текст: Мария Долгополова
рубрика: дневник бывшей учительницы
Человек, собравший в кулак растерянные амбиции педагога, вспоминает о том, как это было. В программе воспоминаний: захватывающие приключения детей-инвалидов, почему некоторые учатся лежа и кто они — эти специально подготовленные люди с дипломами учителей. В новом сезоне блога автор занимается самообразованием и ничем кроме.
Пока другие пытаются забыться и прожить отведенное в максимально короткие сроки, ВОС призывает прекратить панику и вспомнить, кто мы такие на самом деле. Человек с дипломом педагога Маша Долгополова вспоминает, зачем пришла в этот мир, и начинает второй сезон блога об образовании. В этом году мы не будем ругать систему образования, а начнем с себя — будем учиться сами. Этот выпуск про то, почему сейчас лучшее время для этой затеи.
1
На этой неделе мне стукнет 26. Как это всегда бывает, хочется оглянуться назад и понять, какой я была, что можно оставить в прошлом, а что все-таки стоит того, чтобы нести дальше. Я открываю свой полный глупостей ЖЖ, который окончательно бросила вести года три назад, и натыкаюсь на душераздирающую запись. В ней написано что-то вроде: «Хочу черное платье и учить французский». Со времени ее создания прошло лет пять. Отношения с французским так и не сложились. Хотя я по-прежнему хочу его учить. Конечно, пара пройденных в метро уровней лингвистического приложения и полторы серии «Полиглота» не в счет. Да и все эти нажитые непосильным трудом «ан, де, труа», «же мапель Мари», «же суи рус» тоже можно отбросить. Считается только «же не парль па франсе».
С одной стороны, меня нельзя винить — я не лежала все это время на диване в бездействии. Я получила два диплома, сменила три работы, посетила 15,5 страны, кажется, посмотрела больше 20 сериалов и даже научилась менять колесо. К сожалению, я не смогла подсчитать, сколько прочитала книг, сколько сносила пар кроссовок и сколько выпила алкоголя. Много. В сухом остатке получается, что я выпила не помню сколько и до сих пор не говорю по-французски.
2
Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что люди вокруг живут примерно так же. «Проводят» время, не занимаются ничем серьезным, откладывают настоящие дела на потом и уныло сидят в ожидании каких-нибудь случайных развлечений. Если бы я одна была такая ленивая жопа, то на мне можно было бы поставить крест, наметить границы будущей могилы и перейти к какой-то более интересной теме. Но большинство людей предпочитают «50 оттенков серого» Бергману, вечеринку — вечеру с книгой, 12-часовой сон — спорту. Люди не стесняются говорить, что не имеют привычки читать, но в то же время увлеченно обсуждают, где лучше покупать вещи из неопрена. Теперь даже самые образованные из нас с красными глазами рыщут по «Фейсбуку» в поиске любой возможности опрокинуть коктейль в компании классово приятных людей и получить свою порцию веселья.
3
Конечно, нас можно понять. Как минимум в нас сильна генетическая память. Наши папы и мамы пережили два кризиса, которые нехило ударили ножом в спину. Бабушки и дедушки видели и то, что похуже. Мы — достойные дети своих родителей. Мы с самого детства жили с ощущением подступающего пи***ца. У нас уже была пара репетиций, мы смутно помним 1998-й и не забудем фальстарты в 2008-м и 2011-м.
Все, что мы делали все это время, — пытались нажиться впрок. Не только мы, вся страна. Кто-то пытался навороваться, кто-то пытался навеселиться. Каждый понимал это «мам, ну еще пять минуточек» в меру своих способностей. Ведь каждый из нас в глубине души знает, что придет время и мы больше не сможем позволить себе евротрип с целью запилить селфи в Освенциме (да даже палка для селфи будет неразумной тратой), что еще немного — и бесплатных вечеринок будет все меньше и мы будем относиться к кроссовкам за 5 косарей все более и более настороженно.
3
Или вот я уже не в первый раз привожу этот пример — взять, например, инвалидов. Они принимают себя такими, какие они есть, и каждый день немного, но становятся лучше. Когда я работала с ними, конечно, не то чтобы мы каждый день смеялись над их недостающими конечностями, но для них не была секретом небольшая недостача в подведомственном отделе. Всю свою жизнь они учились обходиться тем, что есть, и активно использовали приемы компенсаторики. Конечно, у них есть идеальная мотивация. Если глухие дети не будут стараться, то они так никогда ничего и не услышат, не научатся говорить, общаться и танцевать.Нам, обычным людям, гораздо тяжелее. Мы видим и слышим, у нас нужное количество конечностей — нам очень просто притвориться и не замечать, что с нами что-то не то. Мы можем делать сколько угодно дел одновременно. Тратить здоровье впустую. Предаваться унынию. Хотя кого мы обманываем? Прежде всего себя. Очевидно, что нам недостает внешней мотивации. Нам наливают и таким, какие мы есть.
4
Возможно, в этот раз в этой нашей стране все по-серьезному. Эти полгода, а то и год каждый день мы просыпались в новой стране. Мы не знали, куда тащить свои нажитые непосильным трудом копейки, как обезопасить своих родственников от зла и не растерять в этой панике остатки собственного достоинства. Кажется, нас уже ничто не сможет удивить. Да и не все ли равно, что там происходит за окном, если от нас все равно ничто не зависит? Это время как глоток свободы. Теперь каждый сам за себя.Возможно, этот кризис — единственный шанс для нашего поколения. У нас не будет кроссовок, и, вероятно, какое-то время нам не будет хватать денег на крафтовое пиво и книгу одновременно. Нам придется выбирать. Пришло время заняться тем, что действительно интересно. Пожалуйста, не провафлите. Все, что вам нужно, — это просто поплыть в нужную сторону. Пожалуйста, не провафлите. Не провафлите. Пожалуйста.
5
А тут еще оказалось, что сериалы вызывают депрессию. Я психанула, закодировалась от сериалов и записалась на всякие архитектурные курсы. С французским торопиться не стала — это какое-то проклятое место в моей биографии. Может быть, польский. Когда-нибудь.Господи, хоть бы все было по-серьезному.
Подпишитесь на нас в социальных сетях