Многобукв, или Бесполезное знание

Апология гуманитарных наук, длинных книг, оперы и скучных фильмов

В рубрике «Нас не спрашивали» могут высказаться все приятные люди. Опостылевшие медиа, возмутительные стартапы, потерявшие стыд политики — всем рано или поздно воздастся. Коротко. Субъективно. Жестко.

Шеф-редактор W→O→S Даша Борисенко жалуется, что ей не с кем поговорить на вечеринках, и предлагает спасаться от новомодных неврозов и фобий изучением мертвых языков и походами в оперу.

Поводом к написанию этой колонки стал спор в редакции. Мы обсуждали материалы прошедшей недели, и неожиданную бурю эмоций вызвало мое интервью с Ульрихом Зайдлем, австрийским режиссером, который изображает жутко обычных людей в их жутко рядовых телесных проявлениях. На меня обрушился поток упреков в таком духе: «Да я даже его фамилию выговорить не могу», «Кто такая Эльфрида ЕлИнек и почему она всемирно известная?» и «Что это вообще за шутка в конце, ее поймут человека два». Я не обижаюсь, да и поводов для интеллектуального снобизма у меня нет: подобные вопросы задают образованные и талантливые люди, у которых есть чему поучиться. Дело в другом: имидж авторского кино, толстых книг в однотонных обложках и классической философии безнадежно испорчен. И это навсегда. Нам просто некогда во всем этом разбираться.

Роботы какают быстро

Очередные британские ученые заявляют, что современный человек неспособен прочесть текст длиннее, скажем, 5000 знаков (это чуть больше 3 страниц): мы с радостью соглашаемся, признаем себя быстрокакающими любителями гифок, и длинные колонки называем теперь не иначе, как «простынями». У нас настолько клиповое сознание, что мы даже видео на YouTube длиной больше минуты порой смотрим с трудом, предпочитая ему коубы.

Время сжимается, и вот уже один мой знакомый, переселившийся в Москву из Новосибирска, пишет статус о том, как приспособиться к ритму мегаполиса — советует смотреть кино на полуторной скорости, рубиться в игры под звуки умных ток-шоу, не гладить простыни (сами разглядятся) и читать свежую прессу, одновременно слушая в плеере инди-новинки. В целом, советчик явно преуспел в том, к чему многие стремятся, а именно — в скоростном поглощении актуальной информации, способной обеспечить ему надежные и разнообразные социальные связи, а в перспективе — карьерный рост и высокий статус.

Продуктивность такого подхода легко измеряется цифрами. Проверьте себя: сколько гигабайт новейшей музыки в вашем плеере? Сколько бонусных миль вы накопили, летая в Берлин и Нью-Йорк? Сколько лекций TED прослушали за последний месяц? Каким бы ни был ваш ответ, он неудовлетворительный. Нужно больше.

Применять такой подход к классическому гуманитарному знанию нелепо. Хвастаясь (даже перед самим собой) числом прочитанных трудов Фихте или кропотливо разобранных со  словарем стихов «Беовульфа», вы вряд ли кому-то что-то докажете. Если считать, что постмодернистская метафора тотальной библиотеки все еще применима для описания современного мира, то наша сегодняшняя библиотека состоит из одних корешков с названиями, а если вы решили взять с полки один из пыльных томов и посмотреть, что там внутри, то вы, вероятней всего, инфантильный романтик, неготовый столкнуться с реальным миром, где вам уготованы офисная работа, воскресный шопинг и традиционные семейные ценности.

Вселенная — некоторые называют ее Библиотекой — состоит из огромного, возможно, бесконечного числа шестигранных галерей, с широкими вентиляционными колодцами, огражденными невысокими перилами. Из каждого шестигранника видно два верхних и два нижних этажа — до бесконечности. Устройство галерей неизменно: двадцать полок, по пять длинных полок на каждой стене; кроме двух: их высота, равная высоте этажа, едва превышает средний рост библиотекаря. К одной из свободных сторон примыкает узкий коридор, ведущий в другую галерею, такую же, как первая и как все другие. Налево и направо от коридора два крохотных помещения. В одном можно спать стоя, в другом — удовлетворять естественные потребности. Рядом винтовая лестница уходит вверх и вниз и теряется вдали. В коридоре зеркало, достоверно удваивающее видимое. Зеркала наводят людей на мысль, что Библиотека не бесконечна (если она бесконечна на самом деле, зачем это иллюзорное удвоение?); я же предпочитаю думать, что гладкие поверхности выражают и обещают бесконечность… Свет дают округлые стеклянные плоды, которые носят название ламп. В каждом шестиграннике их две, по одной на противоположных стенах. Неяркий свет, который они излучают, никогда не гаснет.

Хорхе Луис Борхес. Вавилонская библиотека

Кто умрет первым

Классическое гуманитарное образование не поможет вам в трудоустройстве — сегодня с этим вряд ли кто-то будет спорить. Изучение компьютерной лингвистики, конечно, может довести вас до работы в Google, но у фольклористов или историков-медиевистов, желающих работать по специальности, путь один — академический, с круглосуточным и пожизненным поиском грантов, которые позволят не умереть от голода, бестолковыми студентами и списками ВАК. И уже не кажутся особо циничными разговоры о том, что в кризис первыми умрут самые беспомощные — пенсионеры и историки.

Лучшая вечеринка лета

Конечно, наивно полагать, что три предыдущих абзаца убедят вас срочно подать документы на ближайший филфак. Но вы можете вспомнить великие романы, прочтение которых вы откладывали на пенсию. Классические фильмы, которые все лень было посмотреть, ведь они такие длинные и скучные. Иностранный язык, который вы все хотели выучить, но так и не начали, пожалев денег на репетитора. Так вот, читая «Улисса» по 40 минут перед сном, вы спокойно осилите его за пару недель. «Броненосец “Потемкин”» минут на 20 длиннее одного эпизода «Игры престолов», и экшна там не меньше. Языковые курсы стоят куда дешевле, чем может показаться, а начинать учить любой язык лучше в небольшой группе, чем с репетитором. В конце концов, для начала можно просто скачать пару аудиоуроков. 

Да, может быть, Джойс усыпит вас на четвертой минуте чтения, вы не расплачетесь на эйзенштейновской сцене с коляской, а французский забросите, узнав, как звучит на нем «93». Но попытаться все равно стоит.

Постоянно пробуя новое, вы обязательно найдете вещи интереснее того, что предлагает лента «Фейсбука». Хотя бы потому, что в погоне за актуальной и удобоваримой информацией, мы лопаем все подряд, а дошедшие до нас куски прошлого уже не раз отфильтрованы временем. И, как бы парадоксально это ни звучало, в пугающих «тех временах» неизменно оказывается куда больше бесстыдного секса, увлекательного насилия и остроумных шуток, чем в нашей стерильно-корректной эпохе.

Если вам до сих пор не доводилось, можно, к примеру, сходить в оперу. Декорации, достойные Питера Джексона, эпические страсти и уморительно кривляющиеся во время пения дивы – искусство, на которое (не так уж давно) опрометчиво повесили ярлык элитарного, окажется захватывающим шоу, уж точно поинтереснее китайского цирка или каких-нибудь поющих фонтанов.

Кстати, об опере. На этих выходных, в петербургской Мариинке, я разговорилась с пожилой соседкой по креслу. Она рассказала мне удивительные подробности биографии Валерия Гергиева, сюжет радиопередачи об оперном певце, который вдруг оказался еще и поэтом, и, конечно, поделилась своими мыслями о Вагнере, живыми и нетривиальными. И этот small talk в антракте, честное слово, был куда содержательнее, чем привычный обмен знаками, который происходит между мной и моими ровесниками на какой-нибудь вечеринке. По меньшей мере, незнакомая пенсионерка не вызвала у меня желания сбежать в туалет или отступить к бару за очередным коктейлем.

Конечно, было бы восхитительно, если бы на тусовках можно было обсуждать не ленту новостей, тоскливые сплетни или сериалы. Если бы хотя бы каждый второй мог рассказать о своих увлечениях, и они состояли бы не только в приумножении «проектов», один креативней другого. Мы прилагаем колоссальные усилия к тому, чтобы осваивать общее информационное поле, которое меняется 18 раз в сутки. И от каждого из нас было бы куда больше пользы, если бы мы нашли собственное направление и спокойно копались в какой-нибудь своей области знания, невзирая на то, есть ли у нас единомышленники. Представляете себе вечеринку, где вы сначала встречаете пиарщицу Машу, увлеченную психоанализом, а вслед за ней — кодера Диму, изучающему египетский диалект арабского? И вечеринка при этом не в читальном зале районной библиотеки, на Маше отнюдь не войлочные бусы, а от Димы приятно пахнет. Вот так выглядит моя утопия.

Конечно, дело совсем не в том, чтобы стать хорошим собеседником и светским львом за счет своих задротских увлечений. Исследуя мир с разных сторон, вы прежде всего воспитываете лучшего собеседника и для самого себя. И с ним уж точно не соскучишься.

Главное, чем больше времени вы сможете уделить бесполезным с практической точки зрения, маргинальным, но действительно увлекающим вас вещам, тем меньше вы будете ощущать, что чего-то не успеваете. Чтение Гегеля и китайская каллиграфия не предполагают суеты, а тот, кто не суетится, никуда не опаздывает. И в дерганом мире, где все пытаются успокоится, скачивая все более продвинутые приложения для медитации в айфон, вы будете первым, кто наконец перестал волноваться и полюбил бомбу.

P. S.

Вы только что прочли текст длиной в 9 062 знака без пробелов. Если вы оказались здесь, значит мир не обречен. Продолжайте сопротивление.