операцию. Потому что огромное количество примеров, могу рассказать. Пришла пациентка, которая была крайне неудачно прооперирована, причем раз пять или шесть. Мы пытались как-то восстановить, в божеский вид привести то, с чем она пришла. В итоге мы сделали три-четыре операции, и потом она начала приходить с просьбой изменить какие-то вещи, совершенно невидные на фоне того, что она перенесла.
W→O→S Например?
— Ну, ямки у нее там остались какие-то после липосакции на ноге, вот она просила их убрать. Я ей сказал, что мы можем заняться удалением этого всего, но игра не стоит свеч. Лучше мы вряд ли сможем сделать. А зачем? В какой-то момент достигается доверие между пациентом и врачом и выясняется, что она, например, 40-летняя девушка, которая живет с мамой, у нее огромные проблемы с личной жизнью. У нее был мужчина, который ее бросил совершенно ужасным образом, и она не может никак прийти в себя. Для нее эти операции, попытки изменить свое тело — это какая-то сублимация того, что происходит в ее жизни. И я ей сказал: «Не ищите его, вы можете зайти в поисках совершенства своего тела очень далеко. Но тело не главное, самое главное — это то, что у вас в голове происходит».
W→O→S Тут есть противоречие: вы сказали, что занимаетесь одновременно психотерапией, и сказали, что тех, кто приходит по незначительным для вас причинам, вы отговариваете, потому что не стремитесь к деньгам.
— Я не могу сказать, что я их отговариваю.
W→O→S У психотерапии всегда есть определенная цель. По большей части есть определенный результат. То есть человек приходит с проблемой, в идеальном случае он должен для себя эту проблему решить. Если вы понимаете, что встречаете человека, который путем контроля за своим телом пытается проконтролировать жизнь, что вообще-то является вполне полярной историей, то результат должен быть от вашей терапии. Вы же не можете сказать, что не делаете ей операцию, потому что она живет с мамой, когда там ее трахал какой-то дядя, — что она будет делать с этим знанием? То есть вы ее подкопали, и она вот с этим пошла. У вас есть в арсенале какой-то психолог, к которому вы можете ее направить?
— Есть психологи, психиатры. Безусловно, мы с ними работаем довольно тесно, мы их перенаправляем туда. Когда я говорю, что я занимаюсь психотерапией, это не значит, что я занимаюсь психотерапией, я не психотерапевт, у меня нет диплома.

W→O→S Просто вы назвали свою работу отчасти...
— Отчасти да. Ты общаешься с пациентом, ты должен понять, зачем он это делает, для чего, какая мотивация. Потому что любая операция — реконструктивная, пластическая, эстетическая — завязана на самовосприятии пациента.
W→O→S Да, это понятно. Мне кажется, что любой запрос на пластику, кроме реконструктивной, является на самом деле проблемой душевного характера, невротической. Потому что даже при безобразно обвисшей груди, живя с любящим мужчиной...
— Ну сколько видели примеров, допустим, социально-активных.
W→O→S То есть надо прийти на переговоры с огромной грудью?
— Девушка, тетка, дама красивая с хорошей грудью размера А, Б — неважно, не люблю размеры, потому что их сложно определить, они различаются в странах и по белью. Она родила троих детей, и вот ей не нравится, просто ей...
W→O→S Почему, если мужчина любит и ему все нравится?
— А причем здесь мужчина? Невозможно женщину аффилировать к мужчине. Вы себя четко можете привязать к какому-то мужчине? Я очень сомневаюсь. Женщина смотрит на себя в зеркало и не привязана к мужчине, даже если мужчина может говорить: «Супер, класс, я тебя люблю такой, какая ты есть, мне по фигу на то, какая у тебя грудь».
W→O→S Нет, вы неправы, не «мне по фигу», а «мне твоя грудь нравится, потому что я люблю тебя».
— Все верно. Ну, я думаю, мы все сталкивались с ситуациями, когда мужчина говорит что-то любя, они привыкли к этой женщине, они не могут просто взять и сказать: «Здорово, если бы ты что-то изменила». Говорят: «Да, нет, я тебя люблю, не нервничай, все хорошо». Но вопрос: является ли это правдой? Это очень сложная тема. Любая женщина смотрит на себя в зеркало, и она хочет выйти в купальнике на пляж, и ей приходится заматывать эту грудь и складывать в чашечку бюстгальтера. Она знает, что есть возможность поставить имплант и получить форму, почему бы и нет? У нее реальные ожидания, она знает, на что она готова пойти, знает, какую цену готова заплатить в плане рубцов и прочее. Это пациентки, которые составляют 70% в нашей практике. Очень мало пациентов 18–19-летнего возраста, которые приходят и говорят, что хотят грудь побольше, чтобы мужчины на них смотрели. Таких не очень много, на самом деле. Большая часть — это абсолютно адекватные, причем я не могу сказать, что у них там всех какие-то психологические проблемы, нет, ну, безусловно, есть, они у всех есть. Но в данном случае операция может каким-то образом помочь эту проблему решить. Они будут воспринимать себя лучше. 

W→O→S Давайте попробуем соскочить с темы сисек. Какие еще запросы?
— Я могу вам рассказать кое-что, не знаю, насколько вы в теме. Сейчас много людей оперируются, чтобы сменить пол. Людей много, у нас две-три операции в неделю проходит. Причем больше меняют так, что женщины становятся мужчинами, процентное соотношение примерно 10 к 1. Это достаточно часто встречающаяся проблема.
W→O→S Давайте сначала про механику. Вы отрезаете сиськи и пришиваете мужской половой орган?
— Я не смогу объяснить вам механику. Потому что каждая из операций дает какой-то эффект.
W→O→S Не, я не про эффект. Про то, что вы делаете, чтобы изменить пол. Вы отрезаете грудь и что-то там пришиваете туда?
— Не забегайте вперед. Я вам объясню. Когда человек меняет пол, он проходит этапы трансформации. Первый — это замена документа. Второй — это комиссия, много нюансов юридических. Следующий — мастэктомия, то есть убирается железа. Некоторые люди на этом останавливаются, они заводят семью вполне полноценную, с женщиной живут. Женщины, которые становятся мужчинами, зачастую гораздо больше мужчины, чем мужчины, которые родились такими по полу, номинально, со всеми вторичными половыми признаками. Если они хотят идти дальше, то это гистерэктомия, удаляется матка, а финальное — это воссоздание какого-то аналога полового органа.
W→O→S Какого?
— Ну, как вы понимаете, невозможно воссоздать полностью идентичный половой орган у женщины, у которой его нет просто.
W→O→S А что вы туда пришиваете, из чего это делается?
— Много методик существует, начиная от исторических, когда использовалась такая техника, которая называлась «филатовский стебель», когда выкраивается кожный лоскут на двух мышцах. С этим много проблем, медицинская наука не стоит на месте. Сейчас забирают фрагмент широчайшей мышцы спины, делается разрез, забирается фрагмент, это авторская методика у нас такая есть, я пытаюсь ее сделать популярной.
W→O→S Неплохой размер вы показываете.
— Минимум 18 просят.
W→O→S Ну это же больно.
— Тут не стоит вопрос полового акта, здесь все гораздо тоньше. Большинство не использует созданный неофаллос по прямому назначению.
W→O→S То есть это просто там существует в каком-то виде?
— Это не там существует. Берется мышца, мышца сворачивается в трубочку, здесь кожный покров, она фиксируется вокруг кости, берется нерв, нерв сшивается...
W→O→S От нее же, из ее спины?
— Нет, там специальный пучок, и из него сосуды, мышца же кровоснабжается, она пересаживается полностью. Начинает питаться, через некоторое время происходит аналог сокращения. Для многих это нужно, например, чтобы они плавки могли надеть. Для них это символ мужественности. Но это все не выглядит абсолютно идентично. Это опять же к вопросу того, что мы не кудесники. 

W→O→S Вопрос: а если вы там все зашиваете, то как...
— Клитор остается. Все продумано.
W→O→S Ну это же неудобно.
— Тут уже не стоит вопрос, пациенты приходят, говорят спасибо.
W→O→S Вы их не отговариваете?
— Ни в коем случае. Если есть диагноз транссексуализм, если есть заключение психиатра, то эта операция направлена на то, чтобы социально адаптировать этого человека и спасти его. В данном случае это не блажь. Ну опять же вопрос с мотивацией и с тем, насколько это аффилировано с психикой человека. Причем моя специализация в основном грудь. Мы сейчас провели очень интересное исследование. Суть заключается в том, что большинство девушек сейчас асимметричны, они кривые, сколиоз сейчас у 90% девушек. Разница в углах. Лечат ли пациента в школе, если у нее значение угла выше 40. А первая и вторая стадии — это незаметно. Понятно, что все девушки перед зеркалом позируют и не сверяют пропорции. Она приходит к тебе на операцию, ты ставишь ей протезы, при условии что у нее там все соотношения сохраняются. Но ты ей не говоришь при этом, что у нее сколиоз. Она приходит потом и спрашивает, что это такое.
W→O→S То есть вы действительно предполагаете, что девушки не стоят вот так голые расслабленные перед зеркалом?
— Мы провели исследование, и из 680 пациенток о том, что у них сколиоз, знало 5%. 
W→O→S Одно дело, что не знают, но вы говорите, что они всегда позируют.
— Я практик, все выводы мы делаем на основании опросников и так далее. Это не голословные утверждения. Проблема в другом. Когда ты об этом не сказал, пациент приходит после операции и начинает предъявлять какие-то претензии. Стоит сфотографировать со спины, показать и сказать, что спина кривая, что можно попытаться убрать эту асимметрию, но нужно ли? Все говорят, что нет. Но интересно то, что чем кривее женщина, тем с хирургической точки зрения сложнее сделать операцию, но тем вероятнее со стороны пациентки, что она будет довольна. И наоборот. Это огромная проблема. Причем приходит пациентка, она вся загибается, ее оперировали травматологи, выпрямляли позвоночник и так далее, ей хоть что-то поставишь, она уже будет счастлива. Буквально прошлым летом я оперировал пациентку после ожога кипятком. Девочка была вся обожжена, было деформировано лицо. И насколько странен вопрос о том, доволен такой человек операцией или нет. У многих пациенток психологические проблемы. Мы видим огромное количество девушек, которые приходят в депрессии и говорят: «Вы знаете, меня бросил муж. Это, наверное, потому что во мне что-то не так, я старею, не могу конкурировать, ушел к молодой, понятно, что я хуже, на мне отразилась беременность». И видно, что у человека депрессия, ему нужно помочь. И вот приходит эта девочка обожженная, у нее рот не открывается, она вся в рубцах. Она настолько позитивная, от нее исходит какой-то свет. Ты не можешь понять, как это. Мне на нее смотреть не очень, а она ходит по улице, общается, она абсолютно социальна. Она шла к этой операции очень долго, выбирала все. Я прихожу на следующий день в палату на осмотр. Она говорит: «Доктор, можно, я вас сфотографирую?» Я спрашиваю, зачем. «Вы мне вернули жизнь». Причем мы ей глобально ничего не сделали, мы не вернули то лицо, которое было до того, как она обожглась. Мы просто сделали чуть лучше. Она смогла открыть рот. Но это колоссальный эмоциональный заряд. Для меня намного интереснее делать реконструирующие сложные операции, потому что такой фидбэк от пациента: они доверяют тебе себя полностью, это все поэтапно делается, и становятся хорошими друзьями. Это по сравнению с эстетикой. Потому что в эстетике всегда: вот, доктор пытается заработать деньги, начинают какие-то вещи прилипать. Я просто очень люблю свою специальность. Ну, конечно, с точки зрения технической ты сидишь за микроскопом 10 часов, встаешь весь мокрый, ты получаешь колоссальное удовлетворение, которое не получаешь, когда ты делаешь банальную эстетическую операцию.

W→O→S Какая считается самой банальной? Самой распространенной? Ну то есть сиськи — первое место, дальше?
— Чем проще технически операция, тем она банальней для хирурга. Второе место — липосакция. Третье — веки, четвертое — нос. В Америке немного другая раскладка, там на первом месте — липосакция, а всякие процедуры по лицу существенно за пятерочку вываливаются.
W→O→S Потому что американки жирные.
— Американцы тоже. Есть избыточный вес, поэтому такая операция самая распространенная. Но по Европе по-другому.
W→O→S Европа и Америка совершенно разные.
— Да, колоссально отличаются.
W→O→S Вы какой ориентации?
— Самой что ни на есть гетеросексуальной.
W→O→S Ну просто было бы для вас намного проще, если бы вы были другой ориентации и резали телок.
— Может, я скажу сейчас банальности, но каждый доктор, оперируя, пропускает через себя пациентку. Я иногда оцениваю, как мужчина, тот результат, который должен получиться. У меня есть свое восприятие груди.
W→O→S Я не про оценку глазами мужчины. Я про то, не устаешь ли ты.
— Нет. Ну, понятно, что если в ночном клубе девушка поднимет футболку и покажет мне свою грудь, то у меня это не вызовет никаких эмоций. Очевидно, что у меня слюни не потекут, я не начну на нее бросаться. Все зависит от ситуации и от каких-то чувств к человеку.
W→O→S А вот вы познакомились с девушкой, влюбились в нее. Вы смотрите на нее со стороны: тут подрезать, тут убрать?
— Красота — это сочетание мельчайших нюансов и недостатков. Не может быть красоты, выточенной из камня греческой скульптуры, она мне не интересна.
W→O→S Женщины с фигурой античной статуи вам не интересны? Или вы, может, имеете в виду моделей?
— Я вас умоляю, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Хорошо, у нее фигура античной статуи, правда, идеалы в Греции сейчас отличаются от древнегреческих, вопрос в сочетании: что за человек, личность, как он себя ведет, как он разговаривает, какая у него концепция жизненна. Это сочетание всех нюансов. Не бывает так: пофиг на то, что у нее в голове, главное — пропорции.
W→O→S Хорошо, если вам нравится человек, вы не будете в нем ничего менять?
— Никогда даже в мыслях не возникнет, чтобы сказать, что вот это стоит изменить. Во-первых, я умею переключаться с профессиональной точки зрения, во-вторых, это моя концепция хирургическая, я ей следую неукоснительно. Суть ее заключается в том, что мы не подгоняем человека ни под какие стандарты и идеалы, Ты делаешь то, что в данной ситуации человеку подойдет. Есть, наверное, какие-то критерии оценки возрастного изменения лица. И есть концепция хирургическая того, что нужно омолаживать лицо. Есть концепция возрастного старения лица в том виде, когда начинает шея висеть, кожа, есть концепция потери объема. И есть операции, направленные на исправление этого объема и на устранение этих изменений. Но очень сложно вернуть то, что было, очень сложно бороться с природой. Можно сделать какую-то мощную операцию с реабилитацией полгода, но у меня всегда возникает вопрос: а зачем? С моей точки зрения это не нужно. Можно сделать какую-то операцию, чтобы в 50 выглядеть свежо, но натурально, красиво. Я так оперирую.
W→O→S Судя по тому, что вы сказали ранее, про грудь, которую заворачивают в лифчик. Вот у нее возникло что-то здесь, и она не хочет быть моложе, она просто хочет к тому, к чему она привыкла.
— Что-то можно сделать, чтобы человек выглядел лучше, но не делать так, чтобы в 55 выглядеть на 25. Технически это реально.
W→O→S Перетянуть рожу?
— Лицо перебрать. Есть доктора, которые настолько хорошо знают анатомию, что способны это сделать.
W→O→S Но они не вернут ее к самой себе, они просто сделают ее моложе.
— Это да. У меня есть лекция для ординаторов, для людей, которые хотят стать пластическими хирургами по эстетике лица. В этой лекции я показываю, что есть огромное количество пациентов, медийных персонажей, например, с перетянутыми лицами, и непонятно, кто их оперировал и зачем. А есть Катрин Денев, которая выглядела супер, но она и сейчас выглядит супер. Да, она оперированная, но почему бы и нет. Тут разные концепции, разные взгляды, разные подходы. Я стараюсь сохранить индивидуальность и настаиваю на том, что каждый человек несет нюансы, и эти нюансы очень сильно персонифицируют его. 

W→O→S Есть какие-то публичные люди, на которых вы смотрите и думаете: «Провал».
— Да, конечно. Есть провал, когда люди плохо прооперированы, а есть провал, вот когда, например, наши российские женщины не следят за собой.
W→O→S Делаете ли вы операции на интимных зонах?
— Не увлекаюсь.
W→O→S Почему?
— Не знаю, не нравится.
W→O→S Как это, а если деформации из-за родов?
— Бывают часто разрывы половых губ, увеличение. Не знаю, мне просто не нравится, не лежит душа. Я не все оперирую, я не оперирую нос, например. Я считаю, что если человек оперирует нос, то он должен заниматься только этим и полностью углубляться в это, это очень сложно, и он сильнее всего, пожалуй, влияет на лицо человека. Поэтому если ты лезешь в эту историю, то занимайся этим и ни во что больше не надо лезть.
W→O→S Например, Рената Литвинова переделала нос. Она вам нравится «до» или «теперь»?
— Не знаю. Я не помню ее до этого, не слежу за ее жизнью. Я в другой вселенной обитаю, не слежу за селебрити. Это скорее темы медийных хирургов. Я слежу за теми направлениями, в которых мне хочется развиваться. Мне это не интересно, даже если бы мне это приносило какую-то финансовую прибыль.
W→O→S Какая средняя зарплата у пластического хирурга?
— Моя зарплата 7500.
W→O→S Евро?
— Евро. Ну, мы не озвучиваем зарплату, которую получаем в частных клиниках. У нас очень большая дистанция. Есть пластическая хирургия в Москве, там маленькая зарплата, есть хирурги, у которых сверхприбыли.
W→O→S Ну хорошо, вилка: 2000 в месяц и 200 евро.
— Я могу сказать, что проценты от операции варьируются от 25 до 50. Операция по увеличению груди, соответственно, может быть от 100 000 до 500 000. Тут очень много нюансов. Меня все устраивает, я просто не считаю, что нужно распыляться на какие-то вещи, нужно бить в одну точку, потому что ты начинаешь вникать в проблему гораздо глубже, чем если бы ты делал все — прямо хирург на все руки, суперуникальный. Это плохо заканчивается.
W→O→S Есть, как мне кажется, могу ошибаться, стереотип того, как выглядит врач. Бывает же, что приходят и говорят: «Слушайте, вы что, в девятом классе учитесь?» Было такое?
— Не нравится — идите. Конечно, было, сплошь и рядом. Я сижу, у меня кабинет с огромным количеством сертификатов и прочее. Приходят люди, и, если я вижу, что человек изначально негативно настроен, то сразу: «А сколько вам лет?» Столько-то. Дальше: «Хорошо, а вот сколько вы оперировали?» Столько-то оперировал. Результаты, пожалуйста. Вот моя концепция, вот, как я веду себя. Хотите знать, где я учился? Пожалуйста, все висит на стене. Я ничего не выдумывал, ничего не покупал. Если вам нравится — о’кей, здорово. Если не нравится — до свидания. Я никогда не уговариваю на операцию, потому что это себе дороже. Ты можешь уговорить человека на операцию, сказать: «Да я самый лучший, я обещаю». А потом может быть ситуация, какое-то осложнение. Никто не застрахован от осложнений. У 23-летнего врача, понятное дело, их больше, он только заканчивает обучение, получает диплом врача общей практики и идет в ординатуру, там он уже начинает какие-то операции самостоятельно делать, потому что хирург должен учиться работать руками, не может быть теоретического хирурга. На самом деле дикая проблема в том, что сейчас идет большинство врачей — теоретических хирургов.
W→O→S Это что такое?
— Они прекрасно знают теорию, но совсем не знают практики.

W→O→S Теоретический хирург же — это оксюморон. Хирург — это врач, который человека оперирует.
— Оксюморон нашей жизни. Висит, например, табличка: «Хирург». А он такие операции никогда не делал, а может, вообще не оперировал. Помогал, может, кому-то. Я учусь, путешествую и смотрю систему обучения хирургов. У нас проблемы. Я не знаю, что будет через некоторое время, потому что у нас нет системы обучения хирургов. У нас это очень сильно завязано на твоем собственном желании.
W→O→S Есть пятерка самых известных, распиаренных хирургов. Это пиар или они действительно высококвалифицированны?
— Я могу сказать, что своих учителей я считаю одними из самых лучших в нашей специальности. Но при этом у каждого хирурга есть свои какие-то фишечки. И я видел операции многих распиаренных хирургов и не могу сказать, что у них там что-то фантастическое. Более того, я вам скажу, что самую лучшую операцию на груди я видел в городе Рочестер, это в Штатах, в клинике Мейо от врача, которого вообще никто не знает. Он не светится.
W→O→S Почему он не светится? Приток пациентов-то больше.
— Вы поймите, что здесь очень интересная штука: у хорошего хирурга и так проблем не будет с пациентами.
W→O→S Сарафанное радио.
— Конечно, это работает на уровне рекламы.
W→O→S Очень хвалили клинику тоже в жопе мира, Тверская область, что ли...
— Там дешево просто.
W→O→S Нет, все селебрити туда валят.
— Не знаю, мы много переоперировали пациентов других клиник... Опять же нельзя делать эстетические операции, чтобы обещать, гарантировать какой-то результат. Ты должен быть хорошим хирургом, все знать, обладать чувством прекрасного и так далее. Но у тебя должна быть команда, без команды невозможно сделать хорошей операции. Потому что операция не заканчивается, когда ты шов положил и наклеечку наклеил. За пациентом нужно следить, пациенту надо дать определенный уровень ухода послеоперационного, должна быть абсолютно в плане оснащения продуманная система. Только тогда наличие всех этих факторов даст эффективность, даст безопасность. Потому что если мы говорим об эстетических операциях, то на первый план, безусловно, выходит безопасность. Опять же такая психологическая штука.
W→O→S Сейчас очень распространены антитела к гепатиту С, люди хотят к зубным врачам, делают татуировки, не знаю. Вот вы сделали анализы, увидели такую фигню, но при этом человек абсолютно вменяемый, и вы видите, что он не больной и не торчок. Что делать с таким пациентом?
— Даже если бы он был больной торчок с ВИЧ-активностью.
W→O→S То есть это как-то законодательно нормально?
— Законодательно мы, если обнаруживаем ВИЧ-положительного человека, обязаны обратиться в соответствующие органы.
W→O→S А если антитела?
— А что? Боюсь ли я оперировать человека с гепатитом? Вчера вот я лазил по локоть...
W→O→S Ну, я имею в виду не гепатит там, когда он уже...
— Да не важно. Меня это никак не пугает, боязнь уколоться.
W→O→S Вы не боитесь заразиться?
— Абсолютно. Ну заражусь — значит, судьба такая.
W→O→S Если вы представите, то у нас очень молодая аудитория, условно 17–30. Что бы вы им сказали, не то что вещей жестких и категоричных, но вещей, которые они точно должны знать? Когда возможно, когда нужно, когда точно стоит париться. Я имею в виду людей примерно психически здоровых.
— Я могу вам сказать в качестве резюме: если вас что-то беспокоит, есть зарубочка там какая-то в голове, то придите, задайте вопрос. Не надо бояться пластических хирургов.
W→O→S Я не про страх. Я про то, что вы точно не наш клиент, потому что у вас то, то, то.
— Проблему иногда можно решить операцией, иногда нельзя. В каждом случае нужно обсуждать. Спрашивайте, приходите на консультацию, не бойтесь, вас никто не уложит на стол операционный и не скажет: «Надо вас оперировать!» Мы довольно честные люди.
W→O→S Если вы видите, что точно не надо, что это индивидуальность — скажете?
— Да, я честно скажу, что с моей точки зрения ничего делать не нужно. Более того, я это достаточно часто говорю.
W→O→S А если приходит человек, а у него, например, прекрасно, совершенно индивидуально торчат уши? Не некрасиво.
— Ну что значит «не некрасиво»? Приходит человек и говорит: «Я не могу, меня вот эти уши бесят». Я говорю: «Хорошо, мы можем сделать так, что они встанут по-другому». Если он приходит, говорит: «Знаете, у меня родинка на носу...» А у него уши торчат. Я ему не скажу: «А уши-то ваши вас не бесят?»

W→O→S Иногда просто бывает, что вот эти торчащие уши или нависшие веки — это то, что делает человека тем самым, прекрасным.
— Если человек это понимает, то он никогда не скажет, что хочет убрать уши.
W→O→S Нет, если он не понимает, если ему кажется, что его торчащие уши — это проблема. А вы видите, что нет, что это часть его индивидуальности.
— Могу привести пример, это частые случаи. Буквально в прошлую пятницу консультировал. Приходят мама с дочкой, и вот садится дочка, ей 16 лет, у нее рубчик под губой, и говорит: «Вы знаете, я больше не могу терпеть насмешки в школе, я хочу убрать». И сидит рядом мама. И вот вопрос: это вы хотите или мама хочет? На что мама: «Ну как, ну вы понимаете, она красивая, такое чистое личико». Подождите, мама, это вы хотите, чтобы я вашей дочке сделал операцию? Зачем вы ей говорите, что у нее этот рубец? Вы должны говорить, что она самая красивая. У всех есть рубцы на лице, их не надо всем оперировать. Если человеку нормально и он никак не переживает из-за этого, а может преподнести это как свою фишечку, то зачем что-то делать? Это опять же суперсложная штука. Вчера я разговаривал с пациенткой, позавчера мы прооперировали, обожженная девочка вся, ставили эспандер, растягивали кожу. Я захожу в палату, она лежит милая такая, пообщались, поговорили, вижу, в коридоре ходит, а заходит мама — в слезы сразу. Потому что мама начинает: «Вот, девочка моя, тебя порезали». И что делать? Разводить надо? Я понимаю, что она сейчас вернется домой и, даже если мы 50 операций удачных сделаем, все равно будет вот в этом состоянии, пока не отойдет от мамы.
W→O→S В психотерапии это называется «нарциссическое расширение», когда родители сами пытаются быть совершенными и детей своих делают совершенными. Последний вопрос. Есть ли у меня какие-то прооперированные вещи и если есть, то где?
— Не буду этим заниматься, вроде видимых рубцов нет, не буду.
W→O→S Вы боитесь облажаться?
— Я не боюсь, это не угадайка. Приходят тоже часто: «Посмотрите, видно, что у меня прооперировано?» Вы скажите, я запишу.
W→O→S Ну вы же врач, скажите, видно?
— Для того чтобы это сделать, надо сесть в нормальный кабинет, сфотографировать вас, посмотреть фотографии. Я явных признаков не вижу, если да, то у вас хороший хирург, респект ему. Вы так глазами моргаете, не знаю. Дайте посмотрю. Хочется верить, что не оперировали.
W→O→S Почему?
— Грыжки оставили.
W→O→S А если я сама попросила?
— Вряд ли.
W→O→S Чуть-чуть.
— Но веко быстро заживает.
W→O→S Неужели вы не видите шрамы-полоски?
— Ну, тут нужно нормальное освещение. Если хотите, приходите на консультацию. Мы друг друга-то с трудом видим. А все эти проверки... Вы поставьте Пеле в Краснодаре играть, он на таком поле никогда такой класс не покажет, как в Бразилии. Поэтому нужны нормальные условия.