На языке оригинала: что читать по-английски и не умереть

За что взяться после «Гарри Поттера» и «Друзей»

«Гарри Поттер и философский камень» прочитан, «Друзья» посмотрены целиком и без субтитров. Кажется, вы уже уверенно владеете английским языком, и перед вами открывается бескрайний мир, представленный на языке оригинала. W→O→S составил список книг, которые не заставят почувствовать себя ничтожеством и бросить изучение языков навсегда.

Ц И Т А Т А:

If you really want to hear about it, the first thing you''ll probably want to know is where I was born, an what my lousy childhood was like, and how my parents were occupied and all before they had me, and all that David Copperfield kind of crap, but I don''t feel like going into it, if you want to know the truth. In the first place, that stuff bores me, and in the second place, my parents would have about two hemorrhages apiece if I told anything pretty personal about them. They''re quite touchy about anything like that, especially my father. They''re nice and all -- I''m not saying that--but they''re also touchy as hell. Besides, I''m not going to tell you my whole goddam autobiography or anything. I''ll just tell you about this madman stuff that happened to me around last Christmas just before I got pretty run-down and had to come out here and take it easy. I mean that''s all I told D.B. about, and he''s my brother and all. He''s in Hollywood. That isn''t too far from this crumby place, and he comes over and visits me practically every week end. He''s going to drive me home when I go home next month maybe. He just got a Jaguar. One of those little English jobs that can do around two hundred miles an hour. It cost him damn near four thousand bucks. He''s got a lot of dough, now. He didn''t use to. He used to be just a regular writer, when he was home. He wrote this terrific book of short stories, The Secret Goldfish, in case you never heard of him. The best one in it was "The Secret Goldfish." It was about this little kid that wouldn''t let anybody look at his goldfish because he''d bought it with his own money. It killed me. Now he''s out in Hollywood, D.B., being a prostitute. If there''s one thing I hate, it''s the movies. Don''t even mention them to me.

Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, вы, наверно, прежде всего захотите узнать, где я родился, как провел свое дурацкое детство, что делали мои родители до моего рождения, — словом, всю эту давид-копперфилдовскую муть. Но, по правде говоря, мне неохота в этом копаться. Во-первых, скучно, а во-вторых, у моих предков, наверно, случилось бы по два инфаркта на брата, если б я стал болтать про их личные дела. Они этого терпеть не могут, особенно отец. Вообще-то они люди славные, я ничего не говорю, но обидчивые до чертиков. Да я и не собираюсь рассказывать свою автобиографию и всякую такую чушь, просто расскажу ту сумасшедшую историю, которая случилась прошлым рождеством. А потом я чуть не отдал концы, и меня отправили сюда отдыхать и лечиться. Я и ему — Д. Б. — только про это и рассказывал, а ведь он мне как-никак родной брат. Он живет в Голливуде. Это не очень далеко отсюда, от этого треклятого санатория, он часто ко мне ездит, почти каждую неделю. И домой он меня сам отвезет — может быть, даже в будущем месяце. Купил себе недавно «ягуар». Английская штучка, может делать двести миль в час. Выложил за нее чуть ли не четыре тысячи. Денег у него теперь куча. Не то что раньше. Раньше, когда он жил дома, он был настоящим писателем. Может, слыхали — это он написал мировую книжку рассказов «Спрятанная рыбка». Самый лучший рассказ так и назывался — «Спрятанная рыбка», там про одного мальчишку, который никому не позволял смотреть на свою золотую рыбку, потому что купил ее на собственные деньги. С ума сойти, какой рассказ! А теперь мой брат в Голливуде, совсем скурвился. Если я что ненавижу, так это кино. Терпеть не могу.

Джек Керуак

«В дороге»

В основе романа лежит биография автора. История создания книги овеяна множеством легенд: мол, редакторы не принимали роман, потому что находили его недостаточно художественным, и, к тому же, он был набран на огромном рулоне бумаге без единого знака препинания, а Керуак говорил, что ни строчки не исправит, и хлопал дверью. Так или иначе, манифест битников долго ждал публикации и вышел с купюрами — без упоминания наркотиков и гомосексуальных развлечений. Версия без цензуры появилась только к 50-летнему юбилею выхода книги, и литературная ценность романа до сих пор подвергается сомнению. Читать русское переложение нет никакого смысла — лучше воочию увидеть, что имел в виду Керуак, когда говорил, что работает в жанре «импровизационной прозы».

Ц И Т А Т А:

I first met Dean not long after my wife and I split up. I had just gotten over a serious illness that I won’t bother to talk about, except that it had something to do with the miserably weary split-up and my feeling that everything was dead. With the coming of Dean Moriarty began the part of my life you could call my life on the road. Before that I’d often dreamed of going West to see the country, always vaguely planning and never taking off. Dean is the perfect guy for the road because he actually was born on the road, when his parents were passing through Salt Lake City in 1926, in a jalopy, on their way to Los Angeles. First reports of him came to me through Chad King, who’d shown me a few letters from him written in a New Mexico reform school. I was tremendously interested in the letters because they so naively and sweetly asked Chad to teach him all about Nietzsche and all the wonderful intellectual things that Chad knew. At one point Carlo and I talked about the letters and wondered if we would ever meet the strange Dean Moriarty. This is all far back, when Dean was not the way he is today, when he was a young jailkid shrouded in mystery. Then news came that Dean was out of reform school and was coming to New York for the first time; also there was talk that he had just married a girl called Marylou.

Я впервые встретил Дина вскоре после того, как мы с женой расстались. Я тогда едва выкарабкался из серьезной болезни, о которой сейчас говорить неохота, достаточно лишь сказать, что этот наш жалкий и утомительный раскол сыграл не последнюю роль, и я чувствовал, что все сдохло. С появлением Дина Мориарти началась та часть моей жизни, которую можно назвать «жизнью на дороге». Я и прежде часто мечтал отправиться на Запад посмотреть страну, но планы всегда оставались смутными, и с места я не трогался. Дин же — как раз тот парень, который идеально соответствует дороге, поскольку даже родился на ней: в 1926 году его родители ехали на своей колымаге в Лос-Анжелес и застряли в Солт-Лейк-Сити, чтобы произвести его на свет. Первые рассказы о нем я услышал от Чада Кинга; Чад и показал мне несколько его писем из исправительной колонии в Нью-Мексико. Меня эти письма неимоверно заинтересовали, поскольку в них Дин так наивно и так мило просил Чада научить его всему, что тот сам знал про Ницше и про все остальные дивные интеллектуальные штуки. Как-то раз мы с Карло говорили об этих письмах в том смысле, что познакомимся ли мы когда-нибудь с этим странным Дином Мориарти. Все это было еще тогда, давно, когда Дин не был таким, как сегодня, когда он был еще сплошь окруженным тайной пацаном только что из тюрьмы. Потом стало известно, что его выпустили из колонии, и что он впервые в жизни едет в Нью-Йорк. Еще ходили разговоры, что он только что женился на девчонке по имени Мэрилу.

Дуглас Коупленд

«Пока подружка в коме»

Канадский писатель, озабоченный проблемами отцов и детей, в 1998 году написал роман о друзьях, остающихся таковыми в условиях меняющегося мира на протяжении 17 лет. Первая часть книги немного похожа на сериал «Друзья» — правда, более мрачный, учитывая, что одна из главных героинь впадает в кому на первых страницах. Во второй части все круто меняется: мир переживает апокалипсис, а старая подружка выходит-таки из комы. Читается легко, так как количество происходящего на страницах ада бодрит: роды в коматозном состоянии, друзья-привидения, гниющие люди, экзистенциальный кризис.

Ц И Т А Т А:

It was in February a few weeks after school had resumed that I came home and saw Dad''s car in the driveway at four o''clock in the afternoon, two hours earlier than usual. For someone as strongly habit-bound as my father, this could only bode big news, good or bad. I entered the kitchen, heard Mom on the phone in the living room and Dad rustling the newspaper. I came into the room and cautiously asked, "What''s up?" "Richard, " she said in a warm, yet neutral voice designed to preempt shock, "Karen''s pregnant. "From the top of my skull, flames burned downward; once again, I felt my skin grow quills, my forehead antlers. My stomach jumped off a cliff and my legs became stone. The Pill . . . Was she on it? I never asked. First shot lucky. The Sperminator. "Oh. " Dad said, "The hospital called us this morning. We had lunch with the

McNeils today. " Mom added, "There''s no problem with us, Richard. Please remember that. Apparently there''s no problem with the baby, either. This has happened before — women being pregnant during comas.

В один из февральских дней, когда уже кончились каникулы и вовсю шли занятия, я вернулся из школы и вдруг увидел около дома отцовскую машину. В четыре часа дня, на два часа раньше обычного. Чтобы мой пунктуальнейший отец нарушил привычный распорядок дня, должно было произойти нечто выдающееся — плохое или хорошее. Я вошел в дом через кухню и прислушался. Мама о чем-то говорила по телефону, слышалось шуршание отцовской газеты. Я перешагнул порог гостиной и осторожно поинтересовался:

— Что-то случилось?

— Ричард, — голос мамы был предельно мягок и ласков, явно с целью смягчить шок, — Карен беременна.

Столб пламени, родившись под теменем, пронзил меня сверху донизу. Тело словно покрылось перьями, на лбу будто прорезались рога. Желудок скрутило, ноги окаменели. Предохранялась ли она? Я ведь даже не спросил. Первый выстрел — в яблочко. Сперминатор, блин.

Отец сказал:

— Сегодня утром нам позвонили из больницы. Потом мы пообедали вместе с Мак-Нилами.

Тут в разговор снова вступила мама:

— Ты только насчет нас не волнуйся, Ричард. Мы все понимаем. И за ребенка можешь не переживать; скорее всего, все будет нормально. Такие случаи бывали — я имею в виду беременность у женщин, находящихся в коме.

Ц И Т А Т А:

It was the summer of 1923, the summer I came down from Cambridge, when despite my aunt''s wishes that I return to Shropshire, I decided my future lay in the capital and took up a small flat at Number 14b Bedford Gardens in Kensington. I remember it now as the most wonderful of summers. After years of being surrounded by fellows, both at school and at Cambridge, I took great pleasure in my own company. I enjoyed the London parks, the quiet of the Reading Room at the British Museum; I indulged entire afternoons strolling the streets of Kensington, outlining to myself plans for my future, pausing once in a while to admire how here in England, even in the midst of such a great city, creepers and ivy are to be found clinging to the fronts of fine houses.

Стояло лето 1923 года, то самое лето, когда я вопреки желанию тетушки, мечтавшей, чтобы я вернулся в Шропшир, приехал из Кембриджа в столицу и снял маленькую квартирку в Кенсингтоне, в доме номер 14-б по Бедфорд-Гарденз. Сейчас я вспоминаю эти три месяца как самое чудесное время моей жизни. После нескольких лет, проведенных в окружении сверстников, — сначала в школе, потом в Кембридже, — я получал огромное удовольствие от уединения. Наслаждался прогулками по лондонским паркам, тишиной читального зала библиотеки Британского музея, часами бродил по улицам Кенсингтона, строя планы на будущее, останавливался ненадолго, чтобы полюбоваться фасадами великолепных домов, увитых плющом и другими ползучими растениями.

По данным Оксфордского словаря в английском языке более 600 000 слов. Ядро языка состоит
из 20–30 000 слов. Среднестатистический носитель языка с высшим образованием имеет в активном и пассивном словарном запасе около 10 000 слов. Англоязычным писателем с самым большим словарным запасом был Шекспир — его словарный запас насчитывал около 25 000. Толстой в своих произведениях использовал примерно 16 000 слов, Пушкин — немногим больше.

Эрик Гуннемарк, полиглот и основатель Международной лингвистической ассоциации, разработал шкалу владения языком. Для европейских языков она следующая:

400–500 слов — активный словарный запас для владения языком на базовом уровне.

800–1000 слов — активный словарный запас для того, чтобы объясниться; или пассивный словарный запас для чтения на базовом уровне.

1500–2000 слов — активный словарный запас, которого вполне хватит для того, чтобы обеспечить повседневное общение в течение всего дня: или пассивный словарный запас, достаточный для уверенного чтения.

3000–4000 слов — в общем, достаточно для практически свободного чтения газет или литературы по специальности.

Около 8000 слов — обеспечивают полноценное общение. Необязательно знать больше слов для того, чтобы свободно общаться как устно, так и письменно, а также читать литературу любого рода.

Узнать свой словарный запас русского языка можно здесь, а английского — здесь.

Стивен Кинг

«Кладбище домашних животных»

Молодость Стивена Кинга была непростой: отец ушел за сигаретами и не вернулся, приятель попал под поезд и умер, а потом самому писателю с женой пришлось жить в прачечной. С такой судьбой Кингу не оставалось ничего, кроме как писать триллеры. «Кладбище домашних животных» написано не утруждающим никого языком, сюжет захватывает — и вот вы уже несетесь по волнам третьей книги и подтыкаете под себя одеяло, чтобы монстр из-под кровати не отхватил вам ноги. Книги, которые немного смешно читать по-русски, если вам не 15, наконец-то можно открыть с легким сердцем. Тем более, всегда приятно прочитать книгу про кладбище животных и оживить воспоминания — наверняка вы смотрели одноименный фильм в детстве и очень боялись.

Ц И Т А Т А:

Louis Creed, who had lost his father at three and who had never known a grandfather, never expected to find a father as he entered his middle age, but that was exactly what happened... although he called this man a friend, as a grown man must do. when he finds the man who should have been his father relatively late in life. He met this man on the evening he and his wife and his two children moved into the big white frame house in Ludlow. Winston Churchill moved in with them. Church was his daughter Eileen’s cat. The search committee at the university had moved slowly, the hunt for a house within commuting distance of the university had been hair-raising, and by the time they neared the place where he believed the house to be—all the landmarks are right... like the astrological signs the night before Caesar was assassinated, Louis thought morbidly—they were all tired and tense and on edge.

Луис Крид, потерявший отца в три года и никогда не знавший своего деда, не ожидал найти «отца», став взрослым, хотя произошло именно так, он называл этого человека другом, как должен делать любой взрослый, когда, сравнительно поздно в жизни, встречает того, кто становится ему «отцом». Этого человека Луис встретил вечером, когда с женой и двумя детьми переезжал в большой белый дом в Ладлоу. С ними переехал и Уинстон Черчилль. Черч был котом Елены — дочери Луиса.

Администрация университета не пошевелилась и утомительные поиски своего дома на приемлемом расстоянии от университета пришлось вести самостоятельно. Наконец, Криды приблизились к месту, где, как считал Луис, должен был находиться их дом. «Все ориентиры правильные, словно астрологические знаки перед убийством Цезаря», — с тяжелым сердцем подумал Луис. Криды устали и были раздражены до предела.

Артур Конан Дойль

«Приключения Шерлока Холмса»

Нелюбимое детище Артура Конан Дойля, серию про сыщика и его друга советуют читать на всех форумах для изучающих английский язык. Ни один из рассказов нельзя похвалить за особенно легкий язык или полезные слова, которые вы узнаете по ходу чтения. Но не самые простые синтаксические конструкции и устаревшую лексику все же довольно легко воспринимать — наверняка все если не читали рассказы по-русски, то точно смотрели сначала сериал с Ливановым, а потом — с Кембэрбетчем, а с таким бэкграундом, конечно, не составит труда разобраться с оригиналом.

Ц И Т А Т А:

To Sherlock Holmes she is always THE woman. I have seldom heard him mention her under any other name. In his eyes she eclipses and predominates the whole of her sex. It was not that he felt any emotion akin to love for Irene Adler. All emotions, and that one particularly, were abhorrent to his cold, precise but admirably balanced mind. He was, I take it, the most perfect reasoning and observing machine that the world has seen, but as a lover he would have placed himself in a false position. He never spoke of the softer passions, save with a gibe and a sneer. They were admirable things for the observer--excellent for drawing the veil from men''s motives and actions. But for the trained teasoner to admit such intrusions into his own delicate and finely adjusted temperament was to introduce a distracting factor which might throw a doubt upon all his mental results. Grit in a sensitive instrument, or a crack in one of his own high-power lenses, would not be more disturbing than a strong emotion in a nature such as his. And yet there was but one woman to him, and that woman was the late Irene Adler, of dubious and questionable memory.

Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной». Я редко слышал, чтобы он называл ее каким‑либо другим именем. В его глазах она затмевала всех представительниц своего пола. Не то чтобы он испытывал к Ирэн Адлер какое‑либо чувство, близкое к любви. Все чувства, и особенно любовь, были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму. По‑моему, он был самой совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда‑либо видел мир; но в качестве влюбленного он оказался бы не на своем месте. Он всегда говорил о нежных чувствах не иначе, как с презрительной насмешкой, с издевкой. Нежные чувства были в его глазах великолепным объектом для наблюдения, превосходным средством сорвать покров с человеческих побуждений и дел. Но для изощренного мыслителя допустить такое вторжение чувства в свой утонченный и великолепно налаженный внутренний мир означало бы внести туда смятение, которое свело бы на нет все завоевания его мысли. Песчинка, попавшая в чувствительный инструмент, или трещина в одной из его могучих линз — вот что такое была бы любовь для такого человека, как Холмс. И все же для него существовала одна женщина, и этой женщиной была покойная Ирэн Адлер, особа весьма и весьма сомнительной репутации.

Правила чтения на иностранном языке

— Не бросать чтение на второй странице. Сначала покажется, что это слишком сложно. Но потом вы втянетесь, привыкнете к языку и все пойдет гораздо быстрее и легче.

— Не лезть в словарь за каждым непонятным словом. Тщательно подходя к чтению вы за пару часов можете дойти только до конца первой страницы — а это уже не чтение, а лингвистический анализ. Не обращайте внимания на прилагательные, учитесь понимать смысл незнакомых слов по контексту, подчеркивайте незнакомые слова. Как только их количество превысит критический уровень, посмотрите те несколько, которые помогут понять смысл и запомните их — наверняка они встретятся еще не раз по ходу повествования.

— Если пользоваться словарем, то толковым. Так вы увеличите свой пассивный словарный запас.

— Читать то, что нравится. Просто возьмите свою любимую англоязычную книгу и прочитайте ее в оригинале — знакомый сюжет обеспечит вам моральную поддержку.

Владимир Набоков

«Лолита»

Скандальный роман первоначально написан на английском языке. Спустя долгое время Набоков сам же и перевел его на русский, опасаясь, что когда-нибудь это сделает кто-нибудь другой, полностью извратив и так непростое содержание. Уверенный, что он замкнут в тесные стены нелюбимого им языка, Набоков в процессе перевода «Лолиты» на русский разочаровывается. В послесловии перевода сказано: «История этого перевода — история разочарования. Увы, тот “дивный русский язык”, который, сдавалось мне, все ждет меня где-то, цветет, как верная весна за наглухо запертыми воротами, от которых столько лет хранился у меня ключ, оказался несуществующим, и за воротами нет ничего, кроме обугленных пней и осенней безнадежной дали, а ключ в руке скорее похож на отмычку». В общем, поклонников русско-американского классика ждет много приятных моментов, пока они будут сравнивать эти два мира.

Ц И Т А Т А:

Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.

Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.

А предшественницы-то у нее были? Как же — были… Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По).

Когда же это было, а?

Приблизительно за столько же лет до рождения Лолиты, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.

Уважаемые присяжные женского и мужеского пола! Экспонат Номер Первый представляет собой то, чему так завидовали Эдгаровы серафимы — худо-осведомленные, простодушные, благороднокрылые серафимы… Полюбуйтесь-ка на этот клубок терний.

Lolita, light of my life, fire of my loins. My sin, my soul. Lo-lee-ta: the tip of the tongue taking a trip of three steps down the palate to tap, at three, on the teeth. Lo. Lee. Ta.

She was Lo, plain Lo, in the morning, standing four feet ten in one sock. She was Lola in slacks. She was Dolly at school. She was Dolores on the dotted line. But in my arms she was always Lolita.

Did she have a precursor? She did, indeed she did. In point of fact, there might have been no Lolita at all had I not loved, one summer, a certain initial girl-child. In a princedom by the sea. Oh when? About as many years before Lolita was born as my age was that summer. You can always count on a murderer for a fancy prose style.

Ladies and gentlemen of the jury, exhibit number one is what the seraphs, the misinformed, simple, noble-winged seraphs, envied. Look at this tangle of thorns.

Вот, все. Теперь вы готовы к тому, чтобы прочесть «Улисса» в оригинале. Шутка.