Когда-то ты не был хипстером

Ностальгическая колонка о мифическом начале 2000-х

Возможно, писать ностальгические тексты по утраченным 2000-м еще рано, но автора паблика «Спальные районы страны ОZ» Игоря Антоновского это не останавливает. Он пытается найти ответ на главную загадку нашего времени — откуда взялись хипстеры и как так получилось, что вчерашние неформалы и алкоголики стали приверженцами минималистичного дизайна, коворкингов и арбузных шотов.

В 2008 году никаких хипстеров еще не было. Была разношерстная толпа людей, уже учуявших дух времени, уже ушедших из XX века с его бесприютной тоской, тишиной и темнотой в прекрасное далеко, уже переосмысливших поп-культурные коды по-своему, помахавших родителям и старшим братьям, вкусивших нормальной одежды и путинской стабильности. 

Хипстеры и Путин неразрывно связаны. Путинская стабильность теряет без хипстеров весь свой флер счастливой жизни при воровском тоталитаризме. Хипстеры теряют без Путина все – должно существовать нечто, что они не пускают в свое поле, но что при этом является основой их игнорирующего мировоззрения. Путин для хипстеров был той стеной, которую необходимо было не замечать. Поэтому они кончились в 2011, когда наконец обратили внимание на Путина. И Путин кончился в 2011 – когда обратил внимание на хипстеров.

Мы стали потихоньку забывать о том, что было когда-то на их месте. Мы смотрим на 2000-е как на современность, совершенно не понимая, что же на самом деле было там. Мы отказываемся признавать себя говнарями, хотя по сути независимая Россия знала только две формации молодежи – вначале были говнари, потом хипстеры. И все забыли, что были говнарями.

Когда я хочу вспомнить подлинные 2000-е, не пропущенные через призму начавшегося под их конец хипстерства, я вспоминаю клуб MOD, который был круче всех этих ваших московских «солянок» и прочего пафосного дерьма. Клуб MOD умер.

Огромное помещение в здании бывших конюшен населял человеческий бульон – эмари, какие-то скейтеры, первые узкоштанные малолетки, 19-летние бродяги со спитыми лицами пенсионеров, школьницы, любившие синтетические наркотики и секс в туалетах, татуированные, сгнившие заживо рок-звезды. От улицы клуб отделяли синие строительные леса. В этих лесах постоянно толпилась пестрая аляповатая биомасса, мелькавшая бутылочками с «Блейзером» и «Виноградным днем», изрыгивающая нечто молодое, яростное и нечленораздельное. У многих были сломаны и плохо забинтованы конечности (бинты были разрисованы), практически все были, несмотря на юный возраст, моральными и этическими инвалидами. Под утро безумие сглаживалось и все расходились по впискам. На вписках употребляли самые разные вещества, валились в одежде, как попало, трахались без разбора, рыдали или хотели убить себя в связи с отходняками.

Однажды на такой вписке посреди лютой зимы я обнаружил себя спящим на лестничной клетке в одних носках. Ступни одеревенели от холода. Я испытал тихий
ужас, потому что передо мной открывался этаж в 10 квартир и я совершенно не помнил, из какой я вывалился. Хромая, я подходил к каждой и прислушивался к шумам за дверью. Везде была зловещая тишина. И только в одной это была тишина рождения хипстеров. Именно там, за неприметной дверью, где спали малолетние чудовища, рождалось то время, в которым мы живем. Я стоял, слушал тишину и, несмотря на холод, не решался позвонить в дверь.

Монтажная склейка. «Пикник “Афиши”» какого-нибудь 2010 года. Солнце, люди в бесформенных майках и идиотских солнцезащитных очках. Счастье – нелегкое бремя,
как пела в ненавистной песне группа «Рондо». Никакого сора, из которого это все выросло, больше нет – кончается время черных туч и пьяных балаганов, все, кажется, встает на свои места. У начала XXI века оформился свой стиль, и вот он, в важном виде, в тонком вкусе, в луках в полный рост, чтоб обязательно с закатанными штанами и взглядом, в котором вся ирония мира, вся легкость бытия, необыкновенная.

Но главное – тут нет моральных калек, тех, кто с пестрыми партаками от запястья до локтя, с разрисованными гипсами, с туннелями в ушах по 20 см, со взглядом алкоголиков-пенсионеров. Все лучезарные, все готовятся к будущей жизни в кластерах и к будущем ресторанным дням и капкейкам с митболами. В том 2010-м вышел сериал Валерии Гай Германики «Школа», он был как раз про клуб MOD. Именно MOD населяли все эти Носовы и Будиловы. Незадолго до премьеры сериала (за неделю, кажется), старый MOD закрылся навсегда. Сшить эти две формации – MOD и «Пикник “Афиши”» 2010-го не получается, но надо. Для меня уж совершенно точно ясно, что нельзя навсегда забыть и отвернуться. Мой однофамилец и полный антагонист Данила Антоновский как-то написал статью про «Симачев-бар». Там было что-то про арбузные шоты, про поцелуи на лестнице, про свободных людей, построивших гражданское общество, которые как-то умели не мешать друг другу, уважать личное пространство и веселиться вместе. Ерунда. Впрочем, чего еще ждать от человека, предавшего великое русское слово «фрикаделька».

Это гражданское общество было в каждом баре после двух часов ночи, когда опьянение достигало своего апогея. Гражданское общество стало результатом перерождения говнарей, обретения ими рамок внутренний свободы, ориентиров в виде стильных треугольников, красивых картинок и неясной музыки. Но как свальное пьянство неряшливых эмарей стало аккуратным дизайном 2010-х? Повзрослели? Слишком простой ответ. О времени надо что-то знать, что-то понимать. Но, кажется, сейчас, в 2014 году, мы ничего не понимаем о 2000-х. Об их конце. Мы знаем, что 90-е были бандитским временем, когда на сцене были певички без голоса и слуха, бывшие чьими-то любовницами, когда телевидение было свободным, а Ельцин пил. Мы знаем, что в 2000-е у нас был интернет, был Путин, были корпоративы, был «Виноградный день» и 2007, потом появились хипстеры и вот они вроде как живут до сих пор, хоть слово и исчезло, стало позорным, ругательным. В 2011 году хипстеры стали политизированные и вышли на Болотную площадь. Тот протест развалился по причине лишнего веса Дмитрия Быкова и алкоголизма Михаила Ефремова, и все ушли обратно в скиты – веб-панка, свэга и трэпа, постафишных медиа и т. д.

В 2007 году о готах и эмо еще можно было говорить всерьез, в 2008 году – нет. Узкие штаны, которые вначале покупались парнями в женских отделах Befree, начали робко появляться в 2006-м. Тогда же в ходу было странное понятие нью-рейв, которое непонятно что означало. Путин прочно сидел на своем месте, даже если вместо него садился Медведев. У Владимира Соловьева в шоу «К Барьеру» была отвратительная рожа и отвратительная манера широко расставлять ноги. Я могу вспомнить еще миллион каких-то странных мелочей, расположить их на полотне, нарисовать атмосферу, которую узнает каждый. Но земля разверзлась и, кажется, мы забыли, кто мы были – грязные, ужасные, из подземного перехода, в спидах, на вписке, сквозь стены, битые – субкультурные дети, хамоватые, музыка совершенно идиотская. Все прошло, как сон, как утренний туман. И вот мы якобы проснулись новыми, детьми 2010-х годов. Со стильным геометрическим дизайном, отражающимся в зрачках. В адекватных зрачках.

Клуб MOD был последним великим коллапсом субкультур. Последним мгновением той эпохи, когда за широкие штаныможно было получить в щи от металлиста. Больше субкультур уже никогда не будет. Ни рэйверов, ни скейтеров, ни готов и эмарей. Все оказались безликимихипстерами, детьми Путина и Сапрыкина, которых никогда не было, но которые как бы потом случайно материализовались. Вселились в нас. Воспоминания о тех безумных людях отрезвляет, заставляет понять насколько мы изменились, насколько изменилась культура. Насколько начался XXI век.

Каждому поколению свойственно утверждать, что школота уже не та. У них теперь безликие кумиры, у них теперь нет сверхидей. Но говнарство – наше всеобщее – было совершенно наивно, разделение и асоциальность были искусственны. Мир стал лучше. Кому спасибо за это, Путину или Сапрыкину, конечно, вопрос. Благодарить обоих как-то стремно и неприятно.

Нам остается только косплеить: иронизировать, шутить, переодеваться, рефлексировать, вспоминать. Пока нам кажется, что 2000-х как таковых не было. Что мы еще изнутри, как бы в них. Но они были, совсем другие и гораздо, кстати, круче 90-х. Вот что важно. И мы потеряли их и не жалеем о потере, о чем жалеть, но как-то и не грустим.

Что-то пошло не так. Начался XXI век. Давайте хоть обратим на это внимание. Хоть погрустим о мире, таком, каким он уже не будет. Выпьем «Виноградного дня» и поползем на пузе по каналу Грибоедова. Незабываемое чувство. Поверьте мне.