Стихотворение дня от Луиса де Камоэнса

Во-первых, правильная транскрипция имени этого поэта — «Луиш ди Камойнш», но мы решили вас не запутывать и вынесли в заголовок традиционный вариант. Во-вторых, этот сонет прекрасно раскрывает суть понятия «саудаде», центрального для португальской культуры. В-третьих, W→O→S желает вам (еще) больше романтического томления в новом году.

***

Наяды, обитательницы вод,
Поящих землю свежестью прохладной,
Вы видите, как праздный, безотрадный
Другой поток из глаз моих течет.

Дриады, страшен ваших стрел полет,
Они сверкнут — и пал олень громадный,
Вы видели глаза, чей беспощадный
Единый взгляд в сердца позором бьет.

Хотите видеть слезы горькой муки?
Оставьте ваши воды, ваши луки,
Идите, нимфы милые, сюда.

Здесь тусклы дни, и ночи здесь бессонны,
Но стрелы есть в глазах разящих доны,
В моих глазах — прозрачная вода.

Перевод В. Левика
Оригинал здесь (LVI)

Стихотворение дня от Агнии Барто

В этом стихотворении есть все, что нужно для 31 декабря: морозный дух, необремененность смыслом, детская непосредственность и никаких лишних напоминаний о том, что к вам мчится Новый год. С наступающим.

Сто одежек

Лиф на байке,
Три фуфайки,
На подкладке
Платьице.
Шарф на шее,
Шаль большая,
Что за шарик
Катится?
Сто одежек,
Сто застежек.
Слова вымолвить
Не может.
«Так меня закутали,
Что я не знаю,
Тут ли я?»

Стихотворение дня от Игоря Северянина

Нам вовсе не хочется отвлекать вас от сути дела перечислением фактов из жизни Игоря Северянина. Просто отдайтесь во власть предновогоднего настроения и лихого кутежа, которыми так и искрится эта «поэза».

Поэза Villa Mon Repos

Мясо наелось мяса, мясо наелось спаржи,
Мясо наелось рыбы и налилось вином.
И расплатившись с мясом, в полумясном экипаже
Вдруг покатило к мясу в шляпе с большим пером.

Мясо ласкало мясо и отдавалось мясу.
И сотворяло мясо по прописям земным.
Мясо болело, гнило и превращалось в массу
Смрадного разложенья, свойственного мясным.

Стихотворение дня от Зинаиды Гиппиус

Зинаида Николаевна Гиппиус (1869–1945) была матерью русского символизма и писала стихи с раннего детства. Родители за стихи ее ругали, потому что видели в них признаки развращенности дочерней души. А в 19 лет она уже вышла замуж за Дмитрия Мережковского, человека, которому русская культура обязана существованием Серебряного века. С мужем Гиппиус прожила больше 50 лет в почти платонических отношениях — впрочем, со своими любовниками и любовницами она, как правило, тоже пребывала в исключительно высокодуховной связи. Любила одеваться в мужское и писать стихи от лица мужчин. Что мы и видим в «Дьяволенке».

Дьяволенок

Мне повстречался дьяволенок,
Худой и щуплый — как комар.
Он телом был совсем ребенок,
Лицом же дик: остер и стар.

Шел дождь… Дрожит, темнеет тело,
Намокла всклоченная шерсть…
И я подумал: эко дело!
Ведь тоже мерзнет. Тоже персть.

Твердят: любовь, любовь! Не знаю.
Не слышно что-то. Не видал.
Вот жалость… Жалость понимаю.
И дьяволенка я поймал.

Пойдем, детеныш! Хочешь греться?
Не бойся, шерстку не ерошь.
Что тут на улице тереться?
Дам детке сахару… Пойдешь?

А он вдруг эдак сочно, зычно,
Мужским, ласкающим баском
(Признаться — даже неприлично
И жутко было это в нем) —

Пророкотал: «Что сахар? Глупо.
Я, сладкий, сахару не ем.
Давай телятинки да супа…
Уж я пойду к тебе — совсем».

Он разозлил меня бахвальством…
А я хотел еще помочь!
Да ну тебя с твоим нахальством!
И не спеша пошел я прочь.

Но он заморщился и тонко
Захрюкал… Смотрит, как больной…
Опять мне жаль… И дьяволенка
Тащу, трудясь, к себе домой.

Смотрю при лампе: дохлый, гадкий,
Не то дитя, не то старик.
И все твердит: «Я сладкий, сладкий…»
Оставил я его. Привык.

И даже как-то с дьяволенком
Совсем сжился я наконец.
Он в полдень прыгает козленком,
Под вечер — темен, как мертвец.

То ходит гоголем-мужчиной,
То вьется бабой вкруг меня,
А если дождик — пахнет псиной
И шерстку лижет у огня.

Я прежде всем себя тревожил:
Хотел того, мечтал о том…
А с ним мой дом… не то, что ожил,
Но затянулся, как пушком.

Безрадостно-благополучно,
И нежно-сонно, и темно…
Мне с дьяволенком сладко-скучно…
Дитя, старик, — не все ль равно?

Такой смешной он, мягкий, хлипкий,
Как разлагающийся гриб.
Такой он цепкий, сладкий, липкий,
Все липнул, липнул — и прилип.

И оба стали мы — едины.
Уж я не с ним — я в нем, я в нем!
Я сам в ненастье пахну псиной
И шерсть лижу перед огнем…

Стихотворение дня от Генри Лонгфелло

Генри Водсворт Лонгфелло (1807-1882) страдал склонностью ко всему эпически масштабному и патриотически американскому. Поэтому в подражание финской «Калевале» и «Песням Оссиана», которые в детстве ему читала на ночь мама, он написал «Песнь о Гайавате» – стихотвореный микс из индейских легенд и преданий. В этом стихотворении пафоса и размаха чуть меньше, и, к тому же, оно очень похоже на прекрасные сочинения немецких штюрмеров.

Тропой альпийской в снег и мрак
Шел юноша, державший стяг.
И стяг в ночи сиял, как днем,
И странный был девиз на нем:
   Excelsior!

Был грустен взор его и строг,
Глаза сверкали, как клинок,
И, как серебряный гобой,
Звучал язык для всех чужой:
   Excelsior!

Горели в окнах огоньки,
К. уюту звали очаги,
Но льды под небом видел он,
И вновь звучало,словно стон:
   Excelsior!

«Куда? — в селе сказал старик.-
Там вихрь и стужа, там ледник,
Пред ним, широк, бежит поток».
Но был ответ, как звонкий рог:
   Excelsior!

Сказала девушка: «Приди!
Усни, припав, к моей груди!»
В глазах был синий, влажный свет,
Но вздохом прозвучал ответ:
   Excelsior!

«Не подходи к сухой сосне!
Страшись лавины в вышине!» —
Прощаясь, крикнул селянин.
Но был ответ ему один:
   Excelsior!

На Сен-Бернардский перевал
Он в час заутрени попал,
И хор монахов смолк на миг,
Когда в их гимн ворвался крик:
   Excelsior!

Но труп, навеки вмерзший в лед,
Нашла собака через год.
Рука сжимала стяг, застыв,
И тот же был на нем призыв:
   Excelsior!

Меж ледяных бездушных скал
Прекрасный, мертвый он лежал,
А с неба, в мир камней и льда
Неслось, как падает звезда:
   Excelsior!

Пер. В. Левика
Оригинал здесь

Стихотворение дня от Александра Введенского

Александр Иванович Введенский (1904-1941) — русский обэриут и визионер, друг Даниила Хармса. О том, как до дрожи в запястьях хороши стихи Введенского, лучше нас расскажет мультипликационная экранизация его текста под названием «Потец».

Все

Н. А. Заболоцкому

я выхожу из кабака
     там мертвый труп везут пока
     то труп жены моей родной
     вон там за гробовой стеной
     я горько плачу страшно злюсь
     о гроб главою колочусь
     и вынимаю потроха
     чтоб показать что в них уха
     в слезах свидетели идут
     и благодетели поют
     змеею песенка несется
     собачка на углу трясется
     стоит слепой городовой
     над позлащенной мостовой
     и подслащенная толпа
     лениво ходит у столба
     выходит рыжий генерал
     глядит в очках на потроха
     когда я скажет умирал
     во мне была одна труха
     одно колечко два сморчка
     извозчик поглядел с торчка
     и усмехнувшись произнес
     возьмем покойницу за нос
     давайте выколем ей лоб
     и по щекам ее хлоп хлоп
     махнув хлыстом сказал кобыла
     андреевна меня любила
     восходит светлый комиссар
     как яблок над людьми
     как мирновременный корсар
     имея вид семи
     а я стою и наблюдаю
     тяжко страшно голодаю
     берет покойника за грудки
     кричит забудьте эти шутки
     когда здесь девушка лежит
     во всех рыданье дребезжит
     а вы хохочете лентяй
     однако кто-то был слюнтяй
     священник вышел на помост
     и почесавши сзади хвост
     сказал ребята вы с ума сошли
     она давно сама скончалась
     пошли ребята вон пошли
     а песня к небу быстро мчалась
     о Боже говорит он Боже
     прими создание Твое
     пусть без костей без мышц без кожи
     оно как прежде заживет
     о Боже говорит он правый
     во имя Русския Державы
тут начал драться генерал
с извозчиком больным
извозчик плакал и играл
и слал привет родным
     взошел на дерево буржуй
     оттуда посмотрел
     при виде разных белых струй
     он молча вдруг сгорел
     и только вьется здесь дымок
     да не спеша растет домок
я выхожу из кабака
там мертвый труп везут пока
интересуюсь я спросить
кто приказал нам долго жить
кто именно лежит в коробке
подобно гвоздику иль кнопке
и слышу голос с небеси
мона... монашенку спроси
     монашка ясная скажите
     кто здесь бесчувственный лежит
     кто это больше уж не житель
     уж больше не поляк не жид
     и не голландец не испанец
     и не худой американец
     вздохнула бедная монашка
     «без лести вам скажу, канашка,
     сей мертвый труп была она
     княгиня Маня Щепина
в своем вертепе и легко и славно
жила княгиня Марья Николавна
она лицо имела как виденье
имела в жизни не одно рожденье.
Отец и мать. Отца зовут Тарас
ее рождали сорок тысяч раз
она жила она любила моду
она любила тучные цветы
вот как-то скушав много меду
она легла на край тахты
и говорит скорей мамаша
скорей придите мне помочь
в моем желудке простокваша
мне плохо, плохо. Мать и дочь.
Дрожала мать крутя фуражкой
над бедной дочкою своей
а дочка скрючившись барашком
кричала будто соловей:
мне больно мама я одна
а в животе моем Двина
ее животик был как холм
высокий очень туп
ко лбу ее прилип хохол
она сказала: скоро труп
меня заменит здесь
и труп холодный и большой
уж не попросит есть
затем что он сплошной
икнула тихо. Вышла пена
и стала твердой как полено»
монашка всхлипнула немного
и ускакала как минога

я погружаюсь в благодушную дремоту
скрываю непослушную зевоту
я подавляю наступившую икоту
покуда все не вышли петухи
поесть немного может быть ухи
в ней много косточек янтарных
жирных сочных
мы не забудем благодарны
пуховиков песочных
где посреди больших земель
лежит красивая мамзель
тут кончил драться генерал
с извозчиком нахальным
извозчик руки потирал
извозчик был пасхальным
буржуй во Францию бежал
как злое решето
француз французку ублажал
в своем большом шато
вдова поехала к себе
на кладбище опять
кому-то вновь не по себе
а кто-то хочет спать
     и вдруг покойница как снег
     с телеги на земь бух
     но тут раздался общий смех
     и затрещал петух
     и время стало как словарь
     нелепо толковать
     и поскакала голова
     на толстую кровать
Столыпин дети все кричат
в испуге молодом
а няньки хитрые ворчат
гоморра и содом
священник вышел на погост
и мумией завыл
вращая деревянный хвост
он человеком был
княгиня Маня Щепина
в гробу лежала как спина
и до тропической земли
слоны цветочков принесли
     цветочек тюль
     цветочек сон