Догма-2014: грязный реализм видеоблогинга

Когда самые скучные люди обретают дар речи

Автор паблика «Спальные районы страны OZ» и страшилок 2.0  Игорь Антоновский продолжает осмыслять бессмысленное. Сегодня речь о том, почему трэш-видеоблогеры Ваномас ​и Симонов
лучше Ларса фон Триера.

Кнопка Play: на столе дымится доширак, рядом — грязная чайная чашка, тарелки, нарезка колбасы: этот неряшливый натюрморт в стиле постсоветских  реалистов воплощает собой антураж типичной пятиметровой кухни-конуры любой окраинной хрущевки. За столом хамоватый тип с лицом соседа-гопника 65 минут рассуждает про Брюса Ли. Речь персонажа предельно мусорна, как мусорно все, что его окружает.
Звуковой ряд
видео шумит,
как бесконечная
дрель в квартире
сверху. 

Зовут персонажа Ваномас, и он яркий представитель так называемого «грязного реализма»— нового направления в видеоблогинге. 

Ваномас — обзорщик второго поколения. Он из тех, кто пришел вслед за Мэддисонами и Хованскими, бесконечными Нефедовыми и прочими неряшливыми кустарями, воплотившими мечту любого покупателя плохой видеокамеры, уверенного, что достаточно поставить ее на штатив, включить
и начать говорить, чтобы получить свои «15 минут славы».

Благодаря Ваномасу этот нехитрый метод шагнул в область искусства — если долго смотреть его бесконечные обзоры всего на свете, голова сама начинает генерировать визуальные отсылки: то к триеровской Догме, то к грязной эстетике новых русских документалистов – Расторгуева, Манского
и им подобных, людей, втайне мечтавших именно о таком герое,
как Ваномас – быдловатом и бездарном обывателе, у которого прорезался язык.

 

И вот Ваномас действительно заговорил, прямо как мальчик
в прологе «Зеркала» Тарковского – громко
и четко, свободно
и легко: 

«Я могу говорить». 

Или, может, Ваномас — это повзрослевший герой картины Косаковского «Свято», человечек, впервые увидевший себя в зеркале. Взрослый, впервые включивший камеру и начавший набалтывать на нее очевидные глупости. Ваномас – не герой, не антигерой, Ваномас – никто. Он в буквальном смысле никто, самый неинтересный из одноклассников, тот участник компании,
который всегда молчит или произносит редкие глупости. Тот, которого даже стыдно осуждать за его тупость, настолько она очевидна. Ни кинематограф,
ни литература никогда не знали подобного героя. Он возможен только
в странном жанре влогинга и только на YouTube, где действуют странные законы раскрутки. Ваномаса смотрят школьники — те, которые лет через 5 станут такими же Ваномасами. И вот он сидит, плохо говорит, несмешно шутит, обсуждает текстуры и графику компьютерных игр примерно так же, как о них могла бы рассуждать обезьяна. И он прекрасен. Он абсолютен.
Он — тот, на кого можно показать пальцем: вот он, обыватель. 

 

Это как
в дурных шутках о том, как весь мир станет творческим,
и больше всего  в нем будет цениться единственный нетворческий человек.
Это уже реальность,
это уже произошло
на наших глазах,
и этот человек — Ваномас. 

Друг Ваномаса, видеоблогер Сергей Симонов — чуть посложнее. Это 40-летний хорошо сохранившийся мужик с голливудской улыбкой, в которой не хватает одного зуба, и внешностью Джонни Деппа. Его канал называется «Каналом Добра и Позитива», но это даже не пресловутый нью-эйдж. Прежде чем перейти к теме (например, как нужно бриться или чистить зубы , как брать в долг
или как приготовить лазанью в посудомоечной машине), Симонов долго
и профессионально мутит воду, выдавая в себе бизнес-переговорщика средней руки. Грамотно и с расстановкой втирается в доверие к зрителю.

Симонов представляет собой типичного успешного представителя малого бизнеса. Хорошо отделанная квартира, машина, жена-стоматолог, приятные мещанские мелочи, которыми он с удовольствием хвастается. 

Как и Ваномас, Симонов вещает ни о чем — разве что в компьютерные игры не лезет. Его камера шумит гораздо меньше, но несмотря на профессиональные занятия видеоблогингом, хорошую звуковую аппаратуру он до сих пор себе не купил, поэтому понять его иногда трудно. 

Иногда Симонов с Ваномасом ходят на тест-драйвы различных тачек,
иногда просто сидят с пивом в каком-нибудь кафе и перетирают за жизнь. Изредка к ним присоединяется  третий персонаж – Толян, мальчик-хикка, обозревающий алкоэнергетические коктейли и застенчиво хвастающийся своей девственностью в 26 лет. Толян редко выходит из дома и живет на деньги родителей. Он красив и искренен, он увлекается металлом и показывает Симонову обложки коллекционных дисков, которые заказал по интернету.  

Искусство пыталось приблизиться к жизни по меньшей мере последние лет 300. Все эти годы находились художники, пытавшиеся запечатлеть тоску
и скуку, выкинуть весь нарратив, оставив бесконечное течение времени, которое сводит с ума, потому что в нем ничего не происходит. 

Но без нарратива не смогли существовать ни реалити-шоу, ни игра Sims. Законы драматургии подло атаковали тех, кто их игнорировал, кристаллизовались
в мелочах, проглядывали сквозь аритмичный морок бездействия. 

Нарушить законы драматургии оказалось невозможно, как законы гравитации. Они проявлялись даже в закольцованных 10-секундных роликах, даже в черных квадратах или в «4’33″» Джона Кейджа, не говоря уже про искусство кино, про компьютерные игры, в которых так порой хочется стать фланером. 

Потом появился весь этот брейнгазм, где страшные девушки косплеили разные профессии и что-то уныло и ласково спрашивали у зрителя за кадром. 

А потом пришли они – прохожие, потерянные в толпе; они начали говорить, бормотать, и поначалу даже не верилось, что можно так долго и упрямо говорить ни о чем, что за пределами «4’33″» есть что-то более бессмысленное, более несуществующее. 

Идиотская заставка, трясущаяся камера, проникновенный взгляд: «Здравствуйте, дорогие друзья, подписчики и просто мои зрители. Канал Добра и П-а-з-и-т-и-в-а. 2 апреля 2014 года, говорит и показывает Москва, Россия». 

И затем 10 минут чистой, кристальной воды. Глядя на это понимаешь, что да – жизнь, безусловно, бессмысленна, все законы драматургии выдуманы человеческим восприятием, ничто ни с чем не связано, все — абсурд, небытие, движение и настоящее время, которое только и имеет значение. 

Вспоминаешь еще что-то из философии — про лингвистику и процесс говорения, которым и является, в сущности, мироздание, и пытаешься назвать по имени вещи вокруг себя. Стол, ноутбук, пачка сока, пепельница, сигареты, телефон, настольная лампа, чашка, недоеденные мюсли… 

И Ваномас начинает пожирать мир, как свой доширак.