Капков как иллюзия представительства
Как оценить востребованность
деятельности госчиновника?
Капков как иллюзия представительства
Как оценить востребованность деятельности госчиновника?
Автор: Михаил Пожарский
Рубрика: настоящее, нас не спрашивали
Автор: Михаил Пожарский
Рубрика: настоящее, нас не спрашивали
Недавно уволился Сергей Капков — глава Департамента культуры города Москвы. По этому поводу в ряде изданий, блогов и прочих рупоров креативности наблюдается плач, плавно переходящий в рыдания — вплоть до утверждения, будто уволившийся придал нам всем человеческий облик. В заслугах Капкова перед городом значатся газоны, велодорожки и общественные туалеты, а также 20-процентное увеличение посещаемости московских музеев.
Удивительный на самом деле феномен — чиновник, ответственный за столь малозначительные аспекты городской жизни, снискал совершенно непропорциональную популярность. Объяснить этот феномен можно. Начать, правда, придется издалека.
Взять любое частное предприятие: насколько востребованной является его деятельность — оценить очень просто. Товар продается — значит, он кому-то нужен. Чем выше востребованность, тем больше прибыль, которая идет на расширение бизнеса (еще немного на дворцы и яхты). В сфере культуры так же. Если люди испытывают потребность в объектах культуры, они платят деньги за доступ к ним (или качают их с торрентов, но это уже другая история). В общем, очень просто.
Недавно уволился Сергей Капков — глава Департамента культуры города Москвы. По этому поводу в ряде изданий, блогов и прочих рупоров креативности наблюдается плач, плавно переходящий в рыдания — вплоть до утверждения, будто уволившийся придал нам всем человеческий облик. В заслугах Капкова перед городом значатся газоны, велодорожки и общественные туалеты, а также 20-процентное увеличение посещаемости московских музеев.
Удивительный на самом деле феномен — чиновник, ответственный за столь малозначительные аспекты городской жизни, снискал совершенно непропорциональную популярность. Объяснить этот феномен можно. Начать, правда, придется издалека.
Взять любое частное предприятие: насколько востребованной является его деятельность — оценить очень просто. Товар продается — значит, он кому-то нужен. Чем выше востребованность, тем больше прибыль, которая идет на расширение бизнеса (еще немного на дворцы и яхты). В сфере культуры так же. Если люди испытывают потребность в объектах культуры, они платят деньги за доступ к ним (или качают их с торрентов, но это уже другая история). В общем, очень просто.
Сложности начинаются, когда нам требуется оценить востребованность услуг, предоставляемых государством. С XIX века государство прошло путь от военной машины до большой няньки, обязанной вытирать слюни гражданам вплоть до глубокой старости. Это подразумевает наличие огромного числа ведомств, призванных массово снабжать нас полезными абстракциями вроде «здравоохранения», «образования» или «культуры».
Но как определить, правильно ли нянчит детенышей профильное государственное министерство, полезной ли культурой кормит? А это большая проблема, ведь средства государство получает вовсе не в виде добровольной платы, а следовательно, лишено той обратной связи, которую имеет бизнес. Проголосовать против государства кошельком и отнести свои налоги в конкурирующую булочную сейчас все еще довольно сложно.
Если отбросить басенки про экспертократию и социологию, существует единственный рабочий механизм обратной связи с государством, который называется «выборы». Если общество не устраивает качество услуг, поставщиков отправляют на мороз, а затем выбирают новых представителей. Система не идеальная, в большинстве стабильных демократий это выбор из двух-трех исторически сложившихся мафий. Но лучше уж выбор между пепси-колой и кока-колой, нежели его полное отсутствие.
Однако вся эта история с выборами — она не про нас. Мы никогда не выбирали Сергея Капкова главой Департамента культуры Москвы, равно как и не выбирали людей, которые его назначили. Мы вообще уже давным-давно никого и ничего не выбираем. Разве что в гастрономе, да и то, похоже, ненадолго. Есть московский городской бюджет на многие-многие миллиарды общественных денег, на распределение которых мы повлиять не можем никак. Изредка звезды складываются так, что интересы чиновников и общества внезапно совпадают. В результате счастливой случайности какая-то часть денег может пойти на что-то полезное, например на реконструкцию парка Горького. Но мы все равно не можем оценить, насколько эффективно были потрачены эти средства, ведь нас давным-давно лишили альтернатив и сравнивать нам не с чем.
Сложности начинаются, когда нам требуется оценить востребованность услуг, предоставляемых государством. С XIX века государство прошло путь от военной машины до большой няньки, обязанной вытирать слюни гражданам вплоть до глубокой старости. Это подразумевает наличие огромного числа ведомств, призванных массово снабжать нас полезными абстракциями вроде «здравоохранения», «образования» или «культуры».
Но как определить, правильно ли нянчит детенышей профильное государственное министерство, полезной ли культурой кормит? А это большая проблема, ведь средства государство получает вовсе не в виде добровольной платы, а следовательно, лишено той обратной связи, которую имеет бизнес. Проголосовать против государства кошельком и отнести свои налоги в конкурирующую булочную сейчас все еще довольно сложно.
Если отбросить басенки про экспертократию и социологию, существует единственный рабочий механизм обратной связи с государством, который называется «выборы». Если общество не устраивает качество услуг, поставщиков отправляют на мороз, а затем выбирают новых представителей. Система не идеальная, в большинстве стабильных демократий это выбор из двух-трех исторически сложившихся мафий. Но лучше уж выбор между пепси-колой и кока-колой, нежели его полное отсутствие.
Но публика изголодалась. Слишком много лет сидела на голодном пайке в виде некачественных государственных услуг. И теперь публике не терпится увидеть в случайности закономерность, в карьеризме — искреннюю заботу, а в обыкновенном чиновнике-назначенце — представителя своих интересов. В общем, любят Капкова не за проложенные велодорожки, поручни в общественных туалетах и другие крайне важные для городского ландшафта инновации. Столичная интеллигенция полюбила его за то, что увидела в нем вместо чиновника политика, представляющего ее интересы.
Сергей Капков представляет только интересы Сергея Капкова. Некогда коллектив Театра имени Гоголя выкинули на мороз без лишних сантиментов. Назначили нового руководителя тоже без обсуждений, конкурсов и прочих формальностей. А через год уже этому руководителю, задумавшему показать фильм о Pussy Riot, быстро объяснили, насколько огорожен периметр его творческой свободы. А с Музеем Маяковского совсем нехорошо получилось. Обычная манера деятельности российского чиновника формата «вас не спрашивали». Однако внимание уверовавших в культ уже работает избирательно, и такие мелочи просто выпадают из поля зрения.
Можно, конечно, сказать, что продались дешево, за велодорожку. Однако винить российское общество в том, что оно готово быть обманутым, — это примерно как порицать заложников за проявление стокгольмского синдрома. Такая уж болезнь, что поделать.
Есть у человеческой психики особенность — любой ценой нужно поддерживать убеждение, будто мы может влиять на окружающий мир. Ощущать себя субъектом, а не объектом. Оказываясь перед лицом непреодолимых обстоятельств (например, тюрьма или неизлечимая болезнь), удариться в мистику и религию могут даже самые здравые. Именно для того, чтобы поддержать в психике иллюзию своей власти над обстоятельствами, хотя бы посредством молитв и странных ритуалов.
В условиях, когда общество никак не может влиять на непреодолимые обстоятельства в лице государства, в общественном сознании должны происходить схожие процессы. Есть два способа вернуть себе ощущение субъективности. Мастер-класс по первому способу нам недавно показали в Киеве. А второй вариант предполагает излюбленные в наших широтах духовность, созерцательность, медитативность — нужно сесть в расслабленную позу перед телевизором, очистить голову и убедить себя, что где-то наверху есть человек, который является проводником ваших интересов.
Так появляются люди, искренне убежденные в том, что в России имеется «национальный лидер», выражающий их «национальные интересы». Даром что национальные интересы могут быть выражены только путем общенационального волеизъявления на избирательных участках, а значит, про наши интересы нас давненько не спрашивали.
Вся эта капковщина — явление того же порядка. Усугубляется оно тем, что так называемый креативный класс вообще редко рассматривают как значимую электоральную группу. И вдруг появляется государственный человек, который вместо того, чтобы привычно пнуть, обозвать креаклами и пройти мимо, начинает уделять этой публике внимание и демонстративно вникать в ее странные заморочки: урбанизм, вай-фай, велодорожки. Доброе слово, как известно, и кошке приятно. Особенно если она слышит его впервые в жизни. Ну чем не повод для обожания?
Однако вся эта история с выборами — она не про нас. Мы никогда не выбирали Сергея Капкова главой Департамента культуры Москвы, равно как и не выбирали людей, которые его назначили. Мы вообще уже давным-давно никого и ничего не выбираем. Разве что в гастрономе, да и то, похоже, ненадолго. Есть московский городской бюджет на многие-многие миллиарды общественных денег, на распределение которых мы повлиять не можем никак. Изредка звезды складываются так, что интересы чиновников и общества внезапно совпадают. В результате счастливой случайности какая-то часть денег может пойти на что-то полезное, например на реконструкцию парка Горького. Но мы все равно не можем оценить, насколько эффективно были потрачены эти средства, ведь нас давным-давно лишили альтернатив и сравнивать нам не с чем.
Но публика изголодалась. Слишком много лет сидела на голодном пайке в виде некачественных государственных услуг. И теперь публике не терпится увидеть в случайности закономерность, в карьеризме — искреннюю заботу, а в обыкновенном чиновнике-назначенце — представителя своих интересов. В общем, любят Капкова не за проложенные велодорожки, поручни в общественных туалетах и другие крайне важные для городского ландшафта инновации. Столичная интеллигенция полюбила его за то, что увидела в нем вместо чиновника политика, представляющего ее интересы.
Сергей Капков представляет только интересы Сергея Капкова. Некогда коллектив Театра имени Гоголя выкинули на мороз без лишних сантиментов. Назначили нового руководителя тоже без обсуждений, конкурсов и прочих формальностей. А через год уже этому руководителю, задумавшему показать фильм о Pussy Riot, быстро объяснили, насколько огорожен периметр его творческой свободы. А с Музеем Маяковского совсем нехорошо получилось. Обычная манера деятельности российского чиновника формата «вас не спрашивали». Однако внимание уверовавших в культ уже работает избирательно, и такие мелочи просто выпадают из поля зрения.
Можно, конечно, сказать, что продались дешево, за велодорожку. Однако винить российское общество в том, что оно готово быть обманутым, — это примерно как порицать заложников за проявление стокгольмского синдрома. Такая уж болезнь, что поделать.
Есть у человеческой психики особенность — любой ценой нужно поддерживать убеждение, будто мы может влиять на окружающий мир. Ощущать себя субъектом, а не объектом. Оказываясь перед лицом непреодолимых обстоятельств (например, тюрьма или неизлечимая болезнь), удариться в мистику и религию могут даже самые здравые. Именно для того, чтобы поддержать в психике иллюзию своей власти над обстоятельствами, хотя бы посредством молитв и странных ритуалов.
В условиях, когда общество никак не может влиять на непреодолимые обстоятельства в лице государства, в общественном сознании должны происходить схожие процессы. Есть два способа вернуть себе ощущение субъективности. Мастер-класс по первому способу нам недавно показали в Киеве. А второй вариант предполагает излюбленные в наших широтах духовность, созерцательность, медитативность — нужно сесть в расслабленную позу перед телевизором, очистить голову и убедить себя, что где-то наверху есть человек, который является проводником ваших интересов.
Так появляются люди, искренне убежденные в том, что в России имеется «национальный лидер», выражающий их «национальные интересы». Даром что национальные интересы могут быть выражены только путем общенационального волеизъявления на избирательных участках, а значит, про наши интересы нас давненько не спрашивали.
Вся эта капковщина — явление того же порядка. Усугубляется оно тем, что так называемый креативный класс вообще редко рассматривают как значимую электоральную группу. И вдруг появляется государственный человек, который вместо того, чтобы привычно пнуть, обозвать креаклами и пройти мимо, начинает уделять этой публике внимание и демонстративно вникать в ее странные заморочки: урбанизм, вай-фай, велодорожки. Доброе слово, как известно, и кошке приятно. Особенно если она слышит его впервые в жизни. Ну чем не повод для обожания?
Подпишитесь на нас в социальных сетях