Стихотворение дня

 Евгений Баратынский

Евгений Абрамович Баратынский (1800—1844) должен был сделать блестящую военную карьеру, однако из-за глупой шутки его исключили из петербургского Пажеского корпуса: поэт хотел стать морским офицером, но был вынужден поступить на службу простым рядовым. Баратынский очень переживал по этому поводу, и свою хандру излил в этом стихотворении. 

Уныние 

Рассеевает грусть веселый шум пиров.
          Вчера, за чашей круговою,
В семействе дружеском любезных шалунов
          Я уповал ожить душою.

Туман полуночный на холмы возлегал;
          Шатры над озером дремали;
Лишь мы не знали сна — и дружеский фиал
          С весельем буйным осушали.

Но что же? вне себя я тщетно жить хотел.
          Вино и Вакха мы хвалили,
Но я безрадостно с друзьями радость пел:
          Восторги их мне чужды были.

Того не преобресть, что сердцем не дано;
          Не вспыхнет жизнь в крови остылой;
Одну печаль свою, уныние одно
          Способен чувствовать унылой!

Стихотворение дня:

Петр Вяземский

Вяземский был «поэтом четверостиший». А мы отступаем от главного правила рубрики и публикуем сразу три его текста.

***

Пусть остряков союзных тупость

Готовит на меня свой нож:

Против меня глупцы!— так что ж?

Да за меня их глупость.

* * *

Мне не к лицу шутить, не по душе смеяться,

Остаться должен я при немощи своей.

Зачем, отжившему, живым мне притворяться?

Болезненный мой смех всех слез моих грустней.

* * *

За милой встречей вслед на жизненном пути

Как часто близок день утрат и расставанья.

И там, где молодость воскликнет: до свиданья!

Там старость говорит печальное прости.

Стихотворение дня:

Вильгельм Кюхельбекер

Кюхельбекер, один из близких друзей Пушкина, всегда был склонен к самоанализу и меланхолии.  Концентрат разочарования в жизни в его поздних стихотворениях заставляет задуматься над тем, что проблемы кочуют из века в век и люди не меняются.

***

Горько надоел я всем,

Самому себе и прочим:

Перестать бы жить совсем!

Мы о чем же здесь хлопочем?

Ждешь чего-то впереди...

Впереди ж все хуже, хуже;

Путь грязней, тяжеле, уже —

Ты же все вперед иди!

То ли дело лоно гроба!

Там безмолвно и темно,

Там молчат мечты и злоба:

В гроб убраться бы давно!

Стихотворение дня:

Константин Батюшков

Семен Сергеевич Бобров был одним из «архаистов» в споре о судьбах русского языка начала XIX века. Поскольку молодые поэты-романтики и сторонники Карамзина (то есть новаторского подхода к делу) любили посмеяться над любителями пустить «хорошилище из ристалища на позорище», Бобров с его выспренными стихами стал героем не одной эпиграммы.

***

Я вижу тень Боброва:

Она передо мной,

Нагая, без покрова,

С заразой и с чумой;

Сугубым вздором дышит

И на скрижалях пишет

Бессмертные стихи,

Которые в мехи

Бог ветров собирает

И в воздух выпускает

На гибель для певцов;

Им дышит граф Хвостов,

Шахматов оным дышит,

И друг твой, если пишет

Без мыслей кучи слов.

Стихотворение дня: Аполлон Григорьев

Аполлон Григорьев, наверное, стал литературным критиком оттого, что сам писал чудовищные стихи. Но как и многие бездарные тексты, этот настолько ужасен, что трансгрессирует и потому способен зачаровать.

Отзвучие карнавала

 Помню я, как шумел карнавал,

  Завиваяся змеем гремучим,

Как он несся безумно и ярко сверкал,

Как он сердце мое и колол и сжимал

  Своим хоботом пестрым и жгучим.

  Я, пришелец из дальней страны,

  С тайной завистью, с злобой немою

Видел эти волшебно узорные сны,

Эту пеструю смесь полной сил новизны

С непонятно живой стариною.

  Но невольно я змею во власть

  Отдался, закружен его миром, —

Сердце поняло снова и счастье, и страсть,

И томленье, и бред, и желанье упасть

В упоенье пред новым кумиром.

Стихотворение дня: Михаил Лермонтов

Открывает неделю русской романтической поэзии ее самый известный представитель — Лермонтов. Это стихотворение представляет собой, вторую, расширенную редакцию одноименного текста, написанного чуть раньше — в 1829 году. Но надо ли напоминать, что образ демона занимал поэта всю его недолгую жизнь.

Мой демон

Собранье зол его стихия;

Носясь меж темных облаков,

Он любит бури роковые

И пену рек и шум дубров;

Он любит пасмурные ночи,

Туманы, бледную луну,

Улыбки горькие и очи

Безвестные слезам и сну.

К ничтожным хладным толкам света

Привык прислушиваться он,

Ему смешны слова привета

И всякий верящий смешон;

Он чужд любви и сожаленья,

Живет он пищею земной,

Глотает жадно дым сраженья

И пар от крови пролитой.

Родится ли страдалец новый,

Он беспокоит дух отца,

Он тут с насмешкою суровой

И с дикой важностью лица;

Когда же кто-нибудь нисходит

В могилу с трепетной душой,

Он час последний с ним проводит,

Но не утешен им больной.

И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня

И ум мой озарять он станет

Лучем чудесного огня;

Покажет образ совершенства

И вдруг отнимет навсегда

И, дав предчувствия блаженства,

Не даст мне счастья никогда.