Поэтический вечер в Киеве: репортаж из котла с творческой кашей

первыми по-настоящему теплыми весенними ночами на редакцию Swickd нахлынули самые романтические переживания. Дабы излить их хоть куда-нибудь, мы отправились на слет начинающих авангардных поэтов «Поиск», проходивший вечером субботы в одном из корпусов киевского Политеха. Написав несколько неумелых (впрочем, не лишенных обаяния) стихов, мы притворились поэтами в надежде увидеть это сообщество изнутри — таким, каким видел Тургенев поколение юных идеалистов 40-х: восторженная молодежь зачитывает свои произведения, спорит о правде, о будущности человечества, о поэзии, поутру отправляется на прогулку, а после падает на кровать, не раздевшись. И щеки пылают, и бьется сердце! 

Выходим из метро на «Политехе», где количество несимпатичных прохожих увеличивается втрое. Все это по вине обитателей главного студенческого городка столицы, жертвующих внешностью ради точных наук. Один из нас едва не поступил в это место, но обошлось. Хвала небесам!
 

Поэтический вечер уже 25 минут как начался, а мы все еще блуждаем в поисках нужного нам здания по территории Киевского политехнического института, где мрачно, как на вечеринке лос-анджелесского клуба Low End Theory. Но не все так плохо, потому что в отдельных местах КПИ — по-своему Хогвартс.

Наконец натыкаемся на стайку концептуальных пижонов, топчущихся у дверей двухэтажного строения, которое напоминает столовую в летнем лагере. Несколько шляп, пиджаки и даже шарф в столь теплую погоду — стиль выдает в них нужную нам публику. Пара неловких вопросов, и мы уже поднимаемся на второй этаж, где поэтический слет только начинается. По пути осознаем, насколько неуместные на нас футболки: на одном — со стаей волков, на втором — Snakes on а Plane, на которой в соответствии с названием огромная змеюка обвивает самолет.

 

Заходим в просторный зал с импровизированной сценой у одной стены и кучей лежаков на полу у противоположной. Все уже расселись уютным полукругом, вторжение в который физически невозможно. Застенчиво начинаем искать себе место и решаем присесть на пол рядом с человеком, лежащим сразу на двух креслах-подушках. Это кажется особенной наглостью, потому что тут же рядом стоят люди, которым этих самых кресел не хватает. Один из нас достает тюбик «Диклофена» (мази для суставов) и по-бандитски измазывает ему сзади штаны. Эта школьная пакость остается нашей главной отдушиной до конца вечера.
 

Пока мы осматриваемся, в центр зала выбирается местный тамада и объявляет о начале ивента. У мероприятия вдруг обнаруживаются правила, исходя из которых все должны прочесть со сцены хоть что-то, а, что еще хуже, после основных чтений начнется разбор и обсуждения. Из-за того что сели мы совсем у края, на очереди к сцене перед нами было всего три человека, поэтому нужно наспех придумывать стих, так как наши заготовки получились немножко «другими».

Первый поэт держится очень хорошо — понятно, что для него это не дебют. Приятный худощавый юноша с милыми чертами лица, подпорченным акне, и редкой рыжеватой бородкой, какой она всегда бывает у блондинов.
 

Меркнут огни у дорог, и все те километры
Что нам предстояло пройти
В последние дни тревоги
Твоей и моей иллюзорной страны.
Кусочек чужого рая
На блюде тебе принести,
Заплакать тихонько от счастья.
Я в Бога не верю,
Но молюсь
О том несбыточном часе
И нашем сне наяву.
 

Это все, что мы успеваем записать из этого произведения, напоминающего диссидентский стон Анатолия Ульянова. Но дальше не лучше. Ужасно неловко за автора стихотворения, хотя многие аплодируют. Мы тоже.

Дальше читает красивая девочка с пушистыми, словно плод дерева миндальной группы, бакенбардами (бывает, у особо смуглых девочек откровенно южной наружности растут усы и бакенбарды, что их вовсе не портит). Сексуальная южанка, скрывающая свою жаркую сексуальность под творческой личиной, озвучивает лучшее произведение вечера.

 

 

Ты лежишь под кроватью моей,
Может, мне от тебя так не спится
Или кто-то в истоме ночей
Различает знакомые лица.

Ты касаешься плоти моей,
И холодные пальцы сжигают
Мою грудь в плену простыней,
Я утрусь твоей похоти жаждой.

Ты бросаешь меня, я горю,
Может, кто-то смог бы и лучше,
Но ведь только тебя я хочу,
Это страшная сладкая мука.

Кажется, что у нее мокро в трусиках. И не только у нее. Хлопаем как сумасшедшие. Даже попытались свистнуть, но этого никто из нас не умеет.

 

Пока мы веселились, наблюдая за увальнем, оттирающим штаны от нашей мази, оказалось, что настал наш черед. Отшучиваемся, говорим, что мы новички. Ведущий настаивает, чтобы вышел кто-то один. Дрожа, как на вручении аттестатов в девятом классе, один из нас выходит на сцену и меланхолично декламирует лучшие потуги последних минут, озаглавленные щекотливым словом «Промискуитет» (название мы все же постеснялись озвучить).
 

Кровь запеклась на локте и коленке,
И на лобке кто-то нежно шевелит
Твои волосы, словно листву
У деревьев,
Что, сбросив свое оперенье,
По весне расцветают вновь.
Но это уже не любовь,
А просто
Точка, двоеточие, тире, перекрестки.
Ты ставишь две фишки. Зеро.
Твоя юбка летит, и вижу,
Как сквозь солнечный зной
Твои трусики дышат
Влагой, тобою и мной.

 

 

 

 

 

Голова кружится так, будто надышались из кислородной маски в турбулентность. Под монолитное чтение следующего поэта удаляемся в клозет.
 

Swickd 1 Б****, как стыдно! Что ты нес!
Swickd 2 Ну чувак, я не знаю! И что тут такого? Мы их больше никогда не увидим.
Swickd 1 Да, но нам еще обратно идти. Все равно стремно там сидеть после этого «лобка с коленками».
Swickd 2 Ну да. Но я не виноват. Я наслушался у этой смуглянки.
 

 

Кажется, зал был объективно против услышанного, но нам никто ничего не сказал. Впрочем, чем больше мы слушали стихи других выступающих, тем хуже нам становилось.

В конце обнаружились люди, которые, несмотря на требования, так ничего и не прочли. И хотя мы до сих пор считаем, что лучше бы наш стих никто не слышал, но чувство того, что в данном обществе мы уже на ступеньку выше этих халтурщиков, очень согревает.

 

 

Во время перекура между чтениями и обсуждением мы решили передохнуть и не светиться лишний раз, хотя собирались побеседовать с юными поэтессами о политике и сексе.

Вернувшись с улицы, чувствуем себя намного расслабленнее и увереннее. Поэтому сразу выбираем жертв, с которыми нам хотелось бы обсудить наши стихи, и настойчиво отправляемся их ловить.

Первая — девушка, похожая на солистку группы Paramore, только без экстремального цвета волос, которая теперь сидела у головы того наглого типа, что после своих чтений опять вернулся и упал на два кресла. Девочка почесывает ему волосы, давая понять, что она здесь вместе с ним. Хотя ее стих был о разлуке.
 

Swickd Это кто? (Показываем на парня, которого она трогает.)
Девочка Артем.
Swickd Нам очень понравились твои строки!
Девочка Спасибо.
Swickd Можешь помочь нам со стихами?
Девочка Я не профи, там есть ребята, которые занимаются этим...
Swickd В любом случае.
 

На каждый твит найдется больший твит.
И не уснешь, пока до корки все не прочитаешь.
Но знай, что наша песенка еще не спета,
Мы смотрим передачу «О нет, только не это».
 

Swickd Ну как?
Девочка Это о чем?
Swickd О медиа, если в целом.
Артем У вас тут две рифмы на все четверостишие.
Swickd А ты тут на двух подушках лежишь.
 

Здесь стало понятно, что Артем не хочет, а девочка без него не может, поэтому мы пошли по другим компаниям. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Второй поэт, у которого хотелось просить совета, — парень с красивым шарфом и деревянными украшениями на шее и руках (такие еще можно купить в Крыму). Похоже, мы видели его у входа. Стихи он читал на украинском, и, как выяснялось позже, его зовут Олесь.

 

Swickd Привет, ты помогаешь со стихами?
Олесь Зачекайте хвилину. (Подождите минуту.)
 

Видно, что ребята, с которыми Олесь говорил до нашего прихода, открыто позавидовали тому, что мы выбрали именно его в роли наставника. Мы воспользовались минуткой и опять перечитали заготовку, отчего стало немножечко плохо. Никто из нас не хотел озвучивать это сейчас для него.
 

Олесь Що там у вас? (Что там у вас?)
 

Один из нас с перепугу протараторил:

В минуты расставания всю душу мне разрыли
Твои слова, и жесты, и этот мерзкий стук.
И эти чувства точно на что-то походили —
Они напоминали мне новый сайт «Герильи».

 

 

Олесь Шо то за «Герилья»? (Что это за чушь?)
Swickd Это сайт такой.
Олесь Ну то не є дуже доречно, бо хто зна шо то є. (Они некстати.)
Swickd Это убирать нельзя.
Олесь Дай подивлюсь. ... Ну про шо воно є? Це про любов? (Это про любовь?)
Swickd Про разочарование, скорее.
Олесь Чекай. (Жди.)
 

Олесь подзывает еще одного парня, чтобы разобраться с «Герильей». В одночасье стало так смешно и так стыдно, что закололо в животе и захотелось прямо сейчас уйти от этих двух, но у Олеся и его друга как раз подоспело решение:

Олесь Дивись. Якщо тобі подобається неологізми — можна залишити, але воно все трошки розхитує, продовжуй як у першій частині і вийде дуже добре, ну середненько. (Убери к чертям строку про «Герилью», и это будет отличный стих.)

Мы с понимающим взглядом внимаем его рекомендациям и убегаем в противоположный конец зала. Это было еще более неловко, чем спрашивать у молодых дизайнеров «Кто ваша мама?», поэтому решаем немного посидеть и осмыслить ситуацию. 

 

Набравшись смелости, идем предлагать свою помощь в редактуре чужих стихов и через несколько минут, сильно надавив на двух подружек, получаем их согласие на нашу критику.

Swickd Показывайте, что у вас тут

Алина, более смелая из девчонок, протягивает лист бумаги.

Монстро. Це те, що кажуть про тебе,
І ти виправдовуєш їхні слова.
Коли ти виходиш на полювання,
З плечей летить не одна голова.

Дальше было еще четыре куплета, но все понятно и так, тем более один из нас начинал истерически хихикать и девочки обратили внимание на то, что мы фотографируем их стихи.

Swickd А кто он, этот монстро? Кому ты это писала?
Алина Ну что значит кому, это собирательный образ.
Swickd То есть, по-твоему, все парни в какой-то степени «монстро»?
Алина У меня да.

 

Девочки переглядываются друг с другом так, что становится понятно: все свои романы эти лучшие подружки перетерли в телефонных разговорах сразу после самих свиданий, а их последние кавалеры были самые настоящие «монстро».

Swickd 1 Мне нравится, что это идет от души.
Swickd 2 И мне, чувствуется какой-то опыт за этими словами...
Swickd1 А вы еще школьницы? Мы могли бы снять вас в одной передаче.
Алина Где снять?
Swickd1 В передаче про школьниц.
Алина Настя еще школьница.
Настя Еще месяц остался. Мы уже репетировали выпускной.

После ужимок Настя все-таки соглашается записать свой ID на листке с стихом подруги. Теперь у нас есть самая романтическая записка, которую только может получить парень, — будоражащий стих и ID к нему, так что мы решаем покинуть этот балаган.