вопрос дня:
Правильно ли было отдавать «Звездные войны» «Диснею»?

Вопрос, который волнует каждого джедая. 

Антон Долин

кинокритик

Я уверен, что Лукас поступил правильно, потому что вторая трилогия Звёздных войн всё-таки была дорогой в тупик. Было понятно, что Лукас обрёл профессионализм, которого ему не хватало раньше, но абсолютно потерял молодой кураж, присущий первой трилогии. Вторая трилогия стала жертвой концепта, довольно сильного и впечатляющего, местами совершенно блестящего, но концепт, подавляющий живое дыхание искусства, – это всегда печально.

Walt Disney восхищает меня своим стремлением расширять рамки семейного кино. У этого устремления уже есть свои результаты: это и и смелое приобретение Marvel; и приглашение во главу анимационного отдела Джона Лассетера - всё это дало потрясающие результаты. Отмечу и Pixar, которым они дают полную творческую свободу: «Рапунцель» и «Холодное сердце» - совершенно другого плана полнометражные мультфильмы, чем всё, чем занимался Disney в последние двадцать лет. В этом ключе, приобретение Lucas Film видится как продолжение этой правильной стратегии.

Я уверен, что Джей Джей Абрамс как человек, которому свойственен огромный интерес к Тёмной стороне Силы - это ощущается и в его, на мой взгляд, самом талантливом фильме «Супер 8», и в замечательном сериале «Остаться в живых» - может сделать классный фильм.

Уверенности, что новые Звёздные войны всё-таки будут хорошим фильмом нет, но есть немалое ожидание. Абрамс - это режиссёр очень большого таланта, но до конца не реализованного. Однако, то, что сценарий пишется совместно с Лоуренсом Казданом, (написавшим сценарий к лучшей части эпопеи - «Империя наносит ответный удар»), позволяет надеяться, что Абрамс, наконец, получит все возможности реализовать себя. Этот фильм либо поднимет его на новый уровень как режиссёра, либо похоронит окончательно. После весьма техничного и совершенно не вдохновляющего Star Track 2, он должен будет либо рухнуть, либо вознестись. Посмотрим.

вопрос дня:
Верит ли Дмитрий Киселёв в то, что он говорит?

Эпическое обяснение телевизионного журналиста Романа Супера и еще один хороший ответ (по ссылке) от медиа-аналитика Василия Гатова.

Роман Супер

журналист

Думаю, что Дмитрий Киселёв верит в свою дружную и симпатичную семью. Он верит в свои прекрасные красивые мотоциклы. Верит в то, что хорошие образование и медицина в нашей стране стоят больших денег. А поэтому он верит и в большие деньги. Его талант, телегеничность, артистизм и знание нехитрых пропагандистских приёмов позволяют ему получать в жизни всё, во что он по-настоящему верит и то, что он искренне любит. В другой политической ситуации, при другой конъюнктуре Дмитрий Константинович имел бы всё тоже самое, но использовал бы при этом свои другие таланты, которыми, безусловно, он тоже владеет.

В обычной жизни Киселёв опасно обаятельный человек. С ним сразу же не хочется говорить про Путина, войну на Украине, православных хулиганов и прочую фигню, составляющую вёрстку всех его огненных телепередач. С ним хочется говорить о вине, в котором он знает толк; о северной Европе, в которой он разбирается профессионально; о любви, в которой он видит спасение.

Если представить, что в России когда-нибудь случатся люстрации (не случатся никогда), Дмитрий Константинович будет в первых рядах преступников, провинившихся перед профессией. И первым преступником, который не то что избежит наказания, а, скорее, пойдёт на повышение. Уболтает.

Другие ответы на сайте TheQuestion

вопрос дня:
Есть ли право на измену в серьезных отношениях?

Романтичный Шахиджанян учит уму разуму.

Владимир Шахиджанян

психолог, сексолог, специалист по межполовым отношениям

Любая измена, становится она известна или нет, — это плохо. Потому что в слове «измена» есть часть «мена» — я меняю одного человека на другого, и об этом не говорю, веду себя так, как будто все в порядке. На 99% такие измены вскрываются и становятся душевной болью, сердечной болью. И сказываются на физиологическом здоровье, когда у человека все валится из рук — депрессия, обида, истерика, психоз — у каждого человека по-разному. Поэтому изначально договоримся, что измена — это плохо.

Ну а если никогда-никогда, и никто-никто, и ни за что не узнает? Но вы-то это знаете! Если я сворую где-то, и никто об этом не узнает? Но я-то помню, и на всю жизнь запомню! Если я в своей памяти пороюсь, то вспомню, как в пионерском лагере украл резной домик на выставке резьбы по дереву. Мне десять лет тогда было, а сейчас 75. 65 лет прошло, но я-то помню, до сих пор меня это гложет, и стыдно до сих пор! У каждого такое бывает, но мы-то помним про это. А про измену тем более будем помнить! Она незаживающей раной останется надолго, на очень долго! Поэтому совет один: все-таки не изменять.

Но есть разные измены, и нужно по-разному к ним относиться. Если два человека слились в экстазе, получили физиологическую разрядку: оргазм у нее, оргазм у него. Но на самом деле он любил другую — ту, с кем прожил не один год, а может, и не один десяток. Ту, которая родила ему детей, ту, с которой он всегда вместе. Тогда это трудно назвать изменой, это — физиологическая разрядка. По пьянке, по случайности, бес попутал, черт побрал! Такие вещи не стоит считать изменой, их нужно научиться в крайнем случае не замечать, прощать. И в них никогда не признаваться. Это несчастный случай.

Другие ответы на сайте TheQuestion

вопрос дня:
Каков Владимир Путин в обычной жизни?

Вы, наверняка, уже узнали, какой вы Путин, но пока еще не в курсе, каков наш президент в обычной жизни. Время восполнить пробел, друзья.

Глеб Павловский

политолог, политтехнолог, директор «Фонда эффективной политики»

Все мальчики делятся на две партии: одни просто действуют или бездействуют, а другие всегда замеряют конкурентность: впереди они или отстают. Владимир Путин, конечно, относится к партии конкурентных мальчиков, которые всегда чувствуют, где они относительно других.

Он очень обыкновенный в непубличной жизни. Легкий, симпатичный, здравомыслящий, эмпатичный. Он действительно сильно отличается от своих протокольных форматов, которые ему навязаны, но он поверил, что они ему нужны. Вообще-то он совершенно по своей натуре не протокольный. Чуточку сентиментален, чуточку гедонист. Старательно изображает практичность, хотя, на мой взгляд, он не очень практичный.

Очень шутлив, у него хорошее чувство юмора. Грубоватость его шуток на публике, думаю, связана именно с тем, что на публике он старается контролировать себя и обдумывать, как можно пошутить, а как нет, поэтому иногда прокалывается. А когда контролировать себя не надо, он, я бы даже сказал, легкомысленно шутлив.

Он очень легкий вне публичной жизни, но у него всегда есть целый ряд ящиков на замке, которые настолько прочно закрыты, что он может не беспокоится. То есть он не насторожен. Но как только появляется кто-то еще, он сразу меняется. Становится более собранным и неуступчивым, старается соответствовать своему образу. Он перестает быть открытым к спору, более склонен отбивать аргументы, в том числе и более резко.

Черта, которая проходит между его публичной жизнью и жизнью не при свидетелях, — это черта демонстрационности. Как только людей становится больше одного, он уже что-то будет демонстрировать: неважно — быстроту, легкость, спортивность, молодость, ум, юмор. А когда публики нет, он не чувствует необходимость что-либо доказывать.

Он дружествен. Вообще его базовый стиль всегда дружеский. Дружба может быть более теплая и откровенная, а может быть наигранная, но, я думаю, что эта дружественность действительно в нем присутствует. Он осторожен, но не пуглив (в общении эта разница очень ощутима).

Как ни странно, после 15 лет правления он производит впечатление человека, который несколько не на своем месте. Как мальчик, который случайно забрался в ракету, закрыл дверь и нажал кнопку, и его куда-то унесло.

Он не выглядит вполне естественно ни в одном из государственных интерьеров. Всегда чуточку выпадает из них. Очевидно, что более естественно ему было бы в трениках, майке и с пивком. По стилю он — абсолютно средний россиянин, и я не думаю, что этот стиль наигран. Он у него и был такой. Конечно, нормальный человек в ненормальных обстоятельствах не может так долго оставаться достаточно естественным, в нем нарастает закрытость, настороженность. Настороженность переходит в напряженность, а напряженность в усталость. Он вообще часто производит впечатление усталого человека.

Но почти ни в каком состоянии он не распускается.

Другие ответы на сайте TheQuestion

вопрос дня:
Должен ли православный человек креститься при виде фотографии православного храма?

Отвечает обозреватель сайта «Православие и мир». 

Инокиня Евгения Мария Сеньчукова

Пресс-секретарь Якутской и Ленской епархии; обозреватель сайта «Православие и мир»

Православному человеку имеет смысл перекреститься в любой удобный для него момент, когда он собирается помолиться или помолился. Если вид православного храма у Вас вызывает молитвенное настроение ― перекреститесь, конечно, никто не может запретить :)

Другие ответы на сайте TheQuestion

вопрос дня:
Что будет, если случайно проглотить гвоздь длиной 5 см?

Для не самого банального вопроса мы выбрали более-менее конкретный ответ. Хотя вариант с про «чувство, похожее на то, как Росомаха проверяет тебе простату», тоже неплох. 

Роджер А. Фурнивал

д.м.н., профессор кафедры неотложной медицинской университета Миннесоты

Зависит от того, до куда он успеет добраться. Если гвоздь дойдет до живота, то все хорошо, проблем скорее всего никаких не будет, он выйдет сам, без эксцессов. Но вот если он застрянет в глотке или дыхательных путях или пищеводе, то ничего хорошо не будет и сходите-ка ка лучше на эндоскопию или к хирургу и попросите забрать гвоздь оттуда.

Другие ответы на сайте TheQuestion