Свободные электроны

Парижский опыт: как артистический сквот стал государственным учреждением

Share on Tumblr

В двух шагах от парижской мэрии находится самый известный артистический сквот Франции. Его история насчитывает уже более десяти лет. W→O→S углубился в его историю и выяснил, каким образом художникам удалось занять пустующее здание и превратить его в третий по посещаемости центр современного искусства в стране. Заодно обитатели сквота рассказали нам, что они думают об искусстве, французской политике, Путине и голых женщинах.

Рука КГБ

Сквот был основан объединением трех художников, скромно именовавшихся КГБ — Калексом, Гаспаром и Брюно. 1 ноября 1999 года они въехали в заброшенный дом, находящийся в пяти минутах от парижской мэрии. Здание принадлежало банку «Лионский кредит». Когда-то здесь был жилой дом, однако по мало кому известным причинам горожан оттуда выселили, а некогда красивый дом отдали на растерзание местным бездомным. Многоэтажное здание, захламленное и заброшенное, стараниями доброго десятка парижских художников превратилось в мастерскую современного искусства. Место получило название «У Робера: свободный электрон».

Сквот vs государство

В 2000 году муниципальные власти решили разогнать сквот. Тогда артисты наняли адвоката, который добился для них отсрочки в шесть месяцев. В историю вмешалась французская пресса, запустившая шумную кампанию за сохранение мастерской. Кроме того, некоторые политические деятели публично высказались в защиту художников. В дело вмешалось министерство культуры Франции, а там и зима подоспела (по французским законам власти не имеют права выставлять на улицу зимой, чем часто пользуются недобросовестные квартиросъемщики). После выборов в мэрию в 2001 году, на которых победили левые во главе с эксцентричным Бертраном Деланоэ (занимает этот пост до сих пор), сквот уже никто трогать не стал. Говорят, что еще во время предвыборной кампании Деланоэ обещал парижанам сохранить сквот, если те за него проголосуют.

Государственный сквот

В 2009 году Деланоэ выкупил здание сквота у «Лионского кредита». С художниками он подписал контракт, согласно которому они не могли больше постоянно проживать в доме (впрочем, судя по всему, никто не контролирует исполнение этого обязательства). Зато «Свободный электрон» получил официальный статус городского учреждения — художники как его работники приравниваются к госслужащим. У сквота есть свой секретариат, сотрудники которого получают зарплату от государства. Внутренняя организация довольно простая: 30 мастерских, 20 из которых занимают постоянные члены, а 10 отводятся на временных. Художники исправно платят налоги, берут на себя все расходы по электричеству и системе безопасности. Общий бюджет составляется из обязательного взноса каждого мастера (€130 в месяц). Сегодня «Свободный электрон» занимает третье место в списке самых посещаемых центров современного искусства во Франции (примерно 40 000 посетителей в год). Любой может войти в дом и погулять по мастерским художников.

Слиман Адамаш:

«Я пытался учиться искусству в специальных школах, но в итоге перешел к занятиям теологией и историей. Я хотел стать священником, но не вышло. Еще я пишу стихи. Меня не интересовала политика в практическом смысле, но я пытался понять, что она собой представляет на уровне идеологий. Из больших идеологий моя самая любимая — это коммунизм, пусть я и знаю, что реализовать его невозможно. В первом туре на всех выборах я голосую за коммунистов. Во второй они уже не выходят. Всем управляют несколько больших семей, которые сами провоцируют мировые экономические кризисы. Путин с его другом Медведевым ведут игру для идиотов. Путин — маленький авторитарный персонаж, который хочет захватить всю власть. При этом русские, с которыми я общался, говорят, что им такая власть и нужна. Они жили в настоящей державе при коммунизме, а после его распада стали ничем. Так что теперь они хотят сильной власти. А Путин — человек из коммунистического прошлого. Мне грустно за русских».

В России сквотинг (занятие пустующих зданий) получил активное развитие в 80-х годах. В Санкт-Петербурге с 1983 года началась реставрация центра города, и многие квартиры оказывались заброшенными. В Москве популярностью богемы пользовались старые особняки, преобразованные после революции в различные учреждения, но к концу советской власти утратившие и это значение. Например, сквот «Детский сад» находился в двухэтажном особняке, формально являвшемся частью детского сада. Художники не только обжили здание и прилегающую территорию, но и получали официальную зарплату как дворники. Сейчас в связи с тем, что даже пустующие здания принадлежат тем или иным коммерческим структурам, желающим незаконно поселиться приходится непросто. Большинство нынешних сквотов имеют легальную основу, и их постояльцам приходится платить аренду

Кимико Китамура:

«Мой папа японец, а мама француженка. Я жила в артистическом доме и рисовала с детства. Мой папа повар, но он очень любит рисовать — это его страсть. У меня нет источников вдохновения, но, наверное, подсознательно на мое творчество влияет мое азиатское происхождение. Каждый вечер с четверга по воскресенье я играю в театре, в основном в классических постановках. В театре мы хотим ставить пьесу белорусского драматурга Павла Пряжко "Урожай". Сейчас меня очень интересует Россия. Появилась целая волна театральных драматургов оттуда. Я думаю, что в России сложно приходится авангардистам: нужно постоянно преодолевать цензуру. Во Франции этой проблемы нет. В конечном счете мы можем делать в театре все что хотим».

Хавьер Баррига:

«Мне 24 года, и я приехал из Чили. Я рисую в разных стилях: кроме классического стиля, я люблю граффити. Я рисовал граффити в Барселоне. Я изобрел свой собственный метод: рисовать в классическом стиле на стенах. Моя тема — обнаженные женщины. В Париже я пытаюсь сделать как можно больше фотографий голых женщин. У меня были испанские, аргентинские, парижские модели. Здесь у меня мало знакомых, поэтому я прошу почти каждую девчонку, с которой встречаюсь, попозировать мне голой. Иногда женщины боятся, потому что вокруг много извращенцев, и мужчины ведут себя часто как сумасшедшие. Но я не буду никого умолять мне позировать: если хочет, согласится сразу. А если нет, то не очень надо, женщин вокруг полно. Для меня лучшие модели те, которые честнее всего. Все дело в честности — если она хочет сделать это, она скажет об этом сразу. Женщины как цветы, а мужчины как пчелы. Женщины любят, когда мужчины вьются вокруг них. Но я эту стратегию больше не приемлю. Женщины забирают у меня энергию, которая нужна для живописи».

Фредок:

«Раньше я был рыбаком на севере, мне надоела моя работа, и я решил переехать в Париж, чтобы рисовать. Мой отец был рыбаком, и я помогал ему, когда был маленьким. Параллельно я много рисовал, мои друзья меня убедили, что стоит рискнуть и попробовать себя в живописи. Моя жизнь полностью изменилась. Теперь у меня есть абсолютная свобода, а мои любимые темы — это рыбы и фаллосы».