Замкадыш 2.0.
Часть первая: регистрация
Кто вообще это придумал?
ВОС запускает серию материалов о муках, вызванных необходимостью регистрации по месту жительства. Мы не станем жаловаться на ущемление конституционного права граждан на свободное перемещение и обличать институт прописки как неиссякаемый источник коррупции. Мы разберемся, как с этим жить, в рамках закона договариваться с государством и не чувствовать себя ущемленным ни в фундаментальных гражданских правах, ни в бытовом комфорте. Прежде чем приступить к инструкциям, разберемся в путанице с терминологией и в истории вопроса.
Пора перестать впустую тратить время на нытье по поводу очередных успехов «Почты России», произвола коммунальных служб или мегер в паспортном столе. Попробуем разобраться в бюрократическом хаосе. Мы будем находить и осваивать доступные, простые и легальные способы оформления документов и получения государственных услуг и оперативно устранять разруху в санузлах. Заставив машину работать на нас, мы повысим качество жизни.
Чем постоянная регистрация отличается от временной?
Все граждане России — счастливые обладатели экзотического по современным меркам документа: гражданского паспорта. Казалось бы, необходимость в нем отпала, когда в 1991 году была формально отменена прописка. Но на самом деле она была не отменена, а переименована в «место постоянной регистрации». Мы продолжаем носить с собой паспорт на случай, если полицейский попросит его предъявить, зная при этом, что не следует давать документ ему в руки, и продолжаем использовать реликтовый термин «прописка»: если у вас ее нет или вы прописаны не в том городе, в котором живете, вы лишены множества социальных гарантий.
Итак, пропиской сегодня мы называем то, что Федеральная миграционная служба называет «постоянная регистрация по месту жительства». На пятой странице паспорта каждого гражданина Российской Федерации должен стоять такой штамп.
Бывает еще временная регистрация по месту пребывания, которая оформляется в органах УФМС на определенный срок с письменного согласия собственника квартиры, в которой вы поселились, переехав в другой город (неважно, снимаете ли вы ее или живете у родственников). Для оформления этого документа не нужно выписываться с места постоянной регистрации.
Откуда вообще взялась регистрация по месту жительства?
Прописка — институт древний, появившийся отнюдь не в советское время. Гарвардский историк Ричард Пайпс («Россия при старом режиме») видит основу «особого пути России» в низкой доходности сельского хозяйства.
Климат в северной России был суровым, а земля — паршивой, зато ее было много. Если европейский крестьянин предпочитал развиваться интенсивно, то есть из года в год сидеть на своем клочке земли, используя навоз и прочие чудеса средневековой техники для повышения эффективности, то русский развивался экстенсивно: удобрял почву сожженным лесом, а после ее истощения просто шел на новое место (подсечно-огневое земледелие преобладало в России аж до XVI века, а в отдаленных районах — еще дольше). Жизнью русского крестьянина была миграция, которая постепенно шла в сторону плодородных земель юго-востока. К несчастью, там жили злые тюркские кочевники, которые сильно тормозили русский Drang nach Sueden.
Здесь-то и пересеклись интересы русского народа и его вечного друга и врага — государства. Колонистам было выгодно, чтобы государство давало по лбу злым кочевникам (печенегам, половцам, татарам). А государству было нужно, чтобы крестьянин его кормил. Но как поймать налогоплательщика, который шастает туда-сюда по территории размером с пяток Франций? Как давать земли на кормление боярству-дворянству-чиновничеству, когда кормильцы разбегаются, словно тараканы от внезапно включенной лампы?
Так происходила вековая игра в догонялки государства с народом, известная также как «закрепощение». Крепостное право формировалось из множества малых ограничений на протяжении веков, пока не достигло апофеоза в XVIII веке. К моменту отмены крепостного права в 1861 году крепостные составляли более трети населения империи (22,5 млн человек), но более ⅔ крестьян семи центральных губерний сидели на оброке, то есть на самом деле занимались, чем хотели, и просто платили мзду хозяевам земель, к которым были формально прикреплены.
Но не следует думать, будто закрепощение касалось одних крестьян. Оно касалось всех.
Прикрепление крестьян к земле, ремесленников к слободам, купцов к гильдиям, а служилых людей к местам службы — это и есть первооснова российской паспортно-прописочной системы.
Царская прописка
В законодательстве царя Алексея Михайловича Романова от 1654 года (ПСЗ. 25 мая. №126) фигурировало понятие «запись в приказах» (то есть своего рода министерствах, только с бардаком и дьяками), которая требовалась для проживания в Москве «пришлых людей» (так в XVII веке называли замкадышей). Его преемник Федор Алексеевич добавил указы о том, что за содержание приезжих без записи следует отправка в солдаты и денежный штраф (ПСЗ. 1677. 12 марта. №683; 1679. 23 марта. №756; 1681. 31 августа. №891). Указами царицы Софьи учреждались должности специальных сыщиков, которые должны были ловить беглых людишек и записывать куда следует (ПСЗ. 1683. 2 марта. №№ 997, 998). Разрешение жить и работать получали в Земском приказе (ПСЗ. 19 марта. №1181).
Аббревиатура ПСЗ с числом в скобках отсылает к Полному собранию законов Российской империи всех, кто желает самостоятельно припасть к источнику имперской мудрости и гуманизма.
«Велено на Москве всяких чинов людям сказать с большим подкреплением, чтоб у них во дворах и в харчевнях и на дворах же у дворников ни у кого дворцовых и монастырских и помещиковых никаких пришлых и гулящих людей без поручных записей отнюдь не было, а у кого объявятся пришлые люди без поручных записей, им по тех людех велеть сбирать поручные записи; а буде кому за скудостью поручных записей по таких людех взять будет нечем и им таких людей записывать в Земском приказе... И чтоб всяких чинов люди были в ведомости, чтоб от тех пришлых, неведомых людей на Москве дурна и воровства не было... И тем людям, кто таких пришлых людей у себя без записки или без поручных записей держать учнут, учинено будет жестокое наказание — торговая казнь».
(Указ от 12 апреля 1684 года)
Уехать было не проще, чем понаехать. На пути в Сибирь стояли заставы для поимки тех, кто посмел отправиться туда самовольно (ПСЗ. 1683. 24 июня. №1030) — сейчас мало кому, конечно, придет в голову отправиться жить в Сибирь, но в те времена там не было крепостного права и вообще жизнь была вольготнее. В населенных пунктах было запрещено принимать пришлых людей без записи о поручительстве. Удостоверяющая запись, кстати, называлась «выпись» (ПСЗ. 1684. 22 апреля. №1073) — такая вот бюрократическая поэзия.
В XVIII веке, как известно, пошла большая европеизация. И за ограничение немногих свобод, сумевших дожить до этого времени, также взялись с европейской щепетильностью. Петр I планировал всеобщую паспортизацию, ужесточил правила прописки, ввел путевые листы с указанием маршрута (ПСЗ. 1701. 8 ноября. №1877), а Москву и вовсе объявил закрытым городом, приказав выгнать всех понаехавших (ПСЗ. 9 апреля. №2794). Указом от 30 октября 1719 года (ПСЗ. №3445) всем без исключения запрещено было перемещаться без паспорта и пропускного листа от начальства.
В инструкции для купечества от 19 января 1742 года (ПСЗ. №8504. П. 17.18) утверждалось, что паспорт надобно получать для поездок дальше 60 верст, а выдавался он только после предварительной проверки человека на порядочность и уплату податей (что для государства одно и то же), причем дату возвращения из поездки нужно указывать заранее. Обладателей поддельных паспортов, кстати, рекомендовали пытать, чтобы выяснить происхождение подделки (ПСЗ. 1747. 9 июля. №9417). Отдельно стоит помянуть указ (ПСЗ. 1748. 21 января. №9474) запрещающий выдачу паспортов дряхлым, слепым и увечным — чтоб благородному сословию в Петербурге глаза не мозолили.
23 декабря 1743 года (ПСЗ. № 8846) Сенат додумался до приказа сообщать в полицию обо всех приезжих и съемщиках квартир, а также до запрета давать пристанище счастливым обладателям просроченных паспортов (ПСЗ. 1744. 31 мая. №8954) — за это полагалось наказание (ПСЗ. 1744. 7 августа. №9013).
Официально подобные меры оправдывали, конечно, борьбой с воровством и бандитизмом. Но именно в этом деле они и не давали никакого эффекта.
И вообще все эти патетические директивы рассказывают только о том, чего бы хотелось монарху огромной и плохо управляемой страны, в которой дорога из столицы в иную провинцию занимала три недели.
В России, как говорится, строгость законов всегда компенсировалась необязательностью их исполнения. Как обстояло дело в реальности, описал, например, Гиляровский в книге «Москва и москвичи» (повествующей о Москве конца XIX столетия). Там он подробно описывает Хитровский рынок — бандитскую клоаку, располагавшуюся недалеко от Китай-города. Попробуйте представить себе бывший Черкизовский рынок, только с подземными норами, десятилетними проститутками, всеми видами криминального бизнеса и целыми двумя полицейскими, как бы следящими за всем этим великолепием. Прописка там мало кого волновала, а те, кого все-таки волновала, покупали ее по рыночным ценам.
Хитровка. Фото с сайта archnadzor.ru
Рядом с Хитровкой располагалась «Шиповская крепость»:
«В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н.И. Новикова, где он печатал свои издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в первой половине прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному богачу, имевшему в столице силу, человеку весьма оригинальному: он не брал со своих жильцов плату за квартиру, разрешал селиться по сколько угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
Полиция не смела пикнуть перед генералом, и вскоре дом битком набился сбежавшимися отовсюду ворами и бродягами, которые в Москве орудовали вовсю и носили плоды ночных трудов своих скупщикам краденого, тоже ютившимся в этом доме. По ночам пройти по Лубянской площади было рискованно.
Обитатели "Шиповской крепости" делились на две категории: в одной — беглые крепостные, мелкие воры, нищие, сбежавшие от родителей и хозяев дети, ученики и скрывшиеся из малолетнего отделения тюремного замка, затем московские мещане и беспаспортные крестьяне из ближних деревень. Все это развеселый пьяный народ, ищущий здесь убежища от полиции».
Лубянская площадь. Фото с сайта pastvu.com
Генерал Шипов и его веселые постояльцы плевать хотели на весь комплект допетровских, петровских и постпетровских законов.
Серьезные бизнесмены, впрочем, легко выправляли себе заветную бумажку:
«Шипов дом не изменил своего названия и сути. Прежде был он населен грабителями, а теперь заселился законно прописанными "коммерсантами", неусыпно пекущимися об исчезновении всяких улик кражи, грабежа и разбоя, "коммерсантами", сделавшими из этих улик неистощимый источник своих доходов, скупая и перешивая краденое».
И это конец XIX века — апогей имперского порядка.
Прописанный в СССР
Из всего изложенного выше понятно, что большевики впоследствии не придумали ничего нового, а просто вводили обратно гуманные нормы, принятые в Российской империи, вплоть до высылки из городов дряхлых, слепых и увечных. Просто с претворением этих норм в реальность они справились гораздо лучше бессильной имперской бюрократии.
Поначалу советская власть пыталась поиграть в отмену паспортов, но затем все вернулось на круги своя: 27 декабря 1932 года в Москве председателем ЦИК СССР М.И. Калининым, председателем Совнаркома СССР В.М. Молотовым и секретарем ЦИК СССР А.С. Енукидзе было подписано постановление №57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов».
Однако петровской мечте о всеобщей прописке и паспортизации суждено было сбыться лишь после военной мясорубки, репрессий и голода, примерно во времена Никиты Хрущева. Так государство наконец одержало окончательную победу в игре в догонялки, затеянной еще средневековыми адептами подсечно-огневого земледелия.
Но памятник имперского бессилия — Хитровку большевики все-таки вычистили гораздо раньше.
Что еще почитать?
Т.Б. Забозлаева «Внутренняя политика императрицы Елизаветы Петровны (1741–1761)»
К. Кавелин «Паспорта в России»
Ричард Пайпс «Россия при старом режиме»
Владимир Гиляровский «Москва и москвичи»
Подпишитесь на нас в социальных сетях