Цитата дня:
Кем стали братья Уизли, Драко Малфой и Седрик Диггори?

Buzzfeed выяснил, в кого превратились актеры второго плана серии фильмов о Гарри Поттере. Мы публикуем информацию о самых-самых: братьях Уизли, Драко Малфое и Седрике Диггори. 

Here’s What The Supporting Cast Of “Harry Potter” Looks Like Now, Buzzfeed

Том Фелтон в роли Драко Малфоя

После того, как Том Фелтон, которому сейчас ему 27, сыграл антагониста Малфоя во всех восьми фильмах о Гарри Поттере, он появился вместе с Джеймсом Франко в голливудском ремейке «Планеты обезьян». У актера сложилась довольно крепкая карьера после завершения саги о Гарри Поттере, но он всегда будет Драко Малфоем в наших сердцах.

Бонни Райт в роли Джинни Уизли

Младшая Уизли продолжила играть с момента окончания серии фильмов о Гарри Поттере, но кроме этого она училась и получала степень бакалавра кино и телевизионного производства в Лондонском университете искусств во время работы над последними двумя фильмами. Всезнайка, в общем.

Джеймс и Оливер Фелпс в роли Фреда и Джорджа Уизли

Джеймс и Оливер Фелпс сыграли всеобщих любимчиков близнецов Уизли после того как приняли участие в одном открытом прослушивании в возрасте 14 лет. Несмотря на то, что львиная часть их сегодняшней работы состоит в продвижении множества выставок и аттракционов про Гарри Поттера, они продолжают сниматься, иногда даже — не будьте столь шокированы — по отдельности. 

Цитата дня:
Может ли девушка материться?

Благодаря «Афише-городу» у нас появился новый любимчик в сфере печатных изданий — журнал Allure. Мы цитируем колонку заместителя главного редактора, несправедливо не попавшую в поле нашего зрения в момент выхода. Текст посвящен вопросу, можно ли девушке ругаться матом.

«Девушка и мат», Allure

…Есть простые истины, которые человечество выпестовывало тысячелетия. Среди очевидных – про почтение к родителям и про то, что нехорошо воровать, — есть и сугубо гендерные. В том числе и такая: девушка не должна сквернословить. Мужчине можно, а ей нет. Как девушке можно и нужно краситься и кокетничать, а мужчине нет. Если только он не артист, и не друг Жан-Поля Готье.

Да, мы расширили границы дозволенного. Да, мы устранили много ветхих условностей. Девушки прихватили себе немало мужского. Но смокинг или брюки делают девушку еще женственней, сексуальней и желанней — вот в чем игра. А выражение «ах, твою мать!» никак не делает, даже несмотря на слово «мать».

Если моя новая знакомая оказывается матершинницей, для меня это все равно что… С чем бы сравнить? Вот вам такая шокирующая метафора. Девушка в постели, она уже страстно дышит, разметав кудри по подушке. Я стягиваю одеяло, чтобы увидеть это нежное тело. И вижу – волосатую мужскую грудь, пивное брюхо… позвольте не опускаться ниже. Короче, нежеланна мне такая девушка. Пусть она носит тяжелые ботинки и короткую стрижку – ради бога, мне это даже нравится. Но только не матерится.

Мы в Allure пишем о красоте, красоте и еще раз красоте. Ноги, глаза, волосы. Но речь — она ведь часть нашего образа. Тембр, обертона, интонации. И то, что мы произносим, — это даже важнее оттенка помады. Речь — это человек.

Любое произнесенное слово — набор звуков и смыслов. Их сочетания несут среди прочего и особые энергетические заряды, накопленные за века. И древняя мысль, что слово может убить, — не такая уж выспренняя и смешная. Матерные слова — это самая ядреная энергия языка. Они есть, они даже по-своему чарующе красивы, а иногда и другого слова не подберешь — надо обозначить ситуацию только так и не иначе. Так оставьте их для особых случаев, как последний звонок при аресте. Но вплетать их в привычную речевую ткань – это, девушки, фу! Вы же не красите ногти масляной краской, которой покрывают заборы. Хотя этой краски полно, вон целое ведро купил и радуйся.

Избавиться от мата — это как сесть на благотворную диету. Первые дни тяжело, потом легче, а в конце концов вы ощутите кайф. Потому что это освобождение. Попробуйте.

Цитата дня:
Что бесит филологов?

Просветительский проект «Арзамас» сделал материал о том, какие обывательские убеждения больше всего раздражают ученых. Мы цитируем два мифа о великих русских писателях, которые бесят всех, кто имеет хоть какое-то отношение к литературе.

«22 мифа, которые раздражают ученых», Арзамас

Миф о понятности Пушкина

Алина Бодрова, филолог, лектор Arzamas:

Чем известнее и хрестоматийнее автор, тем больше вокруг него накапливается культурных мифов или даже культурных заблуждений, которые — за счет широкого распространения — оказываются очень живучими. Пример Пушкина в этом отношении очень показателен.

Главное и самое устойчивое заблуждение, с которым часто приходится сталкиваться, — что про Пушкина давно все уже известно, все его произведения изучены, факты личной и творческой биографии описаны — и «заниматься Пушкиным» или решительно невозможно, или совершенно бесполезно. Между тем это совсем не так, и даже в случае с «нашим всем» часто приходится вспоминать булгаковскую афористичную формулировку «чего ни хватишься, ничего нет!». Начать с того, что у нас до сих пор нет ни одного полного и хоть сколько-нибудь основательно откомментированного собрания сочинений Пушкина. Это значит, что для многих стихотворений и прозаических сочинений не ясны датировки, адресации, литературные и внелитературные аллюзии, причем комментаторские проблемы возникают не только в связи с малоизвестными или незаконченными текстами, но с самыми хрестоматийными: каков статус апокрифического четверостишия «Восстань, восстань, пророк России...», будто бы первоначально завершавшего знаменитое стихотворение «Пророк»? завершено или нет стихотворение «Храни меня, мой талисман...»? Этот ряд можно довольно долго продолжать.

Часто думают и говорят, что Пушкин всегда был «нашим всем», первым русским поэтом и т. д., — но это тоже не вполне так: в последние годы жизни поэту пришлось столкнуться с чрезвычайной холодностью или даже враждебностью критики («И Пушкин стал нам скучен. / И Пушкин надоел: / И стих его не звучен, / И гений охладел...») и равнодушием публики, которые были преодолены уже после смерти поэта. Кроме того, очень часто забывают о том, что существенная часть ныне хрестоматийных текстов при жизни Пушкина опубликована не была (например, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...», «Из Пиндемонти», «...Вновь я посетил...»), а некоторые из них остались лишь в набросках и черновиках и были прочитаны годы спустя, как, например, «Пора, мой друг, пора...» или отрывок «Два чувства дивно близки нам...».

Миф о Булгакове-морфинисте

Мария Котова, научный сотрудник Музея Булгакова, автор Arzamas:

Жизнь Михаила Булгакова за годы посмертной славы обросла невероятным количеством слухов и мифов. Этому способствовал не только феноменальный успех «Мастера и Маргариты», но и насыщенность его прозы автобиографическими сведениями и деталями. Чаще всего читателей и любителей Булгакова интересует, правда ли он был морфинистом и все свои книги написал под кайфом?

Это один из самых часто задаваемых вопросов и один из самых распространенных комментариев, сопровождающих тексты писателя в сети. Рассуждения читателей обычно делятся на три типа:

а) писатель был наркоманом, поэтому он так хорошо сочинял;

б) писатель был наркоманом, поэтому ни за что не нужно его читать;

в) писатель был наркоманом, поэтому к его описаниям надо относиться с осторожностью, хотя он и прекрасный писатель.

Ни один другой факт из жизни Булгакова не вызвал такой волны домыслов, даже вопросы о его тайном масонстве и оккультизме отходят на второй план на этом фоне.

Прочное представление о Булгакове-наркомане сложилось у читателей под влиянием повести «Морфий» (опубликована в 1927 году). В 1917 году, работая в земской больнице в Никольском, Булгаков случайно инфицировался дифтеритом и был вынужден принять морфий, после этого у него быстро развилась зависимость. Тяжелый, относительно недолгий опыт Булгакова и лег в основу повести. Уже к лету 1918 года Булгакову удалось с помощью первой жены Татьяны Лаппа преодолеть свою зависимость и полностью вылечиться. Единственное произведение, которое он писал в разгар болезни, принимая морфий, — это несохранившаяся повесть «Недуг», о которой вспоминала его жена. Все остальные произведения, включая «Мастера и Маргариту», сколь бы психоделическими они ни казались поклонникам Булгакова, были написаны им в трезвом уме.

Цитата дня:
Красотабельность России

Мы уже пели оды любви великому журналу для непростых людей Tatler. Теперь, благодаря «Городу», у нас появился новый фаворит: журнал Allure. Мы цитируем мнение шеф-редактора журнала о россиянках.

«Женщина без кремов — не человек», Афиша-город

Алексей Беляков, шеф-редактор журнала Allure:

«Что такое феминистический глянец, я не очень понимаю. «Ты жирная, и это прекрасно!» — так? Если так, то бесперспективно: любая толстуха мечтает похудеть, что бы она нам ни рассказывала про живопись Рубенса и Кустодиева. Я не знаю, что такое боди-позитивность. До американских глупостей мы не докатимся.

У нас особый путь. Красота в России — больше, чем красота. Наши девушки каждый вагон метро воспринимают как подиум. Они в булочную без мейкапа не выходят. В России повышенная красотабельность, простите за это дурацкое слово. На квадратный километр больше красивых девушек, чем где бы то ни было. Разве что в Грузии еще. Я живу давно и должен с удовлетворением констатировать, что красотабельность за последние лет двадцать резко повысилась. Стройных и классных очень много, чрезвычайно много.

Кстати, мои друзья, давно живущие в Америке, приезжая сюда, сворачивают шеи на улице: они все время в состоянии бьюти-стресса.

Я не раз сталкивался с бурной реакцией на свои публикации. Причем даже со стороны близких и давно знакомых девушек. Но штука в том, что я не эпатирую намеренно, не впадаю в истерический экстаз, я просто пишу, что думаю. Я среднестатистический мужчина, у меня за плечами два брака плюс разные отношения с девушками. Я очень люблю их рассматривать, любых — от продавщицы в зоомагазине на станции Хотьково до депутата Ирины Яровой. При этом я, можно сказать, даже феминист: считаю, что во главе России должна стоять женщина, ибо мужики ее разворовали и профукали ради своих пацанских понтов. Когда Наталья Поклонская, ныне прокурор Крыма, станет президентом России, всем будет радость. И феминисткам, и мужикам.

Если девушки меня читают и ругают, значит, я говорю об актуальном. Им интересно знать, что вот такой среднестатистический дядька думает об их волосах, ушах, ужимках и прыжках. Понятно, что многое им не нравится. Мужики вообще сволочи, как известно. А я еще и откровенная сволочь.

Иногда мне кажется, что в сети сплошные феминистки, которых все бесит. Но с другой стороны, именно женская страстность — главный драйвер трафика. Я не только про наш сайт, про любой. Мужик или промолчит, или ругнется и забудет через десять минут. Девушки будут ругаться долго, повышая трафик. Бывает часто: я написал свой текст про женскую, скажем, грудь — и все, поехали дальше. А спустя дня три вдруг мне пишет подруга в личку: что за гадость ты опубликовал? Я даже не понимаю, о чем она, пока не объяснит. Я все же стараюсь высказываться достаточно интеллигентно. Если бы возмущенные моими колонками читательницы подслушали рядовой мужской разговор о женщинах, то вернулись бы с самурайским мечом и всех порубали».

Цитата дня:
Какие условия в самой суровой российской колонии?

«Такие дела» опубликовали фоторепортаж из самой суровой российской колонии. Она расположена где-то на Урале, и в среднем пожизненно осужденные живут там после суда около десяти лет. 

«Во все особо тяжкие», Такие дела

В колонии «Черный беркут» самый строгий режим в России — так называемый особый. Здесь сидят садисты, террористы, насильники, убийцы детей, киллеры, серийные маньяки. В общей сложности они совершили восемьсот убийств.

Многие находятся в колонии еще со времен СССР. Раньше здесь содержались приговоренные к исключительной мере наказания — смертники заканчивали жизнь с пулей в затылке, похороненные в безымянной могиле посреди тайги. В 96-м году Борис Ельцин приостановил практику смертной казни, и те заключенные, которых к тому времени не успели расстрелять, получили по 25 лет колонии особого режима. Впрочем, не все были к этому готовы: несколько заключенных «Черного беркута» повесились в камерах в течение недели после известия о помиловании. Мысль о перспективе провести четверть века в отчуждении и забвении оказалась невыносимой.

Зима в этой части России длится семь месяцев, солнце выходит из-за горизонта на пять-шесть часов, а температура опускается до минус 45 градусов. Когда сходит двухметровый слой снега, наступает короткое лето, а удушливый воздух кишит тучами насекомых.

Заключенные «Черного беркута» осуждены либо пожизненно, либо на 25 лет. Пожизненные живут в узких камерах на шесть квадратных метров, поодиночке или вдвоем. Канализации нет, вместо унитаза они используют ведро, которое опорожняют каждый день. Баня — раз в неделю. 23 часа в стуки заключенные находятся в камере, а все, что они видят во время часовой прогулки на маленьком дворе, — бледное северное небо сквозь металлическую решетку. В год пожизненным положена одна посылка и два свидания по четыре часа. Никаких телефонных разговоров, никакого физического контакта.

Цитата дня:
Зачем сжигать санкционные продукты?

Журналист Александр Тимофеевский по просьбе «Медузы» разобрался, зачем на границе России приготовились сжигать санкционные продукты — и нашел в этом сакральный смысл.

«Чуждый нам хамон», Медуза

Показательное уничтожение еды — давняя традиция. Осажденная средневековая крепость шла на это, чтобы показать свою силу неприятелю: смотрите, нам ничего не жаль, думайте, сколько у нас запасов, нам не страшна никакая осада. Об осаде Hohenneuffen в Швабском Альбе (Баден-Вюртемберг) рассказывают: «Защитники замка накормили своего единственного осла до смерти последними продуктами и с набитым животом бросили в осаждающих. Те попались на хитрость, решив, что замок имеет большие запасы, и прекратили осаду». Путинская Россия уже давно играет в осажденную крепость, кругом враги, кругом Гейропа, решившая извести наши нравственные ценности, саму физиологию русского человека. Но задумка с уничтожением еды направлена не вовне, а вовнутрь. Нынешняя осажденная крепость уничтожает продукты, чтобы продемонстрировать силу не осаждающим, а осаждаемым. Именно им предстоит испытание, именно они должны пройти через инициацию.

Сложность испытания не только в том, что многие бедствуют, а некоторые прямо голодают. Она, прежде всего, в том, что для большинства населения уничтожение продуктов — табу, заложенное генетически, усвоенное с детства: доедай все до конца, нельзя выбрасывать хлеб, еда не мусор. Это табу опирается на войну и блокаду, которыми все время клянется власть. А в следующем году 75 лет началу ВОВ, потом 75 лет снятию блокады, потом 75 лет Победе, и всякий раз будет торжество, и «Бессмертный полк», и вождь, прижимающий к сердцу оставшихся в живых ветеранов. Зачем же сейчас уничтожать еду под софитами, прямо на сцене, почему бы не уйти в кулисы? Ведь обниматься с блокадницей будет трудней. А кому сейчас легко, спрашивается.