Все развлечения Алтая с 1849 года

Как Илья Клишин съездил на конференцию в Барнаул и попал в перпендикулярное историческое путешествие

карта, составленная Аткинсом и пейзаж Сибири его кисти

В хрониках манчестерского сити-холла за 1860 год находим такую запись: «Мистер Томас Уитлам Аткинсон, архитектор и путешественник, скончался в Нижнем Уолмере 13 августа. Уроженец Йоркшира, в молодости он работал каменщиком, но позже, став архитектором, поселился в Манчестере. Затем он оставил свою профессию, чтобы странствовать, и одним из первых открыл нам Восточную Россию. Автор книг "Исследования Восточной и Западной Сибири" (1858) и "Путешествия в область верхней и нижней Амазонки" (1860)». Здесь писарь городской канцелярии, конечно, ошибся. Аткинсон не бывал в Южной Америке, вторая же его книга — про реку Амур.

Самолет приземляется в аэропорту Барнаула рано, в три утра по Москве. Нетерпеливая толпа выходит наружу, а там — ничего. Чемоданы, коробки и рюкзаки бредут вдаль. На востоке разгорается бежевым, розовым и серебряным рассвет. Он не такой, как наш, то ли от того, что сибирский, то ли от того, что здесь, на взлетно-посадочной полосе, небо ближе обычного.

Аткинсон прибыл в Россию из бури революций 1840-х. Пока он рисовал пейзажи гор и степей, пробираясь на Алтай, к Телецкому озеру, Гарибальди захватывал Рим, полиция арестовывала Достоевского, а Паскевич бросал к ногам русского царя Венгрию. Если и удавалось узнать что-то в русских городках-оазисах, все казалось небылицей. Местное образованное общество жило своими скромными развлечениями. Заехав ненадолго в Барнаул, Аткинсон записал: «...Нигде в Сибири нет такого приятного общества, как в Барнауле. Здесь составился даже великолепный оркестр под руководством одного унтер-офицера, получившего музыкальное образование в Петербурге».

Гостиница и первая прогулка. Вечный огонь, рыжая церковь, советский баухаус, новоделы торговых центров, чекистская мозаика, послевоенная и одновременно дореволюционная классика. Все в хорошем состоянии, свежевыкрашенное, хотя стоит свернуть в любой двор, и найдешь обычное... Через час я на местном радио — в брежневской высотке с видом на Обь. Горячий спертый воздух: кондиционеры работают из студий не на улицу, а в коридор. Шаблонные вопросы о митингах и блогах, машинальные ответы и засахарившиеся анекдоты. Звонят местные жители: они не очень знакомы с «Фейсбуком», но имеют мнение про Горбачева.

титульный лист книги «Восточная Сибирь» Аткинсона

Короткое лето 1849 года пролетело как мгновение. Барнаульские офицеры вернулись из командировок к своим семействам. В обществе приступили к обсуждениям зимних балов. Но вот однажды вечером в город примчали казаки и сообщили, что на другой стороне хребта появилась «партия азиятцев», не меньше 3000 человек, которые с грабежами пробираются к русским городам. В Барнауле, ставшим этаким форт-ноксом того времени, как раз подготовили к отправке в Петербург годовую выработку серебра и золота — тысячи фунтов. Поднялась паника: крестьяне забивали скот, а среди местных дам пошел слух о том, что после попадания в плен им придется доить лошадей.

В Барнауле проходит 19-я политологическая конференция Владимира Рыжкова и Фонда Эберта. Обсуждают, конечно, выборы, опросы, перспективы. Гонтмахер предлагает круглый стол с властью, а в кулуарах рассказывает, что Кудрин до сих пор ездит на охоту с Путиным. Делягин в сотый, кажется, раз предсказывает глобальный кризис. Представитель ЦСР приковывает всеобщее внимание: по его последним данным, народ созрел к демократии, то есть еще год назад не был готов, а теперь готов. Другие выступающие говорят про Кавказ, про партии, про фальсификации. Специальный гость из Белоруссии высказывается в ключе «не повторяйте наших ошибок». У меня небольшой доклад про кейсы зимнего политического сезона: страницы митингов, голосовалки, «Белый круг», экспорт технологий в регионы, народные гуляния. Аудитория с гордостью вспоминает барнаульский наномитинг игрушек. В перерыве подходит девушка, которая организовала в «ВКонтакте» страницы местных митингов. Говорит, у них такой уровень проблем: перерубают топором кабель, заливают клеем замки, арестовывают.

Владимир Рыжков —

один из ветеранов российской антипутинской оппозиции. Больше десяти лет он входит в различные оргкомитеты, объединения, союзы и коалиции. В этом году власть разрешила реанимировать его старую Республиканскую партию, которую он сразу же поспешил слить с Партией народной свободы. За неготовность к решительным действиям именно его фамилия чаще всего звучит в ряду тех, кто, как говорят критики, «слил протест»  

Тем временем в Барнаул поступали все новые слухи из бийской долины. Три тысячи незаметно превратились в десять, и у них появились ружья. Народная молва неожиданно прибавила к этому, что разбойниками командует Аткинсон. Тот, что был на балах в городе в прошлом, 1848 году. Весть разлеталась. И хотя образованные горожане вяло возражали, что «для этого он слишком порядочный человек», базарная толпа сама сложила один плюс один. По родившейся наспех легенде, англичанин попал в руки монголов, которые принудили его показать им (sic!) дорогу на русский Алтай по горам, а в пути подчинились ему. Теперь барнаульские дамы немного успокоились: белый человек на монгольском троне вселял в них надежду, что предстоящее рабство будет не таким ужасным.

Сибирский пейзаж из книги Аткинсона

Приглашенные эксперты — удивительные люди. Играют ли они в футбол, жарят ли шашлыки, катаются ли по реке — обсуждения не прекращаются ни на минуту. Чилийский ли это сценарий или бразильский, кто кого кинет и на сколько, какие гарантии у бизнеса силовиков и т. д. Даже, извините, в мужском туалете покоя нет. В последний вечер прощание и снова прогулка по Барнаулу. Царский центр города сменяется сталинским, а тот — брежневским. На бульваре высокий, почти как в Петергофе, фонтан бьет по ветру вверх. В парке лодочки, фрисби, айпады. Садится солнце, его видно в окно американского кафе. Поражает, как за тысячи километров от Оки и Волги русские переселенцы смогли воссоздать обычный губернский город. Не американская колонизация, а именно что перенесение всех навыков, архитектурных, бытовых и административных, как копипейст.

Известие о монгольской орде достигло Петербурга. В Семипалатинск спешно прибыл сам генерал-губернатор князь Горчаков — к слову, приятель Аткинсона. Но уже отряды разведки выяснили, что это все неправда, а слух пошел из-за 40 черкесов, сосланных с Кавказа сюда на золотые рудники. Утаив сокровища, те бежали с купленным оружием и угнанными лошадьми в долину Бии. Там у них случилась перестрелка с калмыками, из которой живыми вышли лишь четверо. Но и их добила четырехдневная снежная буря в горах. Вот и все.