Цитата дня:
Как понять, что у вас депрессия

Журналист Алиса Таежная написала о своей личной истории борьбы с депрессией — от отрицания до лечения. Мы цитируем часть о том, как вообще понять, что у вас депрессия, а не просто черная полоса в жизни или сезонная хандра. 

«Как я боролась с депрессией: От отрицания до лечения», Wonderzine

Так оказалось, что в моем собственном случае не случилось ровным счетом ничего, чтобы моя жизнь превратилась в ад. На момент моего сильнейшего нервного срыва прошлым летом я была замужем за любимым человеком, жила в центре любимого города, окруженная любимыми друзьями

и понимающей семьей. У меня была приятная работа на фрилансе и много знакомых. Я очень любила всё: читать, смотреть кино, ходить в музеи, учиться, общаться. И в какой-то момент я несколько дней не спала, не ела и поняла, что всё это от всей души ненавижу. Живу неправильно, притворяюсь кем-то другим, занимаю чужое место. И никому не станет хуже, если я исчезну. Немножко галлюцинаций, чуть-чуть романа «Тошнота» и фильма «Прерванная жизнь» — первое время депрессия притворялась очередным экзистенциальным кризисом и этапом, который просто надо пройти.

Нервный срыв длился всего несколько дней, когда я буквально ходила по стенке, молчала или однозначно отвечала на вопросы, пропускала звонки и плакала несколько раз в день. Приближался мой день рождения с ежегодными итоговыми вопросами о том, чего я добилась, что получилось, почему я там, где я есть сейчас, живу ли я как полагается и как этого от меня ждут. Этими вопросами, если читать психологические форумы, мучаются многие взрослые люди прямо перед праздником. Все упущенные возможности встают в ряд, как экспонаты в музее, чтобы их было удобнее рассмотреть. Мои ответы меня не утешали. Знаю, что многие ищут радости в веселом угаре, авантюрах, на дне бутылки или в конце косяка, но все эти способы для меня никогда не работали. Такая привычная картина мира, где я живу в мире с самой собой, рассыпалась — и я стала себя ненавидеть: за лень и слабость, за узкий кругозор и особенности внешности, за каждое неловко вставленное слово и пропущенный звонок, за любую допущенную ошибку.

Хотя после дня рождения мое состояние ухудшилось и я даже вынуждена была отменить вечеринку для друзей, я всё еще не осознавала своей болезни, думая, что это просто черная полоса длится слишком долго. Я слишком привыкла к циклотимии и считала ее не заболеванием, а неотъемлемой частью себя. Курт Кобейн боялся, что, когда вылечит желудок, из него высыпятся все песни и исчезнут стихи и он останется просто обычным американским задротом, который никому не интересен. Что-то похожее думала и я: если отнять мои перепады настроения, буйную летнюю эйфорию и зимнюю спячку, хмурые дни, когда не хочется никого видеть, и моменты отчаяния, когда хочется раскрошить отражение в зеркале, — это буду уже не совсем я. Кто тогда будет вилять задницей на танцах, сочинять стишки по любому поводу и готовить в два часа ночи огненно острый карри? Это же делает одна и та же девушка.

Первое время я очень много делилась переживаниями со своим мужем — человеком, который лучше всех меня понимает и, пожалуй, тем, кто сам переживает похожие состояния. Он и все адекватные друзья подтверждали мои ощущения: сомневаться — правильно, бояться ошибиться — нормально, делать несмотря ни на что — обязательно, быть открытым и принимающим — самая большая роскошь. Всё, чем я делилась с ними, я слышала в ответ. Нам страшно, мы сомневаемся, мы не понимаем, что делаем, но не можем не делать, на нас лежит огромная ответственность за родителей и детей, надо стараться и заставлять себя, если ты на правильном пути.

<...>

Долгое время о моем состоянии знал только муж. Мне было стыдно и странно говорить о себе в этом качестве кому бы то ни было — ни один человек не видел меня плачущей «просто так» за все 28 лет моей жизни. Однако несколько раз в слезах без причины меня заставали близкие друзья

и тут уже приходилось говорить всё по-честному. Отвратительно признаваться, что ощущаешь себя никчемной и лишней, но надо было как-то аргументировать внезапные уходы из гостей, исчезновения без прощания, неотвеченные сообщения. Потом я припоздала с парой рабочих заданий, чего со мной никогда не случалось. Потом несколько дней не выходила из комнаты в надежде всё-таки выспаться. Шел четвертый месяц моей бессонницы, и я наконец поняла, что еще одна такая неделя — и я устрою собственный бойцовский клуб. Пытка отсутствием сна не зря считается одной из самых сильных.

В 8:30 одного такого утра я написала знакомому психологу и попросила срочный контакт психиатра. На горячей линии психологической помощи накануне холодный голос очень трезво, взвешенно и безэмоционально пытался уговорить меня назначить встречу с двумя врачами: невропатологом и психиатром. Невозможно поверить в это, но я боялась выходить из дома и говорить с людьми. Меня бросало в пот, как только я выходила на улицу, я задыхалась в транспорте и прятала глаза от прохожих. Дорога до аптеки была испытанием, муж не мог неделю заставить меня погулять с собакой, хотя обычно это мое самое любимое занятие. В муниципальном психоневрологическом диспансере мне назначили визит через 10 дней. В тот момент я не могла загадывать даже на завтра и от планового визита к государственному врачу пришлось отказаться. Я начала искать врачей самостоятельно через знакомых.

Надо сказать, что суицидальные мысли — срочная красная кнопка и сигнал, что к психиатру нужно обращаться прямо завтра, не ожидая, что «само пройдет». Выбор врача — отдельная хитрость, и о ней стоит рассказать подробнее. К сожалению, состояние психиатрии и психологической помощи в России плачевно и обращаться к специалисту страшно — кажется, тебя за все твои мысли упрячут в стационар и прикуют к кровати. Поэтому растерянные пациенты чаще всего обращаются за консультациями к психологам и психоаналитикам, которые не имеют медицинского образования, а следовательно, не обладают квалификацией и правом лечить суицидальных больных. Их советы и тренинги могут быть очень полезны в обычной ситуации для личностного роста, преодоления кризисных ситуаций, но не в случае, когда вам хочется покончить собой и вы обдумываете конкретный способ. Врач-психиатр же — человек с многолетним медицинским образованием, который помимо медицинского института может иметь дополнительное образование и опыт стажировок, умеет работать с медикаментами, участвует в исследованиях и экспериментах.

Цитата дня:
Страшная история из дома престарелых

Ожидаемо тяжелый репортаж о бабе Алисе и обычном доме престарелых, в который она переехала по собственному желанию. Мы цитируем отрывок о том, когда жизнь пожилой женщины изменилась не в лучшую сторону.

Фото: Катя Муромцева/Школа Родченко

«Как вы доживаете?», Такие дела

Мы сидим в палате с облезлыми стенами в богом забытом здании больницы, переоборудованной под дом престарелых. Мы — это я и бабушка Алиса, моя 83-летняя подруга. У меня за спиной — тучная немая женщина, которая, опираясь на ходунки, неподвижной кучей сидит на своей кровати и, как всегда, что-то жует. Она давно ушла в себя и возвращается нечасто. На койке слева — половина обожженного тела. Это парализованная бабушка Рая. В прошлом она — преподаватель математики. Мало кто знает, что Рая все слышит и понимает; даже обладает отличным чувством юмора, но ее шутки звучат слишком тихо.

Алиса как-то со смехом пожаловалась мне, что соседки у нее так себе, и ни с кем особо не поболтаешь. Есть еще третья соседка, шустрая бабуля в платочке, имя которой я не помню, и которая давно не возвращается в реальный мир. Правда, это не мешает ей воровать шоколадки, которые я привожу Алисе. Моей подруге приходится прятать все гостинцы в ящик под кроватью.

Я езжу к Алисе около года: с тех пор, как впервые приехала в этот дом престарелых в 250 километрах от Москвы писать репортаж про волонтеров фонда «Старость в радость», и мы с ней встретились взглядом. Она очень отличалась от остальных постояльцев — искренняя, непосредственная, с пронзительными васильковыми глазами, каким-то чудом сумевшая сохранить острый интерес к жизни. Я писала ей письма и несколько раз приезжала ее проведать. Алиса всегда вскакивала, радостно ахая, говорила, что накануне нагадала в карты — я приеду, или что я ей приснилась, и какое это для нее счастье.

Дети у Алисы погибли: первая дочь разбилась на мотоцикле, вторая умерла от рака мозга. Сын скончался от сердечного приступа, не получив вовремя медицинской помощи: когда его привезли в больницу, врачи решили, что у него белая горячка и просто привязали к кровати. Есть две сестры, но они живут своей жизнью, и им не до нее. Недавно я узнала, что у Алисы есть еще и внуки, но они приезжают раз в месяц за ее пенсией, а точнее, за тем, что от нее остается после того, как 75 процентов переходит дому престарелых.

«Алиса из нас троих самая терпеливая, — говорит мне по телефону ее младшая сестра Люба. — Много горя повидала, ничего не скажешь». Люба рассказывает мне, что ее старшая сестра с мужем жили в большом деревенском доме неподалеку от Епифани. Когда дед умер, глуховатой Алисе было страшно оставаться одной в опустевшей деревне. Дом она продала, отдала деньги внукам и перебралась в дом престарелых, где живет уже около 10 лет.

Когда мы приехали в этот раз, я сразу зашла в ее палату и увидела, что Алиса застыла на кровати в неестественной позе. Попыталась заговорить с ней, но она меня не услышала. «Вчера упала на лестнице, вся поломалась, — объяснил дядя Саша, старик из соседней комнаты. — И слуховой аппарат потеряла. Теперь ничего не слышит, вообще».

«Уходи, — говорит Алиса, когда замечает меня. — Я скоро умру». А я даже не могу успокоить ее. Связи нет. Полная тишина.

— Что случилось? — спрашиваю я медсестру.

— Упала. Скорее всего, перелом шейки бедра.

— Почему вы не показали ее врачу?

— Врача нет.

— Ей нужен гипс или операция.

— Не нужно. От этого пролежни будут. И переворачивать ее неудобно будет.

— И что же тогда делать?

— Ничего не делать. У нас таких много, — она показывает она на палату с лежачими стариками, — само срастется. Некоторые даже ходить умудряются.

На вопрос, дают ли они моей подруге обезболивающее, мне отвечают утвердительно: уже дали — таблетку анальгина.

— А если я куплю что-нибудь посильнее, вы будете ей давать?

— Без главврача не можем брать на себя такую ответственность, вдруг умрет.

— Она и так у вас умирает!

— Ну пока-то живая.

Спрашиваю, где главврач. Отвечает: «На больничном».

Цитата дня:
Как заводят детей в однополом браке?

«Афиша-город» опубликовала рассказ двух девушек об их лесбийских буднях — как они определялись со своей ориентацией, как познакомились и как признались во всем родителям. Мы цитируем часть, в которой они рассказывают о том, как происходило зачатие ребенка.

«Мы с девушкой зачали ребенка в однополом браке», Афиша-город

Отец-гей, усыновление, зарубежный донор или ЭКО?

Леля: Прошел только год с нашего знакомства, когда у нас зашла речь о том, кто будет рожать. Для меня эта тема была очень важна, и я ее подняла первая. Аля сказала, что раз она на год старше, то логичнее, если она забеременеет первая. Я очень расстроилась, и она это увидела. А когда я уехала на работу, она мне написала СМС: раз ты гораздо больше хочешь, давай ты будешь первая. Это меня ужасно растрогало, я снова убедилась, что у меня лучшая девушка в мире.

Мы начали строить планы, я хотела начать как можно скорее, а Аля — рациональная, прагматичная — сказала, что надо сначала все рассчитать и продумать.

Аля: И я решила: мы сначала купим машину, такую, чтобы платежи по кредиту закончились к началу беременности, потому что работать буду я одна, надо рассчитывать траты.

Леля: Потом мы начали продумывать способы. Усыновление юридически невозможно, у нас нет своей квартиры. Следующий вариант — забеременеть от кого-то из друзей-геев. Кандидатуры были, но в итоге мы никому не предложили. Первое — большинство из них довольно много выпивают. Второе — не так уж много тех, кто действительно хочет обзавестись потомством. Но эта неопределенность — кем этот человек будет ребенку, как кто кого будет называть? А ведь мы планируем уехать из страны в ближайшие два-три года — снова сложности. Так мы решили, что все-таки лучше будет, если у ребенка будем только мы. Неправильно, когда чужой тебе человек имеет больше прав на твоего ребенка, чем близкий и любимый.

Аля: С другой стороны, может, это у нас знакомые не очень подходящие. У меня подруга-лесбиянка, например, тоже хочет забеременеть, так она шерстит сайты знакомств, в частности — на gay.ru есть такая доска объявлений, где геи ищут фиктивные браки, в том числе и матерей их детей. Но мне это кажется дикостью: вы знакомитесь в кафе, пьете кофе и раздумываете, подходит ваш собеседник на роль отца или нет.

Леля: В конечном счете мы этот способ отмели и стали думать про донора спермы. Очевидный вариант — клиника. В Москве их очень много, потому что, оказывается, бесплодных пар тоже очень-очень много. Мне сразу не понравились российские банки спермы: выбор очень маленький, крупных банков нет вообще, доноров не обследуют. Абсолютно реальная ситуация — выбор всего из двух человек. Делать было нечего, я зарегистрировалась на нескольких иностранных форумах и поняла, что за границей лесбиянки очень часто делают домашнюю инсеминацию. Типичный вариант: есть друг, который готов помочь паре лесбиянок и не собирается предъявлять прав на ребенка. Сперму впрыскивают шприцем или, как ни странно, спринцовкой для индейки.

У нас в России есть одна клиника, которая работает с материалом международного банка Cryos. Но из-за того, что доноры иностранцы, ценник там невероятный. Я решила связаться с банком напрямую. Выяснилось, что они доставляют во все страны мира, что они крупнейшие, там бесконечная база доноров, и начала смотреть анкеты. А они там подробнейшие: и детские фотографии, и профессия родителей, и запись голоса. Я дни и ночи проводила на их сайте, смотрела фотографии, умилялась и понимала все больше и больше, что это то, что нам нужно. А читая иностранные форумы, понимала, насколько приятнее и комфортнее делать это вместе с любимой дома. У нас в клинику ты вместе с подругой не придешь. А если и придешь, вокруг будут какие-то врачи, медсестры, чужие люди, сперма вводится непосредственно в матку специальной трубочкой. Я уже написала в банк письмо со своими вопросами — как они мне сообщили, что в Россию, к сожалению, не доставляют, потому что у нас есть закон, ограничивающий ввоз биологических материалов. Я очень расстроилась, выбрала клинику в Москве и начала проходить обследование.

Аля: Тем временем приближались ноябрьские праздники. Мы с друзьями собирались ехать в Прагу. И мы подумали — ведь мы же будем на территории Евросоюза, может, закажем по почте, банк же рассылает во все страны. В течение трех дней нам и доставят. Эта перспектива нас очень обрадовала. Наших друзей, правда, напугала.

Леля: Мы начали проверять, совпадают ли у меня даты овуляции, но она запаздывала буквально на 1–2 дня. Попыталась узнать, можно ли вывезти контейнер в Россию, оказалось, что нет. Тогда мы посчитали по деньгам, и оказалось, что все равно дешевле поехать в Европу вдвоем, заказать туда доставку на даты следующей овуляции, чем делать все в российской клинике. И мы решили, что после Нового года едем.

Цитата дня:
Как лечат от наркомании и алкоголизма

Что делать алкоголикам и наркоманам, которые хотят изменить свою жизнь? На «Снобе» вышел текст о реабилитационном центре «Старый свет», в котором помогают всем, кто этого хочет — даже тем, кто впервые попробовал героин в детском саду. Мы публикуем фрагмент материала.

«Не хороните меня заживо», Сноб

Многие ненавидят наркоманов и алкоголиков за то, что они причиняют вред родственникам. Но «Старый свет» был создан именно для тех, кто отчаялся помочь своему сыну, брату, мужу… Евгений Николаевич говорит, что сейчас в России есть несколько клиник реабилитации. В одних родственники оставляют последние деньги, в других – наркоманов нередко используют в качестве бесплатной рабочей силы.

Меня волнует вопрос зависимости. Как, например, понять, что ты алкоголик? Евгений Николаевич отвечает, что 80% часто пьющих людей – генетические алкоголики. Определить заболевание можно по двум признакам: если ты не можешь контролировать количество выпитого и, если, напиваясь, теряешь контроль над собой. Хотел выпить бокал, но не смог остановиться и очнулся с пониманием, что за ночь совершил то, что не стал бы делать трезвым…

Услышав это, я сразу признаюсь, что среди моих друзей очень много алкоголиков. Евгений Николаевич не удивляется. «А еще зависимости разные бывают, — говорит он. – Не только от героина или спайса. Кто-то изводит себя работой, кто-то переедает. Но способ избавления от любой зависимости один – найти квалифицированную помощь».

Реабилитационный центр находится на территории храма Покрова Пресвятой Богородицы. Или, как, смеясь, замечает Родион, выпускник «Старого света», – он всегда считал, что храм находится на территории реабилитационного центра. Только оказавшись здесь, понимаешь, что для пациентов «Старый свет» – это не только дом, но и школа, где каждый ежедневно воспитывает сам себя. Родион просит своего сына поиграть рядом, пока мы общаемся. Мальчику лет пять на вид, он носится по летней беседке с миниатюрной машинкой. Папа все время оглядывается на него при разговоре, боится упустить из вида.

«Я кололся с тринадцати лет», – начинает наш разговор Родион. А чем баловалась я, девочка из хорошей школы, когда мне было тринадцать? Разве что курила сигареты за гаражами. Чуть позже я узнаю, что в центре находились и те, кто впервые попробовал героин в детском саду. Пока моя мама пела колыбельные и давала конфеты, чья-то – подсовывала ребенку наркотик. Чтобы лучше спал.

«Я раньше и говорить по-человечески не мог, изъяснялся на сленге. До 24 лет мой лексикон состоял из слов вроде “барыга, шнырь, доза”, — продолжает Родион. — Самое сложное было обрезать все контакты с родственниками и друзьями в первые полгода лечения. С этого начинается реабилитация. Я, когда пришел, долго возмущался, даже ненавидел за это Женю. Вообще первые месяцы чувствуешь, что здесь все враги. Только потом я понял, что не общаться с родными было правильным решением. Нужно было перетерпеть, чтобы научиться выстраивать другие взаимоотношения». Ведь родственники и друзья алкоголика или наркомана тоже в каком-то смысле больны, потому что на них накладывается социальный аспект болезни. Например, между братом и сестрой, сыном и матерью нарастает напряжение. И если общение не прервать, то эти «психологические крючки» будут возвращать человека обратно к алкоголю или наркотику. Но когда реабилитация подходит к концу, люди должны научиться налаживать контакты с родными. Сперва при помощи переписки, потом разрешают созваниваться, встречаться. «Мои близкие, когда приехали, меня не узнали, — говорит мой собеседник. — В центре я стал другим Родионом, поэтому первые наши встречи происходили в полной тишине и неловких паузах. Потом начали со смешного: «Привет, как дела, как погода». В тот момент мы заново учились говорить друг с другом».

Цитата дня:
От чего умирают русские?

«Медуза» замахнулась на святое, выбрала важные факты из доклада Росстата и сделала инфографику «От чего умирают россияне». Мы, стирая с лиц слезы, цитируем этот материал.

«Как умирают Россияне», Медуза

Цитата дня:
Сколько нужно зарабатывать, чтобы жить в Москве

The Village поговорил с человеком, который знает о деньгах не понаслышке, о том, какой должна быть зарплата, чтобы чувствовать себя комфортно. Мы цитируем отрывок с конкретными числами.

«Что такое хорошая зарплата?», The Village

Понятие «хватает денег» состоит лишь в одном: достаточно ли их для того, чтобы вы чувствовали себя защищенными. Живя от зарплаты к зарплате, при отсутствии накоплений вы зависите от работы целиком и полностью. А в условиях кризиса занятость может перестать быть величиной постоянной. Поэтому каким бы ни был ваш бюджет, если в списке расходов нет статьи «Накопление», «Резерв» или «На перспективу», то вы обречены на провал. Как минимум 10 % ваших доходов должны идти на обеспечение вашей будущей финансовой устойчивости — в ваш личный капитал.

Планирование финансов сводится к планированию расходов на основе имеющихся доходов. Конечно, есть резервы по доходам, которыми мы не пользуемся по причине либо незнания, либо их отсутствия, либо простой человеческой лени.

Давайте попробуем посчитать, сколько необходимо жителю России независимо от региона, чтобы он мог чувствовать себя как минимум уверенно.

Итак, жилье. Если вы в начале карьеры и не имеете накопленного финансового жирка, то лучше квартиру снимать. Вы всегда сможете поменять ее на более бюджетные условия. В случае же с ипотекой вы будете привязаны к объекту недвижимости. На аренду квартиры можно позволить себе тратить до 25–30 % вашего бюджета. Еще столько же будет уходить на питание. Как бы мы ни хотели, но ежедневно мы завтракаем, обедаем и ужинаем. А по выходным еще и проводим время в кафе. Итого, еще 30–35 % бюджета. Покупка одежды, гаджеты и тому подобное можно контролировать: это предметы, которые, говоря экономическими терминами, переносят свою стоимость частями. Другими словами, куртка и пальто может послужить вам не один сезон. Если же вы привыкли часто менять гардероб, то для вас это вообще должна быть отдельная статья расходов. В общем же случае это около 20 % вашего бюджета. Что ж, если сложить полученные величины, то выходит 70–80 % расходов. Оставшийся резерв можно разбить на две равные части по 10 %. Первая — это неприкосновенная часть, ваши накопления. Вторая часть — ваша страховая, источник оплаты зубного врача, страховок, взяток, подарков на Новый год и тому подобное.

А теперь давайте посчитаем. Стоимость жилья в Москве составляет в среднем 30–35 тысяч рублей плюс коммунальные расходы. Посчитайте пропорцию, и увидите, что с зарплатой менее 100 тысяч сложно балансировать в столице, если вы не коренной житель. А если это семья из двух человек и маленького ребенка, то смело умножьте эту цифру, как минимум, на полтора.