Как победить проституциюw

Как победить проституцию

Почему моралисты оказались главными лоббистами секс-услуг

В связи с разгоревшейся дискуссией о возможности легализации проституции на Западе Михаил Пожарский рассуждает о том, из чего вообще складывается экономика секс-услуг, имеют ли право феминистки решать, что лучше для проституток, и каким образом поборники традиционной морали увеличивают спрос на секс за деньги.

Недавно международная правозащитная организация Amnesty International выпустила документ с рекомендациями касательно государственного регулирования в сфере секс-работы, более известной как проституция. Их предложения заключаются в проведении политики декриминализации и в подходе под названием «снижение вреда». Документ вызвал резкую критику со стороны известных феминисток и актрис — мол, «секс-работа — это рабство» и «государство должно бороться».

Теперь мнимые секс-рабыни ругают своих защитниц на чем свет стоит:

В общем, в западных интернетах весело. Но российские тоже волнует эта тема — депутат Госдумы Олег Михеев недавно предлагал ввести административную ответственность для клиентов проституток, а в Санкт-Петербурге проводят кампании по уничтожению уличных объявлений (они бы еще с наркотиками в Питере поборолись).

Уничтожить секс-работу как отрасль в мире пытаются давно. Главным образом путем наказания самих проституток — это помогает плохо. 16 лет назад в Швеции придумали другую стратегию — ввести уголовное наказание для клиентов. С точки зрения экономики это более продуманный подход, поскольку ограничение спроса кажется действительно более эффективным. Но авторы шведской модели получили то, что в социальных науках называют «непредвиденными последствиями». По итогам 16 лет работы полицейские рапортуют о том, что сократилось количество уличной проституции. Но сами проститутки рассказывают, что клиентура перешла к тем, кто работает дома за закрытыми дверями (куда ни полицейских, ни социологов не пускают). А те, кому меньше повезло с наличием апартаментов, вынуждены валить подальше с открытых улиц в темные подворотни и обслужить там выпавших на их долю наркоманов и алкоголиков. Таким образом, получилась классическая политика протекционизма — поддержка отечественного производителя, заставляющая всяких там понаехавших страдать и мучиться. Ну а что, Стокгольм не резиновый!

Все эти неудачные попытки борьбы, очевидно, связаны с неверными оценками экономики этой сферы. Чтобы понять, как и почему работает отрасль секс-услуг, нужно внимательнее рассмотреть «экономику секса» в целом.

Зачем женщины (а также мужчины и трансгендеры, но их меньше) идут заниматься проституцией, эскортом и прочей секс-работой? К такой работе могут принуждать, как могут принуждать и к работе на кирпичном заводе в Дагестане, но чаще всего ею занимаются добровольно, как и любой другой. А большинство людей занимаются своей деятельностью по одной простой причине — вознаграждение. Бывают приятные бонусы в виде того, что работа приносит удовольствие, но чаще всего мотивацией является зарплата. Я не встречал людей, которые с детства мечтали стать бухгалтерами, маркетологами и логистами. И нет веских причин полагать, что в случае рынка секс-услуг дело обстоит как-то иначе, чем в уютных офисах, где скопились все те, кто в детстве мечтал быть летчиком, доктором или космонавтом.

Социолог из Колумбийского университета Садхир Венкатеш (это подробно изложено в книге «Суперфрикономика» Дабнера и Левитта) выяснил, что средний недельный заработок чикагских уличных проституток, работающих 13 часов в неделю, составляет $350 — это более $15 000 в год. При этом средний годовой заработок женщины, окончившей колледж и работающей полную неделю (более 50 часов) составляет $47 000. По соотношению прибыли и затрат времени работа уличной проституткой кажется занятием весьма выгодным, особенно при отсутствии образования. А уж работницы элитного эскорта и вовсе зарабатывают заоблачные суммы.

Выяснить уровень зарплаты отечественных секс-работниц оказалось делом не самым простым. Однако, сопоставив данные из ряда интервью, публикаций и опросов, можно сделать вывод, что зарплата молодой девушки, работающей в салоне среднего уровня в Москве или Санкт-Петербурге, должна колебаться от 100 000 до 200 000 руб. в зависимости от степени загрузки. В России только 10% проституток работают на улицах — все остальные в салонах, апартаментах, отелях, саунах и т. д.

В принципе, уже на этом любые попытки уничтожения рынка секс-услуг можно признать безнадежными. Если существует занятие, позволяющее молодым девушкам без образования, каких-то выдающихся талантов или родительских связей получать зарплату, многократно превышающую среднюю, сложно представить, какие страшные средневековые наказания необходимо ввести (как для самих девушек, так и для клиентов), чтобы рассеять или хотя бы проредить очередь желающих устроиться на работу мечты. Маша, как же ты стала проституткой? Повезло, наверное!

С этой точки зрения логично задаваться вовсе не вопросом: «Почему некоторые девушки идут в секс-работу?», а скорее: «Почему все остальные туда не идут?» Может, ограничивающим фактором является презрение, которое социум традиционно питает к этой почетной профессии? Зачем зарабатывать две сотни рублей столь презренным способом, если девушка с аналогичным бэкграундом может честно стоять за кассой какого-нибудь фастфуда, получая сумму впятеро меньшую, зато купаясь в лучах всеобщего одобрения? Но это как-то мало похоже на правду.

Как формируется рынок секс-услуг?

Со стороны мужчин есть спрос на секс. Однако этот спрос не удовлетворяется полностью на бесплатной основе. В условиях этого дисбаланса спроса и предложения неизбежно находятся женщины, которые предпочтут превратить секс в услугу, предоставляемую за оговоренную плату. Найдутся и мужчины, которых такое предложение устроит. Чем выше этот дисбаланс, тем больше клиентов будет на рынке секс-услуг, тем привлекательнее он будет, тем выше будут на нем зарплаты.

Отсюда же следует, что любая деятельность, способствующая увеличению дисбаланса, автоматически является лоббизмом секс-индустрии. Причем лоббизмом совсем необязательно заниматься сознательно. Еще великий экономист Адам Смит писал: «Когда две гончие преследуют одного и того же зайца, то иногда кажется, будто они действуют по какому-то соглашению. Каждая из них гонит его в сторону другой или старается перехватить, когда другая гонит его к ней. Однако это отнюдь не результат какого-либо соглашения, а проявление случайного совпадения их страстей, направленных в данный момент в сторону одного и того же предмета».

Откуда же берется дисбаланс? Нет никаких оснований полагать, будто бы «от природы» женщинам секс нужен меньше, чем мужчинам. Потребность в сексе может сильно варьироваться в рамках одного пола, а асексуалы и гиперсексуалы встречаются среди обоих полов. Но женский активный интерес к сексу почему-то называют в лучшем случае нимфоманией — эта дичь до сих пор есть в Международной классификации болезней. Есть там и мужская форма под названием «сатириазис», но широкая публика чаще видит в этом подвиг, а не недостаток. Существуют культурные нормы, которые подавляют женский интерес к сексу и поощряют мужской. И дисбаланс происходит именно от того, что женщины практикуют искусственное ограничение предложения в соответствии с принятым в обществе стандартом благопристойности.

До недавнего времени женщины находились на вторых ролях. Обществом ценились специалисты в области насилия — сфере, где женщинам было сложно преуспеть в силу объективных анатомических ограничений. В массе своей женщины были отлучены от образования, занимали позиции простого ручного труда вроде уборки или стирки, плата за который была ожидаемо низкой. Таким образом, оставалось два занятия, которые находились в женском монопольном владении: секс и деторождение. Отсюда и две древнейшие женские профессии — проституция и замужество. Последнее в основе своей представляло собой долговременный контракт, предполагавший обмен защиты и содержания на эксклюзивный секс и производство наследников.

В обоих случаях секс является товаром. Конкурируют только формы его продажи — кратковременное предоставление услуг множеству клиентов или долговременный контракт с одним. Таким образом, мы приходим к тому, что рынок секс-услуг существует вовсе не сам по себе, а в некоем симбиозе с рынком «приличных женщин». Их ценовая политика крепко переплетается: чем крепче картельный сговор «приличных женщин» в духе «никакого секса до брака», тем больше мужчины готовы платить за случайный секс без обязательств. В свою очередь, чем больше вокруг девушек легкого поведения, тем выше спрос на «приличных женщин», которые будут верны контракту и родят наследника от официального спонсора. Так устанавливается экономический баланс, в рамках которого проститутки нужны потому, что не являются «приличными женщинами», а «приличные женщины» — потому, что они не проститутки.

Дабнер и Левитт подтверждают эту модель — они посчитали, сколько получали проститутки в начале XX века в Чикаго, и пришли к выводу, что тогда вознаграждение существенно превышало нынешнее, а самих проституток было гораздо больше. Дело в том, что рынок «бесплатного» секса в то время был зарегулирован пуританской моралью, и получить его можно было только после свадьбы. В результате молодые люди массово ломились в бордели, а бордели устанавливали высокие цены. В наше бездуховное время добрачный секс стал нормой, поэтому и индустрия секс-услуг потеряла изрядную долю клиентуры и была вынуждена пойти на снижение расценок.

Невольные лоббисты

Таким образом, главным лоббистом интересов коммерческих поставщиков секс-услуг является архаичная мораль, плодящая «приличных женщин». Лоббисты представлены церквями всех мастей, религиозными и социальными консерваторами и отдельными городскими сумасшедшими вроде Дмитрия Энтео, которому не нравится анальный секс. В США секс-услуги лоббируют христианские проповедники, проводящие кампании «никакого секса до брака», в России — всякие Мизулины и прочие Чаплины.

В старые высокодуховные времена никто не спрашивал, чего, собственно, хотят сами женщины: выйти замуж или, например, поступить в университет. Женщин продавали замуж независимо от желания, в рамках контракта между семьями. Авторитетная викторианская наука постановила, что от избытка образования кровь в женском организме приливает к мозгу и отливает от матки, в результате чего девушка становится бесплодной. Так что либо замуж, либо образование, милочка.

Сейчас все уже не так, однако дурные модели поведения живучи и многие современные женщины продолжают им следовать: пытаются использовать секс в качестве товара, мечтают стать содержанками и требуют от претендентов исполнения архаичных социальных ритуалов — оплаты развлечений и подарков. В экономике и маркетинге это известно как искусственное создание дефицита ради увеличения стоимости товара. Все как научила бабушка, заставшая еще те благословенные времена, когда в деревне дородную невесту можно было выменять на пару здоровых коров, а тем, кто занимался сексом ради удовольствия, мазали ворота дегтем и плевали вслед.

Этот экономический механизм может быть разрушен лишь в том случае, если секс перестанут воспринимать как товар, а начнут — как процесс, приносящий равноценное удовольствием обоим участникам (или троим, четверым и т. д). Кажется, мир постепенно двигается в эту сторону: отношения формата «секс — это просто секс» выбивает экономическую почву из-под ног рынка секс-услуг, делая эту отрасль вымирающей (по крайней мере в развитых странах). Зачем платить за то, чем люди занимаются добровольно и бесплатно? Давно вы платили за общение или за совместную игру в волейбол?

Поэтому всем тем, кто желает лишить несчастных приезжих девушек из Кемерова и прочего Замкадья их зарплат в 200 000 руб., я могу посоветовать следующее. Сосредоточьтесь на том, чтобы донести до «приличных женщин» некоторые простые вещи: секс — это просто секс, а не товар; счет в кафе лучше оплачивать 50/50; дарить женщине отрезанные половые органы растений — дикий туземный обычай; замуж нужно выходить по любви, а не за спонсора (если вообще нужно); всякие ведические гуру искусства соблазнения миллионеров возвращают вас к бытовым нравам деревни Гадюкино, откуда сбежала ваша прабабка еще при Николае Кровавом. Нечто подобное, конечно, нужно вдолбить и мужчинам. Например, за пословицу «кто девушку ужинает, тот ее и танцует» можно прилюдно лупить ротанговой палкой по заднице, как в славном городе Сингапуре (на самом деле не очень славном).

Вот тогда дисбаланс исчезнет и настанет всеобщее счастье, в котором продавать секс — хоть эксклюзивно и долговременно, хоть быстро и поштучно — станет банально невыгодно, поскольку рыночная плата за него сравняется с зарплатой в фастфуде. Вероятно, останется лишь процент несчастных людей, которым проблематично получить бесплатный секс в силу серьезных физических недостатков или неумения общаться. Но с развитием технологий таких людей становится все меньше: фитнес, фармакология и пластическая хирургия решают проблемы внешности, а интернет облегчает общение. Возможно, раздача секса таким нуждающимся станет новой популярной формой благотворительности и волонтерства — как сейчас стоят с табличками Free Hugs, так в будущем будут стоять с табличками Free Sex. И это не будет вызывать осуждения, ведь еще полтора века назад было сложно представить, как можно обнимать незнакомцев на улицах. А нынешние борцы, активисты и прочие social justice warriors смогут наконец заняться реальной общественно полезной деятельностью.