Цитата дня:
Зачем сжигать санкционные продукты?

Журналист Александр Тимофеевский по просьбе «Медузы» разобрался, зачем на границе России приготовились сжигать санкционные продукты — и нашел в этом сакральный смысл.

«Чуждый нам хамон», Медуза

Показательное уничтожение еды — давняя традиция. Осажденная средневековая крепость шла на это, чтобы показать свою силу неприятелю: смотрите, нам ничего не жаль, думайте, сколько у нас запасов, нам не страшна никакая осада. Об осаде Hohenneuffen в Швабском Альбе (Баден-Вюртемберг) рассказывают: «Защитники замка накормили своего единственного осла до смерти последними продуктами и с набитым животом бросили в осаждающих. Те попались на хитрость, решив, что замок имеет большие запасы, и прекратили осаду». Путинская Россия уже давно играет в осажденную крепость, кругом враги, кругом Гейропа, решившая извести наши нравственные ценности, саму физиологию русского человека. Но задумка с уничтожением еды направлена не вовне, а вовнутрь. Нынешняя осажденная крепость уничтожает продукты, чтобы продемонстрировать силу не осаждающим, а осаждаемым. Именно им предстоит испытание, именно они должны пройти через инициацию.

Сложность испытания не только в том, что многие бедствуют, а некоторые прямо голодают. Она, прежде всего, в том, что для большинства населения уничтожение продуктов — табу, заложенное генетически, усвоенное с детства: доедай все до конца, нельзя выбрасывать хлеб, еда не мусор. Это табу опирается на войну и блокаду, которыми все время клянется власть. А в следующем году 75 лет началу ВОВ, потом 75 лет снятию блокады, потом 75 лет Победе, и всякий раз будет торжество, и «Бессмертный полк», и вождь, прижимающий к сердцу оставшихся в живых ветеранов. Зачем же сейчас уничтожать еду под софитами, прямо на сцене, почему бы не уйти в кулисы? Ведь обниматься с блокадницей будет трудней. А кому сейчас легко, спрашивается.

Цитата дня:
Наркотики или «умные» таблетки?

Нейробиолог Николай Кукушкин, который вел один из сезонов блога «Жри на вос», проверил на себе, являются ли ноотропы наркотиками, и изучил культурный аспект этих веществ. Этот аспект и показался для нас самым интересным.

«Можно ли считать ноотропы наркотиками?», Афиша-город

В любом обсуждении любого химического вещества с любым действием на мозг всплывают два слова: «наркотик» и «зависимость». Для многих родство ноотропов и наркотиков само по себе достаточный аргумент, чтобы обходить «умные таблетки» за километр. Для других между двумя понятиями есть четкие границы.

Молодая бизнес-леди А., с которой я разговаривал на условиях анонимности, употребляет пирацетам (ноотропил) в больших дозах: «Грамм по 6–8 в сутки, если это может пригодиться, месяцев 5». Тем не менее А. ощутимо напряглась при упоминании наркотиков: «Я против наркотиков, от них ты тупеешь, а с ноотропами мысли четкие, ясные и глубокие, не местечковые».

Чем отличается ноотроп от наркотика? Распространенный критерий — зависимость, но и это слово требует определения. Большинство людей понимают под словом «зависимость» любое ухудшение работы мозга при абстиненции. Фраза «X вызывает зависимость» в таком понимании означает, что если перестать употреблять X, то мозг некоторое время будет работать хуже, чем до начала употребления X.

Но научное определение зависимости гораздо более узкое. «Сам факт, что кто-то употребляет наркотик (слово drug в английском языке означает и «наркотик», и «лекарство». — Прим. автора), даже регулярно, ничего не гово­рит нам о том, есть ли у него зависимость», — объясняет психолог Карл Харт.

Харт, по собственному признанию, — бывший наркодилер, державший пистолет в бардачке машины, а ныне профессор психологии и психиатрии в Университете Колумбии, специалист по наркозависимости и известный разрушитель мифов о наркотиках.

«Согласно наиболее распространенному определению зависимости в учебниках по психиатрии, чтобы считаться зависимостью, употребление вещества должно ­нарушать важные жизненные функции: родительство, работу, интимную жизнь. Оно должно сохраняться, несмотря на продолжающиеся негативные последствия и попытки завязать, занимать много времени и умственной энергии».

Кофе, например, вызывает «зависимость», выражающуюся в сонливости при абстиненции. Но эта сонливость исчезает за несколько дней без особых усилий и стра­даний. Кроме того, кофе не вредит работе и семье, а в последние годы медицинская литература склоняется к тому, что его употребление в целом полезно для организма. С научной точки зрения зависимости от кофе не существует.

«Наука не делает различий между легальными и нелегальными наркотиками при определении зависимости, равно как и организм. Эти различия делаются обществом в силу политических или социальных причин», — считает Карл Харт.

Критерий зависимости с научной точки зрения крайне зыбкий, как и граница между ноотропами и наркотиками в принципе. Судьбу «умных таблеток», считает ­профессор Харт, решают не ученые, а общество и закон. От них, а не от врачей, зависит, какие вещества считаются хорошими, а какие — плохими.

«Для большой срочной работы взял у знакомого что-то, что мне назвали как риталин в порошке», — рассказал редакции журналист М., пожелавший остаться ­неизвестным. После того как риталин закончился, он попросил у того же знакомого еще. В этот раз порошок был другого, желтого цвета.

«В тот же день по дороге домой меня совершенно ­случайно тормознули». Полиция нашла у М. желтый порошок. «Анализ показал, что амфетамин, причем сделанный кем-то в гараже. Сильно меньше грамма, но все равно 228, штраф до 40 тысяч или от года до трех, реального или условного».

С химической точки зрения амфетамин — это то же ­самое, что популярный американский ноотроп аддерол. Видимо, знакомый М. просто посчитал риталин и аддерол взаимозаменяемыми веществами, что в общих чертах соответствует правде.

Но химическое строение — только одна из переменных в этом уравнении, и зачастую куда менее значимое, чем культурный контекст. Под словом «аддерол» имеют в виду «умную таблетку», которая действительно помогает некоторым людям работать и концентрироваться. А под словом «амфетамин» подразумевают наркотик, действительно способный привести некоторых людей к зависимости. Если вы живете в США и ваш врач прописывает вам аддерол, произведенный фармацевтической компанией, то вы повышаете себе внимание и память. Если вы живете в России и ваш друг дает вам амфетамин, сваренный в гараже, — то вы наркоман, опасный для общества.

Для мозга же «ноотроп», «наркотик» и даже «нейромодулятор» — просто слова на букву «н».

Цитата дня:
Россия, оставшаяся на берегу

«Медуза» опубликовала фотопроект Дениса Синякова, посвященный рекам России. Репортаж предворяют слова: «Реки всегда занимали важное место в транспортной системе России. По ним ходило множество судов, доставляли грузы и материалы, в Советском Союзе сплавляли еще один ликвидный товар — лес. Теперь же в их водах все больше отражаются деревянные дома умирающих деревень, каменные церкви опустевших поселков». 

«Речная цивилизация», Медуза

Андрей Тикалов из деревни Лайково, что на реке Ижма, показывает свой трофей. В деревне почти все Тикаловы, и его брат Сергей, помогая привязать нашу лодку к кузову единственного исправного грузовика Магомеда, откровенничает, с гордостью и ласково кивая на дочь-восьмиклассницу: «Валя сама рыбачит! Машину с десяти лет умеет водить!» Замолкает, обдумывает важную мысль: «Америка против России, по телевизору говорят. Если американцы совсем прижмут нас, станем жить как в XIX веке: кто что сам умеет, тем и живет… Тяжко. Она, дочка, выживет».

Цитата дня:
Как питаются бездомные?

На этой неделе у русскоязычных медиа повышенное внимание к бездомным. Как выживает питерские мы уже знаем, теперь пришло время разобраться с московскими. Нас особенно заинтересовал аспект питания. 

«Бездомным тут место», Йод

Проблемы питания для бездомных в Москве нет. Более десятка благотворительных служб ежедневно обеспечивают сухим пайком и горячим всех, кто в этом нуждается. Централизованной столовой с единым расписанием нет, но пункты и время раздачи еды известны всем бездомным.

«Пельмешки на Плешке» — одно из движений, занимающихся кормлением бездомных. Оно было создано студентами МГУ. Сначала они собирались в квартирах, и там готовили еду, а позже обрели дом в храме святой мученицы Татианы при университете.

Каждый вторник в 17:00 на Большой Никитской в доме № 1 начинается готовка. К 21:00 волонтеры движения привозят первое, второе, хлеб и чай в ангар, установленный московским департаментом соцзащиты близ площади трех вокзалов. К этому времени у пункта, обнесенного забором, собираются около сотни человек — ждут, когда охранники откроют ворота. Когда это происходит, толпа с ликованием врывается на огороженную площадку. Впрочем, спешить им смысла нет: сначала нужно помолиться, пропустить вперед женщин и выстоять очередь. Соблюдать порядок удается не всем, поэтому порой сотрудники охраны вынуждены окрикивать их и даже силой выводить из шатра прорвавшихся без очереди. Заканчивается ужин около 22:30.

В другие дни еду раздают на Курском, Киевском, Павелецком и Белорусском вокзалах, а также около храмов и на подворьях монастырей. Поесть каждый будний день можно и в «Ангаре спасения». На полноценное питание всегда могут рассчитывать те бездомные, которые остаются на ночлег в государственных центрах социальной адаптации и приютах благотворительных организаций.

По мнению благотворителей и волонтеров, необходимости в увеличении количества пунктов и объемов раздачи еды в Москве нет. Более того, это могло бы даже усугубить ситуацию, снизив мотивацию бездомных выбираться из сложившейся ситуации.

Цитата дня:
Как победить бюрократию в лице ЖКХ?

Читательнице издания «Батенька, да вы трансформер» Екатерине пришел из ЖКХ ужасающий своей бесцеремонностью счет в 90 тысяч рублей. Екатерина победила систему и тут же написала письмо о своем триумфе. Мы не смогли не процитировать. 

«Как ЖКХ выставило мне счет 89346 р. 16 коп., но я отказала им в интимной близости», Батенька, да вы транфсформер

Уже на кухне, когда пути назад не было, я вгляделась в сумму долга и увидела впередистоящую восьмерку. «Удивительно», — подумала я, все еще надеясь на хороший исход. «Может быть, я запоздала с оплатой за февраль и мне посчитали сразу за 2 месяца, ведь обычно я плачу не больше четырех тысяч в месяц?» — наивно оправдывала я этих наделенных куриной слепотой женщин из ЖКХ. Однако за восьмеркой следовали еще цифры, о которых я не могу смолчать. Не буду томить — за март 2015 года мне начислили счет в 89346 рублей и 16 копеек. Копейки, наверное, для отвода глаз, но это я уже придираюсь.

Так вот почти девяносто тысяч рублей стоит пожить в собственной квартире в марте в Ленинградской области. Всего за один месяц! Как будто я открыла дома прачечную, и 32 стиральные машинки без устали полощут чужое белье. Минуты три я с ненавистью пялилась на ни в чем не повинный листок бумаги. Еще пять смеялась и еще четыре минуты объясняла подруге, почему мы с ней сегодня не встретимся. На тропу войны я вышла с телефоном в одной руке и стаканом чая — в другой, четко решив избежать финансового изнасилования. На обратной стороне розового «объявления войны» значилось три номера телефона. Будучи весьма логичной особой, я позвонила по первому, это же, черт подери, очевидная очевидность, но (sic!):

— Да!?

— Здравствуйте. С кем я могу поговорить об ошибке в квитанции? — сама любезность и очарование. Вы чувствуете, как я сразу делаю ошибки, да?

— Девушка, мы тут таким не занимаемся, думать надо! — получаю я в ответ моральный камшот.

Пип-пип-пип-пип…

«Хм. Может, ей тоже пришел счет за газ на тысяч так триста?!» — тут я начинаю вести себя, как классическая жертва: оправдывать и жалеть насильника.

На втором телефоне сидел охрипший сантехник, которой обещал прийти ко мне только в случае «пиз#еца с горшком и трубами, ну и фильтр поставить». Здесь вопреки всем шуточкам про сантехников с «особыми услугами» на мою девичью честь не позарились.

Третий номер направил меня в сердце Мордора — бухгалтерию. После всех формальностей «здрасти-добрый день-с кем поговорить, чтобы решить это недоумение» меня перекинули на условную Клару Семеновну, которая «дает отпор этим наглым звонящим пигалицам»:

— Слушаю.

— Сегодня мне пришла квитанция, с неточным расчетом. Как мне добиться перерасчета?

— Девушка, у нас все, как весы! — Да-да, именно весы, а не часы. На часах не обвесишь.

— Но позвольте, у меня долг в 89 тысяч рублей…

— Потому что оплачивать нужно вовремя!

Цитата дня:
Стали ли люди писать безграмотнее?

Лингвист Ксения Туркова поговорила с руководителем проекта «Тотальный диктант» Ольгой Ребковец. Мы цитируем фрагмент интервью о том, как проект помог выявить конкретные проблемы, стали ли люди грамотнее, и почему лингвисты относятся к ошибкам философски, а обычные люди — агрессивно. 

«Руководитель тотального диктанта: грамотность стала модной», Православие и мир

– Вы можете привести какие-то конкретные примеры того, как диктант помог выявить какие-то проблемы?

– В этом году во второй и третьей частях диктанта наиболее проблемными для написания были наречия вполборота и вполуха. В них допустили ошибки более 70% писавших диктант (78 и 71% соответственно), и это при том, что правило слитного написания наречий, начинающихся с компонента впол-, входит в набор школьных правил, выносится в ЕГЭ. Это правило школьной программы, но оно практически не усвоено.

Естественно возникает вопрос: почему? Дело в том, что оно входит в противоречие с другим общеизвестным правилом – написания существительных с первым компонентомпол-, в соответствии с которым, существительные пол-уха и пол-оборота пишутся через дефис, так как вторая часть слова начинается с гласной. Поэтому чаще всего писавшие выбирали вариант написания в раздельно, а пол-уха через дефис, который является логическим продолжением этого правила. В сознании пишущих системность побеждает, а исключения вытесняются.

Кроме того, правило усложняется разграничением употребления этих слов в обстоятельственной и определительной функции: слушать вполуха – наречие, выполняет функцию обстоятельства образа действия, пишется слитно; царапина в пол-уха – предложно-падежная форма имени существительного, выполняет роль несогласованного определения, пишется раздельно и через дефис.

Иногда оказывается, что словарная практика отражает гипотетически возможные, но в реальности не существующие слова. Так, в словарях отмечено слово вполлица в слитном написании, а в Национальном корпусе русского языка ни одного употребления этого слова не зарегистрировано. Перед филологами встает вопрос: на что должны опираться формулировки правила – на возможности системы или на сложившуюся практику?

– Люди ужасно пишут? Или все-таки еще жить можно?

– Знаете, у нас проект очень позитивный и оптимистичный, поэтому мы никого не ругаем. И мы считаем, что никакой катастрофы не происходит и никакого катастрофического падения уровня грамотности не существует. Просто новые возможности открыли, вскрыли безграмотность.

Если сравнить, например, с тем, как люди писали несколько десятилетий назад, поднять, например, бытовую переписку, там уровень грамотности будет значительно ниже, чем сегодня, я уверена. А сейчас наша безграмотность на виду. Ошибки автоматически попадают в наши блоги, соцсети. Все это просто стало более заметно.

Так что катастрофы никакой нет, наоборот, есть позитив, потому что люди начинают следить за тем, что они пишут в публичном пространстве. Да и вообще тема грамотности, популяризации русского языка стала очень актуальной, модной и на государственном, и на общественном уровне. Поэтому здесь, мне кажется, только хорошие тенденции. И чем дальше, тем этого будет больше. И уровень грамотности, соответственно, будет расти.

– Вы говорите, что люди за собой следят, когда пишут в блогах. Но есть и другое мнение: многие считают, что как раз эти блоги нас и портят, потому что мы там ленимся, большую букву не ставим, забываем о запятых и вообще крайне неряшливо относимся к личной переписке. Или публичной, в комментариях. Что вы об этом думаете?

– В этом году диктант как раз помог опровергнуть утверждение о том, что интернет портит язык и понижает уровень грамотности. В тексте было слово «жжёт», и ни один человек не написал его «по-олбански», ни одного «жжот» мы не встретили. Все написали правильно.

– Да, действительно, может быть, человек расслабляется в личной переписке, но опять же, всё зависит от языковой ситуации. В целом необходимость общаться письменно с появлением гаджетов, с развитием интернета, блогов и соцсетей повысилась. Понятно, что человек в личной переписке может не поставить запятую. В официальной переписке он все равно обязательно задумается, поставить или нет, потому что ему важно правильно донести свою мысль.

Хотя я считаю, что каждый человек имеет право на ошибку. Тем, кто пишет «Тотальный диктант» на двойку, мы советуем ни в коем случае не огорчаться, говорим, что человек герой, большой молодец, а само участие в диктанте — уже победа. Следить за тем, насколько ты грамотный, всё равно нужно. Но при этом не страшно, что не все в мире абсолютно грамотны и расставляют запятые правильно.

– А вы переживаете, если в Фейсбуке запятые не поставили? Я всё время переживаю – я стараюсь либо отредактировать, там какой-то извиняющийся комментарий пишу. Хотя при этом думаю «А зачем я пишу?» Ну действительно, я же имею право!

– Вопрос в личном отношении к этому. Кто-то пишет публичные статусы, не расставляя при этом ни большие буквы, ни запятые, не только потому что не умеет, но и потому что считает, что это для него не важно.

Для меня же грамотная речь имеет большое значение, я считаю, что это, помимо прочего, проявление уважения к собеседнику, к тому же еще и статус обязывает. Поэтому, конечно, лучше десять раз перечитать.

– Почему, как вы думаете, лингвисты в основном толерантны и спокойны, а люди, которые говорят, что они борются за чистоту русского языка, как правило, агрессивны и довольно воинственно сражаются за нормы и их незблемость?

– Лингвисты понимают, что все процессы, которые происходят в языке закономерные и естественные. И в этом нет никакой катастрофы. А люди, скажем так, не профессионально занимающиеся языком во всяком несоответствии нормам видят трагедию. Наверное, от этого и возникает агрессия.