Вместо манифеста: Welcome to the external world

В России появилось первое поколение визуалов

Полтора года назад на фестивале в Венеции впервые показали мультфильм Дэвида О’Рейли «Внешний мир», впоследствии признанный важнейшим анимационным событием сезона.

Мальчик играет на рояле в пустом зале, покинутые зрителями стулья стоят в беспорядке, отец устало отвешивает подзатыльник за фальшивую ноту — все вместе длится 5 секунд: детство как несвобода, отцовство как рутина, одиночество художника, обреченность любых усилий.

Дом престарелых «Акме», старый кот поскользнулся на банановой кожуре, она ожила и с радостным писком прыгает на голове упавшего; другие коты продолжают смотреть телесериал. Возраст как проклятье; жестокость по отношению к старости; жестокость стариков; вынужденное сосуществование в социуме; равнодушие, эгоизм; сатира на рекламный штамп о второй молодости на пенсии; Том и Джерри в Альцгеймере.

Дальше — Иисус с пробитой насквозь грудью едет на инвалидной коляске по воде, доктор выписывает пациенту рецепт: «Go fuck yourself», etc.

«Внешний мир» похож на головную боль, которую лечат при помощи бормашины. На бесконечно расширяющуюся вселенную, спрессованную в 15-минутный хронометраж.

 О’Рейли показывает, что было после постмодернизма и как на самом деле выглядит наш мир — перенаселенный, переживающий постоянный конфликт интересов, допускающий одновременное существование взаимоисключающих вещей. Мир, в котором уродство неизбежно, потому что оно выразительнее красоты, а значит, имеет шанс быть замеченным.

Образы О’Рейли действуют так же, как кадр из «Андалузского пса» Бунюэля, в котором глаз разрезают бритвой — на менее резкие раздражители он уже не реагирует.

Дэвиду О’Рейли 26 лет, и, как любой гений, он — антенна, которая усиливает сигнал, звучащий на неизвестной частоте.

Тысячи лет человеческая культура была устной и оставалась таковой даже после изобретения письменности. Первые из тех, кто умел читать, делали это вслух.

Для тех, кто не умел читать, христианская цивилизация не без колебаний заново изобрела живопись; цикл фресок Джотто в Ассизи, один из самых известных комиксов Средневековья, — биография Франциска Ассизского, рассказанная без использования текста.

Европейская цивилизация синтезирует слова из букв, образуя смыслы соединением слогов.

В иероглифическом письме определенный смысл содержится в знаке; в сочетании с другими знак меняет свое значение. Это сложнее, чем христианский религиозный комикс, но работает по схожему принципу: иконописные традции — аналог иероглифа, и поэтому святая Лючия всегда опознается по глазам на блюде. Чтобы узнать ее, не требуется подпись.

Наш мир вместил в себя все, что было до — по горизонтали и вертикали, — исказив и перемешав, как в мультфильме О’Рейли.

Безразмерность интернета позволяет публиковать безразмерные тексты, но японская манга и корейские сериалы, созданные людьми с иероглифическим мозгом, уже проникли туда, где люди столетиями узнавали святую Лючию по вырванным глазам на блюде. Мир ускоряется, количество информации растет, восприятие ее меняется — «Война и мир» уцелеет, только если будет пересказана даже не в твите, а в демотиваторе.

Св. Лючия изображается с глазами на блюде или стебельке. Она считается покровительницей слепых

Это не хорошо и не плохо, это так.

О’Рейли оказался антенной, и сигнал, который он ретранслирует, сообщает нам о том, что сжатый визуальный образ может содержать больше информации, чем целая библиотека. Чтобы воспринять эту информацию, надо согласиться с тем, что смысл — не только там, где происходит синтез слогов, но и там, где на секунду задержался взгляд. Чтобы воспринять его, надо использовать глаза, не забывать их лежащими на блюде.

Российская цивилизация всегда была логоцентричной, здесь слово было богом, а глаз довольствовался малым, принимая за красоту гипсовые копии с ренессансных оригиналов в Пушкинском музее. Но теперь, когда мы «стали более лучше одеваться» (то есть в распознавании дизайнерских нюансов приблизились к цивилизованному миру), в нашей некогда логоцентричной стране появилось первое поколение визуалов, говорящих друг с другом картинками, а не словами.

Они не читают. Они видят.