Лейтенант Тэрренс МакДона расследует зверское убийство сенегальских эмигрантов. Все следы ведут…

Впрочем, последнее, что хочется пересказывать из «Плохого лейтенанта», – это сюжет, вышедший из-под пера сценаристов сериала «Закон и порядок». Конечно, не мешало бы понять, кто здесь кого и для чего выследил/подставил/застрелил, чтобы лучше разобраться в мотивациях героя, но после первого просмотра в памяти останется только сам герой – с расширенными от кокаина зрачками, с огромным торчащим из брюк пистолетом, молниеносно действующий на автопилоте, сам позабывший о всяких там мотивациях, целях и принципах. Даже в рамках третьестепенной студийной картины Вернер Херцог остается верен себе и потому превращает заурядный до неприличия полицейский детектив в один из лучших фильмов года.

«Плохой лейтенант» числится ремейком одноименного фильма Абеля Феррары, из-за чего между режиссерами случился забавный заочный диалог. Феррара пообещал застрелить Херцога из ружья за покушение на авторское кино, Херцог же в ответ вежливо поинтересовался: «А этот Феррара, он вообще кто, итальянец?» Подобного рода непонимание возникает и при сравнении двух фильмов. Ну да, Феррара снимал о взаимоотношениях грешника с богом, но новый-то лейтенант тут причем? Он просто выполняет свою работу. Все исходные данные при этом на месте – лейтенант злоупотребляет всеми видами запрещенных веществ (правда, исключительно из-за сильных болей в спине), пристрастен к тотализатору, свою грязную работу привык выполнять довольно нечистоплотными способами. Этот человек был рожден создавать и решать проблемы, поэтому сюжетные линии то и дело сходятся самым парадоксальным образом: букмекер заявляется в полицейский участок, малолетний свидетель преступления оказывается в одной машине с проституткой, гангстеры, которые хотят убить лейтенанта, убивают других гангстеров, которые хотят убить лейтенанта. В результате мы получаем незабываемый двухчасовой бенефис человека, который из последних сил молча поправляет всё. Ну или не молча, а при помощи «Магнума» 45-го калибра. Кейдж в наркотическом бреду расправляется с двумя смертельно опасными делами одновременно. Кейдж видит танцующие души убитых. Кейдж тычет стволом в двух беззащитных старушек. Кейдж смакует идиотские клички главарей мафии (да, смотреть на все это в дубляже – это сразу «до свидания, фильм»). Кейдж вкручивается в кадр как Клаус Кински в «Агирре». Кейдж, как и лучшие херцоговские герои, не пасуя ни перед чем, идет к цели, которая становится все более призрачной.

Только вот на сцене, где лейтенант обсуждает с убийцей планы сотрудничества, пока на заднем плане в реку сбрасывают пакетированные трупы, приходится окончательно признать: никакой цели уже давно нет, осталась только потребность в движении, в действии. Херцог, конечно, по привычке сравнивает такого героя с диким животным, но искренняя к нему импатия, возникающая с первых же секунд, объясняется тем, что видишь в нем не поэтическую форму речи, не акулу и не крокодила, которых Херцог то и дело подсовывает в кадр, а именно что себя. Видишь знакомый ряд проблем, бесконечный и бессмысленный, потому что, решая одну из них, обязательно наживешь две новые, причем, с самой неожиданной стороны. Только вот проблемы у нашего героя поважнее, решает он их круче, да и наблюдать за ним куда интереснее. Ну кто из нас готов, расхохотавшись в лицо трем бугаям, сказать им: «Я убью всех вас еще до рассвета»? Кто готов поступиться безопасной вежливостью ради эффективности? Кто, в конце концов, повозившись в привычной грязи, выйдет на улицу со словами «Обожаю свою работу»? Радость стопроцентного узнавания по-настоящему испытываешь здесь только один раз – когда после очередной бурной ночи галлюцинирующий лейтенант приходит на службу и возмущенно интересуется: «Какого черта эти игуаны делают на моем столе?» – вопрос, которым в той или иной форме задавался каждый из нас в начале рабочего дня.