Прекрасному полу в Иране запрещено посещать футбольные матчи: болельщики кричат и матерятся, по полю бегают мужчины с оголенными конечностями. Целеустремленных девушек это не останавливает: они переодеваются мальчиками* и просачиваются сквозь кордоны. Кому-то это удается, как дочке режиссера, чей опыт стал для фильма отправной точкой; кому-то — нет, как героиням картины, вынужденным прозябать в импровизированном загончике вблизи заветного входа на трибуны. Поля не видно, а там игра против Бахрейна, и даже ничьей хватит Ирану, чтобы попасть на ЧМ. Глянуть хоть одним глазком не пускает охранник — парень хороший, но провинциальный, традиционалистских взглядов.

События развиваются практически в реальном времени: фильм идет 90 минут, как футбольный матч. Кино в целом балансирует на еле различимой грани реальности и постановки. Иран одерживает победу, как значилось в режиссерском сценарии, и люди высыпают на улицы. В угаре народных гуляний гендерные различия отходят на второй план и типичная для Панахи сказка про гуманизм обретает надлежащий оптимистичный финал.

Только реальность пишет свой, уже знакомый до боли сценарий. От народных гуляний рукой подать до массовых протестов. После переизбрания Ахмадинеджада за честные выборы на улицы Тегерана вышли миллионы, а режим в ответ лишь закрутил гайки. Джафар Панахи оказался за решеткой, получив 20-летний запрет на профессию. А «Офсайд», его последний перед приговором полный метр, так и останется его самой трогательной иллюзией.

* Мотив трансгендерности как навязываемой обществом модели поведения стоит выделить отдельно. В стране, где за гомосексуализм можно угодить на виселицу, делают больше всего операций по смене пола за вычетом Таиланда.