Почему быть типичным россиянином не так уж и плохо?

Почему быть типичным россиянином не так уж и плохо?

Каждой нации свойственны стереотипы. Английская чопорность, американская самоуверенность и китайская любовь к церемониальности известны во всем мире. Часто люди лепят ярлыки, не разбираясь, что стало причиной той или иной культурной особенности. ВОС разобрал с экспертами, откуда берут корни знаменитые русские лень, пьянство, грубость, гомофобия и откладывание всего на потом и почему жить с этим сомнительным набором на самом деле не так уж плохо.

Россияне ленивы

Россияне ленивы

Сергей Поварницын, философ, режиссер

По поводу лени очень важно понять одну вещь: лени на самом деле не существует. Это вредное, манипулятивное понятие, задача которого — унизить человека. Потому что оно ничего не говорит о сущности того, что происходит с человеком, а лишь объявляет его плохим. На самом деле когда человек «ленится» — это значит, что у него включился внутренний бессознательный механизм торможения. И первая, самая главная задача тут — научиться уважать свои тормоза. В психике процессы торможения так же важны, как процессы возбуждения. Без них вся система просто приходит в состояние бесконечной истерики. Примерно такое, в каком находится большая часть современного общества, одержимого возбуждением и отрицающего торможение как досадную помеху.

Включиться механизм торможения может по тысяче разных причин. Например, потому что ни фига не получится. Но это многие все равно спишут на «страх». А еще потому, что интуиция подсказывает более верный образ действий. По своей работе режиссером я очень хорошо знаю, как важно слушать свою лень. Если мне вдруг становится лень что-то делать, это, как правило, значит, что я иду не туда. Так что лень — это не недостаток русских людей. Это очень мощный инструмент бессознательной навигации. К сожалению, этот инструмент совсем мало изучен, и практическое освоение его пока происходит только на уровне художников. Но я уверен, в будущем позитивное значение лени получит широкое признание.

Россияне много пьют

Игорь Лазарев, нарколог, психиатр

Ну сразу хочется сказать, что мнение о том, будто русские пьют больше всего в мире, — это скорее миф. За последние пять лет снизилось потребление алкоголя на душу населения с 18,5 л в год до 15 л, что не сильно отличается от других европейских стран, Россия далеко не на первом месте. Если говорить о проценте людей, страдающих от алкогольной зависимости, которые проходят лечение у наркологов, то это около 2–5%, и такая цифра приблизительно одинаковая во всех странах. Поэтому миф о «постоянно пьяных русских» имеет скорее культурно-исторические корни. Например, немцы и французы имеют определенную культуру употребления: вино и пиво стоит практически на каждом столе, и их среднегодовые цифры потребления в пересчете на спирт так же высоки, но мы воспринимаем это как «культуру пития». В России предпочитают крепкие напитки, чаще водку, что создает определенный образ «пьяного русского» в глазах европейцев и т. д. Однако употребление спиртного помогает разрядить достаточно депрессивную обстановку, которая имеет место быть в нашей стране, — для многих это чуть ли не единственный бюджетный способ снять напряжение. 

Россияне
грубы и недружелюбны

Россияне
грубы и недружелюбны

Алексей Рощин, эксперт центра политических исследований

Угрюмость жителей России не должна восприниматься со знаком минус, так как по большей части это вынужденное поведение в существующих условиях. Угрюмость — это влияние Севера. Мы — северная нация, солнца в жизни мало, природа сурова. Поэтому правило жизни, закрепленное в генах, — экономия, в том числе экономия внешних проявлений, чтобы не тратить энергию попусту.

Эльвира Ариф, научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург

Я бы поспорила с этим тезисом. В разных местах города лица разные: и даже про метро, которое в первую очередь приходит на ум при ответе на этот вопрос, не скажешь со стопроцентной уверенностью, ведь настолько разные люди утром и вечером, на центральных и конечных станциях. То же с общественным транспортом, городскими мероприятиями и торговыми центрами. Что уж говорить про все регионы, которые отдельный мир, и про многообразие городов. Вместе с тем мне кажется важным, что советское прошлое и сегодня во многом определяет поведение людей в публичных местах. Человек вынужден был быть частью целого. Если тебя нет как индивида в своих глазах, то и других признать таковыми ты не можешь. А если их нет, зачем тратить силы и эмоции на то, чтобы держать лицо. Наконец, мы живем в одной из самых ресурсных стран мира, но при этом жизнь большинства россиян трудно назвать благополучной. И вопрос не только и не столько в деньгах, а в том, что от тебя ничего не зависит, ты бессилен и ничего, кроме своей жизни и жизни своего ближайшего круга, изменить не можешь. В этой ситуации особенно возрастает роль своих — тех, кто разделяет твое мнение (и даже неважно в чем). Они солидарны с вашим мнением настолько, что другие — незнакомые и знакомые разной степени близости — становятся полупрозрачными. И становится непонятно, зачем тратить на них свои силы.

Россияне откладывают все на потом

Сергей Поварницын, философ

Это не совсем верная формулировка. Россияне не откладывают все на потом, они просто все делают в последний возможный момент. Это очень сильно расходится с классической капиталистической этикой, которая направлена, по сути, на создание максимально возможного количества продукта, материального или интеллектуального. Именно эта логика приводит к регулярным кризисам перепроизводства, сотрясающим современный мир, начиная с первых промышленных революций. А как капитализм борется с перепроизводством? Искусственно наращивая спрос. Так что современный консьюмеризм, вся культура потребления, в которой мы живем, которая свела людей с ума навязанными потребностями, которая истощает и загрязняет нашу планету, которая, в конце концов, породила таких чудовищных людей, как инстаграм-блоггеры, — по сути, все это есть следствие того, что западные люди не умеют притормаживать и не делать лишней х**ни.

Россияне не любят встречать соотечественников на отдыхе

Россияне не любят встречать соотечественников на отдыхе

Евгений Осин, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации

Эту особенность россиян отмечали еще Достоевский и Тургенев в XIX веке. С опорой на данные современных исследований можно объяснить ее промежуточным положением России между культурами западного типа (индивидуалистскими) и восточного типа (коллективистскими). Мы — не такие коллективисты, как японцы или китайцы, которые почти всегда путешествуют группами: для нас окружение соотечественников не является необходимостью. Но мы — и не такие индивидуалисты, как европейцы: наше представление о себе и оценка себя в значительной мере зависят от того, что думают о нас другие люди, которых мы относим к «своим». Встречаясь с соотечественниками, мы невольно, сами того не осознавая, начинаем оценивать их и тревожиться относительно того, как они оценивают нас. Поэтому среди «чужих» нам проще расслабиться и быть собой, не думая о необходимости соответствовать чьим-то ожиданиям. Но, конечно, в любой стране есть люди, которым комфортно только в знакомой обстановке, поэтому и среди россиян немало тех, кто стремится отдыхать исключительно в окружении соотечественников.

Россияне — гомофобы

Россияне — гомофобы

Эльвира Ариф, научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург

Секс в России — тема очень неоднозначная. С одной стороны, можно говорить о многообразии самых различных сексуальных практик и возможности реализовать свои фантазии, что стало возможным в том числе благодаря развитию интернета. Я уж не говорю о его информационных ресурсах по этой теме: посмотреть, почитать, пообщаться, поучиться — выбор неограничен. С другой стороны, важно, что реализуются эти фантазии в культуре стыда. Тема секса у нас очень сильно морально нагружена. Это приводит к тому, что если вообще возможно говорить о сексе, то в лучшем случае с интимными партнерами или самыми близкими друзьями.

В нашем обществе личность человека напрямую связывается с его интимным опытом. В условиях социальной нестабильности гендерная идентичность для людей становится доминирующей. Быть мужчиной или женщиной — основа бытия. В конечном итоге это приводит к жесткости и однозначности определения мужского и женского и вслед за этим неприкосновенности границ, маркирующих пол.

Наконец, стоит отметить, что российский андроцентризм предполагает публичное говорение о сексе, ориентированном на мужское желание и его реализацию.

Таким образом, жесткая необходимость в соблюдении границ мужского и женского в совокупности с моральной нагруженностью говорения о сексе и ориентацией на мужское желание приводит к тому, что в публичном пространстве может присутствовать только определенный пул тем. Потому, например, тема гомосексуальности оказывается негативно нагруженной, а, например, институт любовниц рассматривается как вариант нормы. Хотя последний лишает людей личного счастья, в то время как первый на него ориентирован. Притом что женщин, которые вынуждены вести образ жизни любовницы, многие знают лично, а с гомосексуалами никогда не встречались.

В этой ситуации нельзя не принимать во внимание социально-политический контекст, который определяет отношение к гомосексуальности, создает для нее негативный фон и приводит к гомофобным настроениям. Но, еще раз подчеркну, что в данном случае гомофобия является формой негативного отношения не только и не столько к гомосексуальности, а к целому корпусу тем, которые не соотносятся с нормами публичного говорения о сексе, жестким соблюдением границ мужского и женского и символическим обслуживанием мужского желания. 

Краткий перевод редакции: В России норма — не ненавидеть геев. Норма — не высказываться публично в духе, отличном от «гетеросексуальный мужчина и его желания — главное из всего, что существует». То есть на геев по большому счету всем положить, лишь бы никто громко не высказывал «запрещенного», а то у людей рушатся основы основ, на которых держится земля, и как тогда быть, непонятно. 

Россияне верят в нелепые приметы

Евгений Осин, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации

Вера в приметы свойственна людям в самых разных странах. По данным исследований, мы начинаем верить в приметы в ситуациях, которые тревожат нас, но исход которых мы не можем полностью контролировать. К сожалению, в нашей повседневной жизни в России очень много таких ситуаций неопределенности, когда дальнейший ход нашей жизни зависит не от нас. Психолог Мартин Селигман обнаружил, что регулярное повторение подобных ситуаций формирует у человека ощущение «выученной беспомощности» — депрессивное состояние, когда мы утрачиваем веру в собственные силы и опускаем руки. Вера в приметы, пусть даже не имеющие никакого отношения к реальности, помогает людям поддерживать иллюзию контроля, сохранять уверенность в себе и избегать выученной беспомощности. Тут важно помнить, что приметы полезны лишь в тех ситуациях, на которые мы действительно никак не можем повлиять. Если же мы, например, надеемся на счастливый билет вместо того, чтобы готовиться к экзамену, приметы могут сослужить нам плохую службу.