Цитата дня:
Как победить старение

Meduza опубликовала интервью с британским геронтологом Обри ди Греем, который утверждает, что медицина способна полностью победить старение. Мы цитируем отрывок о том, к чему приведет увеличение продолжительности жизни человека. 

«Я хочу сделать так, чтобы люди перестали болеть» Интервью биолога Обри ди Грея, изучающего проблемы старения, Meduza   

Расскажите, когда вы впервые поняли, что старение — не естественный процесс, который нужно принимать, а что-то, с чем нужно бороться?

Я не могу сказать, что понял это в какой-то момент. Я всегда это осознавал. Но годам примерно к 30 я понял, что большинство людей думает иначе. Это открытие меня поразило. Я всегда пребывал в уверенности, что это само собой разумеющееся представление. Человеческий организм — это машина, и мы улучшаем ее работу с помощью медицины, или какими-то другими способами. Мне никогда не приходило в голову, что старение — что-то особенное, и я не понимал, почему другим кажется, что к старению нужно относиться как-тоиначе.

При этом за последние двести лет продолжительность человеческой жизни выросла очень существенно. Это не означает, что человечество достигло некоего естественного предела, после которого не стоит пытаться увеличить срок эксплуатации, если развивать вашу метафору?

Смотря что вы понимаете под естественным пределом. Действительно, за последние двести лет продолжительность жизни возросла, но произошло это, главным образом, благодаря открытию и внедрению простейших, примитивных медицинских препаратов. Распространение этих лекарств позволило если не искоренить, то по крайней мере значительно сократить раннюю смертность — в первую очередь, смертность в младенчестве и детскую смертность. И это замечательно, но прогресс в области лечения болезней, связанных со старением, как вам известно, значительно менее впечатляющий.

Да, можно говорить, что продолжительность нашей жизни ограничена некими естественными рамками. В то же время само по себе наличие таких естественных границ ни о чем нам не говорит. Оно всего-навсего указывает на некое минимальное возрастное значение, после которого человек начинает стареть и в конечном счете перестает функционировать — при условии отсутствия медицинских средств. И оно ничего не говорит о том, что произойдет, если нам удастся придумать лекарства для решения этой проблемы.

К каким долгосрочным последствиям приведет увеличение продолжительности жизни?

Во-первых, увеличение продолжительности жизни не является областью моих интересов. Цель моей работы не в том, чтобы сделать так, чтобы дольше жили. Не в том, чтобы увеличивать продолжительность жизни ради увеличения продолжительности жизни. Я работаю в области здравоохранения. Мне интересно делать так, чтобы люди переставали болеть. Единственное, что отличает меня и мою исследовательскую организацию от любой другой, — это то, что мы работаем с конкретной группой заболеваний. И эта группа заболеваний настолько широка и всеобъемлюща, что если с ней справиться, возникнет побочный эффект в виде увеличения долголетия. Этот побочный эффект есть у любого лекарства — в результате любого лечения человек живет дольше. У нашего лекарства он просто будет более значительным, потому что люди станут жить не просто дольше, но значительно дольше.

В этом смысле — да, конечно, есть долгосрочные последствия. Очень многое изменится. В мире, победившем старение, не будет больных. Нам не придется тратить деньги на то, чтобы поддерживать в них жизнь. Нам не придется мириться с тем, что эти люди уже не приносят никакой пользы обществу, детям не придется жертвовать своим временем, производительностью своего труда ради ухода за старыми и больными родителями.

Цитата дня:
Новая Москва, которой нет

16 октября прошел Московский урбанистический форум, на котором с жаром обсуждалось, почему проект Новой Москвы провалился. Мы цитируем слова историка архитектуры Григория Ревзина о том, какой должна была стать Новая Москва после присоединения и почему реальность не совпала с ожиданиями.

Специалисты о проекте «Новая Москва»: Медведевский эксперимент провалился, «Стрелка» 

Григорий Резвин: «2012 год, Медведев, когда присоединяется Новая Москва, говорит: «Новые районы столицы не должны быть просто спальными безликими кварталами. Таких у нас и в стране, к сожалению, и в Москве хватает. Предполагается рассмотреть вопрос о полном запрете строительства жилья по старым технологиям. Необходимо подключить к проектированию ведущие архитектурные мировые компании. Новые территории должны застраиваться в основном малоэтажными зданиями по современным европейским нормам». С такими словами Новая Москва была присоединена к Москве. Идея заключалась в том, что Новая Москва — это модернизационный механизм для создания новой России. Там должна быть новая система расселения, по сути, европейская субурбия. Можно это назвать городом-садом или как-то еще: там должны быть инновационные бизнесы, по сути, новое государственное управление, новые финансы, новые университеты, новая наука. Новая страна, которую мы возьмем и построим под Москвой.

Из этого не удалось сделать ничего. На сегодняшний день мы не видим малоэтажного строительства этих самых субурбий. Оно есть, но составляет порядка 5% от общего строительства в Новой Москве. Что касается инновационных функций, есть некоторая проблема. Хотя Сколково формально входит в Новую Москву, реально Сколково выступает скорее как конкурент Новой Москвы. Поэтому, как только в Новой Москве заводится какая-то инновационная функция, ее через некоторое время Сколково перетягивает к себе. Последнее, что мы видели, это переход туда медицинского кластера, который теперь будет строиться в Сколково.

Почему это провалилось? Конечно, весь идеалистический замысел новой страны, который был у Медведева, ушел вместе с Медведевым. Понятно, что есть политическая воля. Но, помимо этого, есть и куда более банальные сюжеты. То, что мы вчера предварительно обсуждали с Маратом Шакирзяновичем [Хуснуллиным], это конкуренция между Москвой и Московской областью. Вообще, это выглядит довольно абсурдно. Надо понимать, что Московская область как конкурент — это все равно что торговый киоск, который конкурирует с супермаркетом. Бюджет очень маленький, гораздо меньше управленческие возможности, несравнимые субъекты экономической активности. Но тем не менее, поскольку территория — ее новый ресурс, Московская область навязала Новой Москве повестку для конкуренции. Это довольно странно. Вроде, Москва должна была ей навязать, но нет, произошло наоборот».

Цитата дня:
Как соцсети помогают преодолеть болезнь

«Такие Дела», информационный портал благотворительного фонда «Нужна Помощь», запустил цикл материалов об онкобольных женщинах. Вторая часть цикла посвящена Татьяне Бельковой ― блогеру и кондитеру из Москвы. Мы цитируем отрывок о том, как социальные сети и поддержка незнакомых людей помогает бороться с болезнью. 

Как пережить рак груди. Часть 2., «Такие Дела» 

«Такие Дела», информационный портал благотворительного фонда «Нужна Помощь», запустил цикл материалов об онкобольных женщинах. Вторая часть цикла посвящена Татьяне Бельковой ― блогеру и кондитеру из Москвы. Мы цитируем отрывок о том, как социальные сети и поддержка незнакомых людей помогает бороться с болезнью.

До болезни у меня было две тысячи подписчиков. Сейчас их 34 тысячи. Мои подписчики очень помогли мне. Совершенно незнакомые люди приезжали и привозили детям одежду, игрушки. Летом одна подписчица подарила мне путевку на море в Турцию. Другие помогли организовать сыну день рождения. Потом благотворительный фонд «Луч света» нашел меня через блог и отправил с детьми в Египет. Так что, как ни странно, можно сказать, что благодаря болезни первый раз у моих детей была мама все лето. Пускай иногда я не могла встать с кровати, но я была с ними. За лето руки более-менее пришли в норму, почти отросли брови и ресницы. Теперь я работаю на двух работах — пеку и занимаюсь косметикой. Меня бесплатно обслуживают в салоне красоты, которым тоже владеет моя подписчица.

Во время лечения я организовала клуб «Искусство жить» — для тех, кто утратил вкус к жизни. Я назначаю в блоге время и место встречи, и приходят все желающие. Мы делимся друг с другом любыми переживаниями, — срабатывает синдром попутчика, ведь мы случайные, незнакомые люди и можем больше никогда не увидеться. К тому же это повод нарядиться и выйти из дома. А это лучшая терапия.

Рак — это игра со смертью. Люди читают блогеров, которые пишут про онкологию, по разным причинам. Кому-то приятно смотреть, как я справляюсь, — они идут ко мне за позитивом. А некоторые хотели бы видеть того, кому хуже, чем им. Такие приходят посмотреть, как мы умираем. Но мне не хуже, чем им. Когда пошла волна перепостов, что я собираю деньги на лечение, у сына Пети начались сложности в школе, — его несколько раз били. Пришлось ходить к директору и писать родителям Петиных одноклассников. В последний раз я прямо сказала: «Если вы не разберетесь со своими детьми и такое еще раз повторится, я просто выложу ваши имена в сеть. Имейте в виду, у меня много подписчиков. Хотите популярности — пожалуйста». Вроде все поутихло, и родители пообещали поговорить со своими детьми. Кто-то в блоге принялся считать мои доходы от тортов. Стали отмечать, почему это я сижу в кафе, а не дома, зачем я купила ребенку обувь за три тысячи рублей. Кого-то беспокоило, что я «девочка хорошо одетая с дорогим телефоном», — и не важно, что мне этот телефон подарили. Я стала вести себя аккуратнее, убрала из сети номера машины, пишу о месте, где я была, только после того, как оттуда уеду. И перестала писать про личную жизнь. Кого-то раздражает, что я трудолюбивая, что я хорошо чувствую себя одна и не ищу мужской кошелек. Кто-то завидует моей популярности. Но все-таки позитива от блога я получаю больше. Людям нравится, что я мама троих детей, я одна, я болею — и я не отчаиваюсь. Недавно, одна мама написала, что, глядя на меня, решилась рожать третьего.

Цитата дня:
О приставаниях на улице

Wonderzine опубликовал манифест девушки, уставший от навязчивого внимания незнакомцев в общественных местах.

Я — жертва уличных приставаний и больше не хочу их терпеть, Wonderzine 

Это может случиться в любое время дня и ночи в любом районе любого города. Мужчины всех возрастов на Солянке, Фрунзенской и в Беляево рассказывают мне, как лучше ходить по улице, выбирать полуфабрикаты в «Перекрестке», оплачивать покупки на кассе и заказывать пряный чай в ближайшей от офиса кофейне. Они готовы подойти и завести разговор, пока я стою в очереди в аптеке, жду автобус, еду домой или выбиваюсь из сил с пятью пакетами наперевес.

Большая часть комментариев звучит нелепо и смешно, некоторые — обидно и тупо. Забавно то, что лишь треть действительно хочет познакомиться (и делает это, как правило, в крайне прямолинейной манере). Создается впечатление, что остальные получают удовольствие от собственных шуток и снисходительных замечаний, зная, что ответной реакции, скорее всего, не последует. Как будто манера комментировать все происходящее в интернете становится такой привычной, что прорывается в реальную жизнь. И вот уже чьи-то голые щиколотки — хороший повод, чтобы подойти вплотную и вкрадчиво произнести очередную банальную пошлость.

Подобные истории принято со смехом рассказывать друзьям или постить в фейсбуке, но на самом деле смешного в них мало. Я не чувствую себя в безопасности ни в общественном транспорте, ни на улице в разгар дня. Я не могу предугадать, что сейчас скажет мне этот неловко улыбающийся паренек и не окажется ли он психопатом, который будет преследовать меня до двери подъезда. Никто не даст мне гарантии, что, отвесив очередной комплимент, он не захочет перейти к решительному наступлению.

Пока самым действенным методом предотвращения подобных посягательств на мое личное пространство по-прежнему остается bitchy resting face. Да, пускай весь мир считает меня угрюмой и злой, но лучше так, чем в ответ на дежурную улыбку вежливости получать очередную сальную шутку. Кроме этого я практически не ношу короткие шорты и мини-юбки, не крашу губы яркой помадой, если планирую возвращаться домой поздно вечером и одна, не смотрю в глаза окружающим в общественном транспорте и не завожу small talk с барменами или бариста. Про каблуки, наверное, даже и говорить не стоит. Впрочем, ничто из этого не гарантирует мне спокойный путь домой или обед в одиночестве.

По запросу «уличные приставания» Google выдает ничтожные 93 тысячи совпадений. Для сравнения — по аналогичному запросу на английском поисковик предлагает 16 миллионов ссылок. Девушки в пабликах «ВКонтакте» обсуждают, как лучше отвечать на грубые и сальные шутки. В соседнем сообществе советуют, как избежать подобных ситуаций (на самом деле никак). Недавний разговор с подругами показал, что мы все сталкиваемся с общей проблемой. У каждой из них нашлась для меня пара историй нелепых знакомств и подкатов, которые даже самого жизнерадостного экстраверта превратят в тихого социофоба. Никому не хочется, чтобы в вагоне метро или в магазине у полки с йогуртами его сверлили долгим взглядом, откровенно рассматривали или предлагали помочь с выбором «чего-нибудь особенного к чаю». Неприятно постоянно быть в ситуации, когда тебя оценивают и изучают.

Цитата дня:
Как меньше переживать из-за плохих новостей?

«Афиша-Воздух» выпустила материал о влиянии негативного информационного фона на состояние человека. Мы цитируем отрывок про принципы работы нашего восприятия информации, и несколько советов о том, как бороться со стрессом, вызванным перенасыщением негативной информации. 

Брейнхак: Как меньше переживать из-за плохих новостей, «Афиша-Воздух» 

Как этому противостоять?

Чтобы справиться со стрессом, возникающим под влиянием негативного информационного фона, нужно разобраться, как работает наше восприятие информации. Человеческий мозг склонен к частому использованию упрощенных способа мышления, принятия решений и формулировки выводов. Это явление называется эвристикой доступности — его вывел и исследовал нобелевский лауреат, психолог Даниэль Канеман. Эвристика доступности базируется на тезисе о том, что человек считает более вероятными и распространенными те события, которые ему легче вспомнить и нагляднее представить. В качестве примера часто приводят авиакатастрофы. Самолет, по статистике, считается самым безопасным видом транспорта, однако внимание к авиакатастрофам со стороны СМИ заставляет людей переоценивать их вероятность. Именно поэтому человек так часто попадает в состояние стресса — большинству окружающих нас событий мы присваиваем негативные характеристики, которые легче вспомнить и воспроизвести, в отличие от положительных характеристик.

Три практических совета

Попробуйте пройти этот простой тест (правда, он на английском языке) и выяснить, какая информация раздражала вас в последние две недели. Восемнадцать вопросов в классическом формате помогут узнать, как часто за последнее время у вас были проблемы со сном, аппетитом, концентрацией, а также что на данный момент беспокоит вас больше всего. В результате вам станет известно о ваших особенностях — плюс вы получите список персонализированных ссылок и советов, генерируемый по итогам теста.

Приложение Happify разработано специально, чтобы сделать своих пользователей счастливее. Оно помогает сломать привычку негативно мыслить и учит смотреть на мир в новом, позитивном ключе. Простые психологические приемы и упражнения замаскированы под игры и способны научить пользователя разобраться в своих чувствах и получать удовольствие от жизни.

Избавиться от стресса и отвлечься можно за просмотром коротких познавательных видео на ютьюб-каналах вроде «Научпок» и «Простая наука», засесть за научно-популярные сериалы о космосе илидокументальные фильмы по истории. Расслабиться помогут и некоторые созерцательные видеоигры, например про симулятор марсохода или исследование сюрреалистического острова.

Цитата дня:
Жизнь жертвы изнасилования в России

«Афиша» подготовила большой материал о том, как специалисты работают с жертвами насилия и почему наше общество склонно оправдывать насильника. Мы цитируем слова судмедэксперта о том, как проходит экспертиза и как отличить реальное преступление от желания отомстить провинившемуся кавалеру.

А ты как хотела: как в России обращаются с жертвами изнасилования

Марина, Санкт-Петербург

Судмедэксперт

Женщины очень редко обращаются с изнасилованием, а жертв домашнего насилия и вовсе не вспомнить. Бывает, девушки приходят на осмотр и, если все в порядке, забирают заявление — боятся, что узнает муж или бойфренд. Мужчины, узнав, что их партнершу изнасиловали, часто вместо поддержки бросают своих женщин.

Самый распространенный возраст пострадавших —14–25 лет. Потерпевшая обращается в правоохранительные органы, там снимают все показания, опрашивают и везут к нам, в бюро судебно-медицинской экспертизы на освидетельствование. Для начала нужен паспорт или любой другой документ, удостоверяющий личность. Если таких документов нет, то личность подтверждает сотрудник полиции. Мы должны еще раз опросить потерпевшую: первый ли это половой акт, каким образом это было, куда, сколько раз, с презервативом или без. Жертвы часто негативно реагируют на такие вопросы, но мы задаем их не из праздного интереса. Такие вещи не прописаны в законе, но судья и прокурор обращают на них внимание. Собираем гинекологический анамнез. В случае когда потерпевшая находится в бессознательном состоянии, то, конечно, сразу приступаем к осмотру того места, куда была изнасилована пострадавшая. Здесь нужно смотреть на характер повреждений и подробно описать форму. Именно по форме повреждений можно более-менее определить, чем была изнасилована жертва: бутылкой, битой, палками, отверткой — что только не бывает. Далее мы собираем оставшиеся биологические следы. В первую очередь после изнасилования тянет в душ, чтобы прийти в себя. Этого ни в коем случае нельзя делать! Вода смывает все возможные улики. Чем быстрее пройдено судебно-медицинское обследование, тем лучше. Через неделю или позже глупо обращаться. Спустя время у девушек, если они не девственницы и уже рожали, очень сложно определить, был ли факт насилия при отсутствии внешних повреждений. Подозреваемого по делу также привозят на экспертизу. Мы записываем его показания и берем биологические материалы: слюну, сперму, соскоб под ногтями и при необходимости кровь.

Вопросы о прошлой личной жизни потерпевших нужны для установления не только для физических повреждений, но и психологической травмы. Мы отправляем наши акты в суд, и уже на их основании суд решает, сколько лет дать насильнику — три года или десять. Увеличивают срок обвиняемому извращенные формы насилия, использование травмирующих предметов (например, битые бутылки), нарушение репродуктивной функции у женщин. Судмедэксперты не пытаются доказать изнасилование, мы лишь фиксируем факты, а дальнейший процесс — дело рук следователей.

Там, где начинается жалость, заканчивается профессионализм. Как бы ни было жалко потерпевших, я держу себя в рамках. Но все же мы не настолько циничны, как сотрудники правоохранительных органов. Я могу подбодрить, подержать за руку, даже если не согласна с потерпевшей — муж бьет, а она не уходит от него, потому что любит. Некоторых девочек хочется обнять. Они сидят растерянные, с потухшим взглядом, не понимают, что произошло. Их очень жалко. Есть и другие девушки, которые с ходу начинают: «А вот он меня…» — и во всех подробностях, без всякой неприязни. Понятно, что они просто льют в уши. Девушка приходит с биоматериалом и пытается доказать, что ее изнасиловали, — так она мстит бывшему. Иногда мамы подкладывают своих дочек, чтобы шантажировать и вымогать деньги. Таких девушек видно сразу — у них нет психологического потрясения.

Прежде чем что-то делать, нужно включать голову. Не стоит ходить поздно вечером вдоль дороги в короткой юбке и с ярким макияжем. А если мужчина предлагает сесть в машину, ты делаешь выбор и несешь за себя ответственность. В принципе, девушка знает, на что она идет, садясь в машину. Насиловать девушку нельзя в любом случае, но от этого, увы, никто не застрахован.

Сейчас я работаю в морге и занимаюсь вскрытием трупов с различными причинами смерти, в том числе изнасилованием с летальным исходом. Последние годы в посмертной экспертизе участились случаи изнасилования мужчин женщинами, особенно бывшими заключенными. Мужчина вряд ли придет на экспертизу по изнасилованию — ему элементарно стыдно. Но женщины-насильники в отличие от мужчин редко оставляют в живых тех, кого изнасиловали, — это их отличительная черта. Мужчины тоже убивают своих жертв — постоянно фиксируем удушение, черепно-мозговые травмы. У меня крепкая психика, но бывает действительно не по себе.