Потасовки интеллектуалов глазами очевидца: в прозе и в стихах

ногие из нас, из тех, кого называют алкогольным бомондом, в свое время мечтали в этот алкогольный бомонд попасть. Бухать с известными людьми. Многие думали, и совершенно справедливо, что для этого надо много читать, много работать и думать. А потом знаменитости будут с ними бухать, и их красивые девочки тоже. Одного мы не знали — бьют в интеллектуальной среде по лицам ничуть не реже, но гораздо сильнее.
Хотя, казалось бы, словом обидеть больнее. Тем более, профессионалы: поэты, критики, писатели.

 

ремя нерукопожатных людей прошло. Глобальный троллинг, медиасрач свели возможность оскорбить человека до постмодернистского, минимального уровня. Даже ария Славы Курицына в помещении «Фаланстера» с запевом «Еврей и гей» хоть и вызывает некоторый протест среди покупателей, но начинать драку как-то стыдно.

 

 

90-х я работал в Москве в красильном цехе одного театра. Была подсобка, где пили и употребляли, иногда дрались. Я писал баллады, подсматривая сюжеты прямо из жизни. Стихи мои не пользовались у моих знакомых такой популярностью, как наркотики.
Как-то раз в подсобку зашли два человека, знакомые знакомых. Они зашли похвастаться украденным ноутбуком — большой ценностью и редкостью. Тут же они вмазались, после чего, как это принято, посидели несколько минут в тишине. Вдруг один из них схватил со стола шприц и воткнул товарищу в ляжку, а тот от неожиданности вздрогнул. Это была такая шутка. Все были довольны, а я — нет. В этот момент я решил стать поэтом и посмотреть, как шутят там.

Я был уверен, что в Чеховской библиотеке или Зверевском музее мне никто внезапно не воткнет в жопу нож. И пускай я ошибался, но, в общем-то, не жалею. Два случая в середине нулевых заставили меня задуматься если не о самообороне, то о правилах поведения в литературной тусовке.
 

 

активно участвовал в организации и проведении слэм-турниров, поэтических боях по правилам: выступающему дается три минуты на выступление, а победителя выбирают зрители. Я не буду сейчас подробно на этом останавливаться. Турнир проводился при поддержке журнала «Крокодил» и его редактора Сергея Мостовщикова. Вокруг Мостовщикова всегда была модная тусовка, а модная — значит агрессивная, я не знал еще тогда этого. Перед началом самого первого отборочного тура ко мне подошел мужичок из тусовки Моста, пьяненький, и, уточнив у меня, есть ли я в самом деле Родионов, предложил мне выйти вместе с ним на улицу. Это было за десять минут до начала шоу, но я не смог ему отказать — не по-мужски. Мы вышли. Он сообщил мне, что моя книжка, которая только что вышла, — говно, уродующее русскую литературу, в связи с чем он мне сейчас набьет морду. Правая рука его сжалась в кулак, но, поскольку я стоял на самом краю крутой лестницы и после его удара должен был падать далеко вниз, да еще спиной, это заставило его немного задержаться. В этот момент один из моих друзей, бывших тут же рядом, не растерявшись, приобнял моего противника за плечи и со словами «мальчик погорячился» силой увлек его обратно в клуб. Я совершенно растерялся — что делать в такой ситуации? Бить слабого, пьяного, интеллигентного? Забыть, не заметить? А если полезет опять? Я был неопытен.

Модная тусовка с тех пор стала заметно более мирной. Так, редактор GQ Михаил Идов предложил редактору журнала Tatler Эдуарду Дорожкину «разобраться» за оскорбление в Facebook — тот отказался, сославшись на то, что редактор GQ боксер, а сам Дорожкин не держал в руке предмета «тяжелее х…я». Тем не менее этот факт не остановил Идова от пощечины. 

 

Второй случай произошел на полгода позже, в том же месте, на том же слэме. Тут уже я был сильно пьян, а поскольку вел мероприятие, то еще и хамил всем со сцены. Это, понятно, создавало нервную атмосферу в зале. Дальше, когда я уже вырубился, слэм всеобщими усилиями уже шел сам собой. Писатель Багиров, сидевший за передним столиком, остался недоволен оценкой выступления своего знакомого, которую высказала девушка, сидевшая по соседству. За это он разбил ей голову пивной кружкой. Это я узнал утром, и на мой вопрос «что сделали с Багировым, побили ли?» услышал, что, кажется, вызвали милицию, а та никого не забрала, да и все.

 

ут уже, заинтересовавшись феноменом, я стал замечать и другие факты, то, чего раньше не замечал: пивная кружка оказалась популярным инструментом для разборок в литературной среде. Поэт Иван Жданов разбил пивной кружкой голову критика Вячеслава Курицына.

Обо всем этом приятно рассуждать за стаканом вискаря, в компании друзей, например, в «Фаланстере». Но «Фаланстер» — тоже место бойни. Каждый праздник — а в этом магазине любят хорошо поработать и хорошо отдохнуть — это еще и более-менее массовая драка.

За что бьют по физиономии в независимом книжном магазине «Фаланстер»? Мне кажется, что наш самый модный книжный обречен быть местом встречи всех культурных сил и, конечно, наиболее маргинальные товарищи, разгоряченные алкоголем, обязательно спровоцируют конфликт. Интеллигентный человек всегда скажет то, что думает, — ведь он живет не по лжи. Человек попроще, напротив, просто живет — от того более миролюбив.

Когда-то Емелин с Сенчиным подрались из-за Сергея Есенина. Совсем недавно доктор Вайнштейн выпивал с Всеволодом и Вероникой Емелиными и Лизой и Романом Сенчиными. Разговор зашел о евреях — в результате драка.

Дмитрий Кузьмин — изящен и остроумен, но может и сапогом заехать. Не зря ж сапоги такие красивые.

Борис Куприянов, руководитель независимого книжного магазина «Фаланстер», считает, что нет никаких интеллигентов и простого народа, по крайней мере так нельзя делить тех, кто приходит в магазин за книгами. Напившись, и те и другие готовы будут вспылить из-за любой мелочи, как и любой нормальный человек. Мы — один народ, считает Борис Куприянов, неважно, пьешь ты коньяк или водку.

Писатель Багиров был замечен в еще более неприятном инциденте, связанном с художественной критикой. Вместе с другим писателем Сергеем Минаевым в марте 2012 года он напал на обозревателя GQ Андрея Рывкина, отомстив ему за оскорбления в социальных сетях. По заявлению Рывкина, писатели-злодеи заманили его обманным звонком об интервью, а сами Минаев и Багиров утверждали, что просто случайно увидели журналиста на улице и отвесили пару пощечин.

 

вух премьеров Франции убили на книжных ярмарках. Вечно будут биться в своей Валгалле Осмоловский и Бреннер.

Взгляните на проблему. Вы думали, что вы интеллигентный, тонкий человек. Но вы напились, задумались. Остановились поумничать с какой-нибудь девушкой у книжной полки — и тут вас толкнули или пошутили как-то умно. Вы услышали чье-то не относящееся к вам высказывание, с которым вы не согласны.

Что же вы делаете? Лезете в драку. Все забыто — ваша тонкость, рафинированность, воспитание.

Может быть, оно и не было таким рафинированным, ваше воспитание? Вы не можете пошутить в ответ на чью-то шутку?

Алкоголь мешает вам придумать достойный ответ обидчику? Обидчику чаще всего мнимому. Тогда вариантов нет. Лезьте в драку.

У меня был знакомый — Горилла. Как большинство московских драчунов, он был именно что слегка образованный. Но Горилла четыре раза сидел, поэтому имел выдержку и первый не бил. А многих людей, не имеющих выдержки, это раздражает. Они ожидают, что хамство их быстро прервется ответной оплеухой и все — инцидент исчерпан. А Горилла обычно бил ногами — и уж бил как следует, не мелочился. Он и работал так же — печником. Приходя на мои выступления, он бил тех, кому не нравились мои стихи. Алексей Горилла, иногда тебя не хватает.
 

 

 

Драка
 

Летят кулаки, в кровавой пене
Лица желавших подраться
на свой юбилей устроил оргию люмпенов
независимый книжный магаз «Фаланстер»

я там был, мед-пиво пил,
ел пироги с зайчатиной, орал песни
упившись, я так же как все, говорил
о красной пресне и крепости в бресте

с собою я своих друзей мытищинских припер
Игорь Спорыхин и Сергей Долгов
Игорь — красильщик, Сергей — шофер
отведали фаланстерских с зайчатиной пирогов

Долгов Сергей в толпе пьяных людей
пробираясь из сортира к горам бухла и еды
Случайно Юру, олдового люмпена задел
и этот жест был истолкован, как атака гопоты

Был Юра в белом свитере и золотых очках
всех люмпенов старый кореш, он запросил помощи
у люмпена Вайнштейна, доктора-качка
чемпиона москвы по кикбоксингу среди врачей «скорой помощи»

Ярость Дмитрия Вайнштейна, доктора-качка
обрушилась на Долгова, свалила на пол.
его люмпенские руки-окорочка
молотили по Долгову татуированные лапы

Сергею Долгову Вайнштейн, врач-убийца
устроил двойной перелом руки тяжкий
кто же завтра твою «скорую помощь», Дмитрий,
промчит по вызову, ставить алкашне релашку

зато Юра, что кричал «гопникам здесь не место!»
скоро умылся кровавой соплей
работники фаланстера все вместе
набросились на Юру, и сын Емелина, скинхед-герой

люмпены, борцы за права народа,
революции тонкие знатоки
откуда же такая к народу злоба,
зачем народу сделали два перелома одной руки?

но раз мне самому ничего не сломали
я без своих друзей приду в «Фаланстер» опять
я ведь поэт, б**, и славный малый,
что помогает мне над ситуацией встать

драки в «Фаланстере» отнюдь не редкость
но это мочилово я помню всегда
как пример истолкования слова интеллигентность
в обидном смысле работниками физического труда