Цитата дня:
Как живут и зарабатывают российские киберспортсмены

Не так давно в России киберспорт получил статус официально признанного вида спорта. Спецкор «Медузы» Даниил Туровский подготовил репортаж о том, чем живут российские киберспортсмены. ВОС публикует цитату о том, где и как Vega Squadron, одна из самых успешных российских команд по League of Legends.

Карты, деньги, пять мониторов Как живут, играют и зарабатывают российские киберспортсмены, Meduza

Тренировочный особняк

За две недели до чемпионата СНГ, утром летнего дня высокий молодой человек в очках быстрыми шагами спустился из своей комнаты на втором этаже частного дома в Подмосковье в подвал. Миновав несколько закрытых дверей, он зашел в комнату, где проходили тренировки Vega Squadron. Белые стены, черные столы, синий ковролин, шесть компьютеров; доска, на которой маркером выведены оставшиеся после недавнего собрания командные лозунги: «Взаимопонимание, открытость друг другу, уважение, общая цель»; бумажная карта игрового мира на одной стене; монитор, транслирующий случайный матч, на другой — за последние месяцы Николай Акатов (Zanzarah) сроднился с этой обстановкой. Он сел за свой компьютер и, как и каждое утро, запустил League of Legends.

Акатову 19 лет, он родился в Люберцах — не самом благополучном подмосковном городе. Все детство он вместе с тремя братьями играл в самые разные игры, ни одну из них для себя, впрочем, особенно не выделяя. В League of Legends он начал играть три года назад — и у него быстро стало хорошо получаться. Сначала пришли успехи в одиночном зачете, потом Акатов начал участвовать в командных соревнованиях. В конце 2015 года его тогдашняя команда Carpe Diem нашла себе тренера — Алексея Таранду (Sharkz). Вместе они написали руководству объединения Vega Squadron, у которого в тот момент была в попечении только одна, но успешная команда по Dota 2 — другой популярной игре. Игрокам хотелось даже не столько денег, сколько отдельного помещения для тренировок — до того им приходилось играть из своих квартир в разных городах (Воронеже, Киеве, Люберцах), и это было неудобно.

Владелец Vega Squadron Алексей Кондаков в тот момент как раз думал о расширении своих игровых активов и согласился на предложение. В декабре 2015 года он «подписал» Carpe Diem, договорился с ними о зарплатах — и нашел для сменившей название команды свое пространство.

Тренировочная база Vega Squadron представляет собой отдельный дом в коттеджном поселке с круглосуточной охраной, расположенном недалеко от подмосковного города Пушкино. В двухэтажном кирпичном особняке, окруженном хвойным лесом, есть бассейн и стол для пинг-понга. Сам дом, впрочем, обжитым не выглядит: белые стены, пустые шкафы; комнаты, в которых установлены двухэтажные кровати для игроков.

Всем игрокам «Веги» около двадцати лет, все свои дела — учебу, работу, личную жизнь — ради киберспорта они поставили на паузу. Как и тренер Алексей Таранда, улыбчивый 21-летний парень из Минска с опытом в профессиональном спорте. С шести до семнадцати он занимался большим теннисом, тренировался по шесть-восемь часов в день, получил звание мастера спорта. Именно по теннисной линии после школы Таранда уехал учиться на факультет информационных систем в американский Университет Западного Кентукки, где играл за сборную своего вуза. С профессиональной спортивной карьерой в итоге не сложилось — зато, когда Таранда заканчивал первый курс, друзья по его любимой онлайн-игре World of Warcraft показали ему League of Legends. «Играл сначала как любитель, потом понял, что у игры довольно большая соревновательная сцена, — рассказывает Таранда. — А мне очень не хватало чувства победы».

Сначала Таранда транслировал в интернете собственные игры, а в 2015 году его позвали тренировать Carpe Diem. «Я вижу огромную связь между большим спортом и киберспортом. Все навыки можно перенести сюда. Та же коммуникация между тренером и игроками — меня мой тренер по теннису учил, как правильно общаться, — рассуждает Таранда. — В „Веге“ я слежу, чтобы все игроки оставались мотивированными, строю стратегию и весь план игры».

Один из элементов этой стратегии — жизнь в тренировочном доме, построенная по строгому графику. По плану Таранды, каждое утро спортсмены просыпаются в девять и делают зарядку. После короткого завтрака каждый посвящает время индивидуальным тренировкам — играет в League of Legends самостоятельно, изучая героев и их способности. Около трех часов дня команда прерывается на обед — впрочем, даже за столом игроки продолжают обсуждать игру и недавние ошибки.

Меню команды тоже составил тренер — а готовит еду повар, который приходит в дом Vega Squadron ежедневно. «Утром нужны углеводы — для энергии на весь день, — рассказывает Алексей Таранда. — Перед вечерними играми нельзя есть картошку с чем-нибудь жареным, потому что после такого ужина сложно будет играть еще три часа на пределе концентрации». Впрочем, сами блюда обычные: картофельный суп, макароны, овощи.

После обеда психолог команды предлагает провести тренинг на разрядку и командную работу во дворе у дома. Он просит участников встать в круг и по очереди выкрикнуть «хрю» — причем каждый следующий крик должен быть громче предыдущего. Киберспортсмены много смеются. Обычно такие двадцатиминутные ежедневные собрания посвящены мотивации: например, недавно киберспортсменов попросили написать на листках бумаги три вещи, за которые они благодарны. Вариант Евгения Белоусова (Drobovik123) был таким: «За возможность быть профессиональным игроком», «За bootcamp „Веги“» и «За возможность жить и чувствовать».

Психолог в команде появился в середине августа: Vega Squadron опубликовала вакансию в социальных сетях и нашла человека с профильным образованием, хоть и без опыта работы в спорте. Непосредственно перед чемпионатом психолог находился с командой почти безотлучно — как и еще один участник тренерского штаба, аналитик Дмитрий Суханов: в его обязанности входит отсматривать игры противника и рассказывать игрокам об их возможной стратегии.

Бумажная карта мира League of Legends висит на стене тренировочной комнаты неслучайно — именно на ней тренер и аналитик показывают свои предложения по тактике: кто куда идет, в какое время, в каком составе. Каждый игрок команды выполняет определенную роль — например, Zanzarah зарабатывает золото и перемещается по всей территории мира, Drobovik123 играет в центре карты, NoNholy — в верхней части.

«В тренировочном доме люди сближаются, начинают во время игры все без слов понимать, — объясняет Евгений Белоусов. — И бытовые проблемы сходят на нет. Не нужно думать об учебе или о том, что родителям что-то не понравится. Не так, что начинается тренировка, а ты думаешь про экзамены».

Концентрации способствуют жесткие правила: в доме не разрешают пить алкогольные напитки; приводить гостей тоже запрещено — и хотя в договоре с командой этих условий нет, участники стараются их соблюдать. «У нас с этим проблема была, — говорит Акатов. — У игрока появилась девушка, и все стали замечать, что он не полностью отдается тренировкам, результаты становились хуже и хуже. А тут у всех „Лига“ должна быть главным делом. Пришлось с ним расстаться». Спать спортсмены ложатся обычно чуть позже полуночи.

Взамен отчисленного игрока в мае в команду пришел Эдуард Абгарян (Edward), который за пять лет киберспортивной карьеры успел поиграть за команды из Европы и США. По его словам, становиться профессиональным игроком он вообще-то не собирался, да и родители к его увлечению относились настороженно — но все изменилось, когда Абгарян сначала выиграл на турнире 13 тысяч долларов, а потом — 50 тысяч: «Я получил деньги, которые они не зарабатывали».

Есть в Vega Squadron и настоящий легионер. В начале августа к команде присоединился игрок из шведского города Сканёр — восемнадцатилетний Людвиг Эрик Хьюго Гранквист. До «Веги» он играл в британской команде Manalight и немецкой Planetkey Dynamics.

Отдыхая от «Лиги», игроки иногда играют в футбол и жарят шашлыки, раз в пару недель прогуливаются по Ивантеевке и Пушкино, изредка выбираются в Москву встретиться с друзьями. Главное событие в их доме за последнее время — отключение интернета. «Собянин пришел с лопатой и перерезал все провода, невозможно было играть, — шутит один из игроков. — Серьезно, строители перерубили случайно наш кабель».

После обеда и психологической разминки игроки снова спускаются в подвал — уже на командную тренировку. Туда же отправляются и аналитик с психологом. Перед матчем тренер раздает советы: «Начинаем спокойненько», «Готовы побеждать?», «Не забывайте писать в чатик о перемещениях и действиях на карте, кто не будет писать — тех буду ****** [бить]». Увидев, что один из участников команды рассматривает мемы во «ВКонтакте», Таранда просит его немедленно закрыть страницу. Игроки надевают наушники с микрофонами — через них во время матча они обсуждают свои перемещения по карте и координируют атаки.

Когда игра начинается, команда полностью концентрируется на происходящем на экране. Иногда посмотреть на то, что делают игроки, в тренировочный зал заходит Алексей Кондаков, владелец Vega Squadron. Игроки называют его просто — Босс.

Цитата дня:
Городские маргинализированные сообщества

Strelka Magazine выпустили материал о том, как происходит процесс маргинализации городской среды. ВОС публикует отрывок.

ОТДЕЛЁННЫЕ И БЕЗВЛАСТНЫЕ: ГОРОДСКИЕ МАРГИНАЛИЗОВАННЫЕ СООБЩЕСТВА, Strelka Magazine 

РОЛЬ ГОРОДСКОЙ СРЕДЫ В ПРОЦЕССЕ МАРГИНАЛИЗАЦИИ

Организация города, физическая или бытовая, предусматривает определённую степень сакрализации нашей жизни в нём. Многие из предпринимаемых нами каждодневно шагов и действий основаны на ожидании того, что другие участники этого акционистского «танца» будут действовать в рамках нашего представления о нормальном. Кажется, что так упорядочивается хаос организации жизней миллионов горожан. В итоге предсказуемость и понятность поведения каждого становится бесконечно ценной базой спокойной жизни — священным идеалом, Граалем городского образа жизни. Но в городе — «единстве непохожих» — всегда есть «другие», не вписывающиеся в желаемую кем-то картину мира.

С древних времён города наследовали особую организацию пространства, порой прослеживающуюся с большей, порой с меньшей ясностью, но всё так же подчёркивающую существование важных площадей или осей, связанных с властными функциями. В подобной организации выделяются зоны сосредоточения общественных и культурных функций, а также жилых зон: более богатых и более бедных. Пространственная и социальная организации города существуют сообща и меняются крайне редко и под большим давлением. Иными словами: если в городе что-то образовалось, то это надолго.

Существование некоторых установленных порядков и общей урбанистической нормативности подразумевает, что будут и те, кто в такую картину мира не вписывается. К сожалению, подобная инаковость часто перерождается в постепенное пространственное отстранение, исключённость. Такие процессы несут в себе значительную опасность для городской экономики и нормального функционирования общества. Маргинализация и социальная эксклюзия очень различаются от ситуации к ситуации, что сильно ограничивает возможность использования универсального решения представителями городской администрации в тяжёлой ситуации. В этой связи значение исследовательской работы в области социологии и антропологии маргинализации очень велико, ведь именно такая работа даёт шанс определить механизмы возникновения явления в каждом конкретном случае, а также детализировать потребности горожан, оказавшихся в сложной ситуации.

ЭЛИТАРИЗМ И ПОПЫТКИ ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЯ

Исследование маргинализованных сообществ зачастую сопряжено со значительными методологическими сложностями. Учёные, представляющие социальные науки, в каждом новом проекте сталкиваются с неизвестным им доселе миром. Исследуемые сообщества могут быть крайне агрессивно настроены по отношению к чужакам. Характерное для многих маргинализованных групп недоверие к внешнему миру только усложняет получение каких-либо данных. В такой ситуации почти невозможно воспользоваться правом на конструирование беспристрастного, объективного, иными словами, отстранённого исследования. С подобными проблемами учёные сталкиваются, к примеру, при исследованиях уличных банд. Использование стандартных методов количественного и качественного исследования в такой ситуации способно вызвать недовольство и гнев у жителей. Кроме того, к исследователям пришло понимание того, что они выступают в совершенно неприемлемой элитарной роли, что рушит надежды на какую бы то ни было возможность адекватной интерпретации результатов. Этот кризис связан с развитием постколониальной теории, оказавшей большое влияние на культурные и социальные исследования. Важнейшим его следствием стал сдвиг в сторону большего вовлечения членов сообществ в ведущуюся работу. Каким бы отлично запланированным и проведённым ни было исследование маргинализованной группы, оторванная интерпретация результатов почти всегда будет осуществлена людьми, которые используют совершенно иную оптику и будут искажать реальность. Фактически, основная идея заключается в том, что понять и объяснить феномен маргинализации способны лишь те, кто в него напрямую вовлечён.

ВОВЛЕЧЕНИЕ КАК ПАНАЦЕЯ?

Современные исследования направлены как раз на то, чтобы максимально вовлечь индивидов и сообщества в работу, предоставить им инструменты для выражения себя и изменения собственного положения в обществе. В академической традиции это получило наименование Participatory Action Research, или партисипаторное и акционистское исследование. В этой научной традиции воспроизводимость полученных результатов не имеет всеобъемлющей значимости и не является критерием достоверности знания. Экспериментальный дух подобной методологии выражается в том, что роли исследуемых и исследователей значительно размываются, превращая всех их в сотворцов научного проекта. Его исходом является далеко не только научная публикация, но в первую очередь непосредственное влияние на качество жизни маргинализованных групп. Ориентированность на прикладной результат, а также плюралистический подход к получению знаний значительно отличают PAR от всей классической науки.

Хорошим примером подобного подхода является совместная работа «В поисках уважения» (Buscando Respeto) профессора университета Генуи Луки Пальмаса и испанского режиссёра-документалиста Хосе Гонсалеса Моранди, изучавших жизнь уличных банд в разных городах Испании. Это было не просто включённое наблюдение. Результатом работы стал документальный фильм, снятый в том числе и самими молодыми людьми, получавшими за свою работу — как операторскую, так и актёрскую — зарплату. Нельзя не заметить, что использование терминов «маргинализованная группа» или «уличная банда», как и многих иных, в самой своей сути несёт излишний отрицательный заряд, далеко не лучшим или однозначным образом характеризующий исследуемое явление. Научная традиция последних десятилетий оказалась и под значительным влиянием постмодернистской философии, что привело к вопросам о границах объективности в подобных социологических исследованиях. Насколько можно доверять тем работам, которые, отстранившись от феномена и представляющих его людей, готовы делать выводы, интерпретировать и давать оценки? Итогом дискуссии стало расширение пространства дозволенной субъективности в социальных исследованиях и сильный удар по позитивистским традициям.

Вовлечением исследуемых представителей маргинализованных групп в совместную созидательную активность, результаты которой затем интерпретируются в стенах университетских департаментов, работа не заканчивается. Воспринимая феномен маргинализации всё более в рамках логики марксистских теорий, учёные берут на себя ответственность становиться представителями интересов непривилегированных групп. Важнейшее, чего лишены последние, — институтов воздействия на механизмы принятия решений. Формулируя цели своей научной работы, исследователи могут отталкиваться от задачи повлиять на политику в отношении специфической группы граждан. Само влияние может иметь разный характер: доказательство нецелесообразности проводимой политики, поиск наиболее эффективных и желаемых путей разрешения ситуации, уточнение адресатов проводимой политики. Подобные адвокативные исследования (advocacy research) возможны лишь в развитом пространстве публичной политики. Собственно, как и методы партисипаторного и акционистского исследования, чья эффективность в итоге во многом зависит от общественного эффекта опубликованной работы. Однако не все учёные готовы одинаково радушно принимать результаты исследований, выполняемых в рамках парадигмы action research. По мнению декана факультета социальных наук МВШСЭН (Шанинки) профессора Виктора Вахштайна, возникновение дополнительных целей, помимо чистого познания, внутри исследования моментально выводит последнее за рамки научной деятельности.

Цитата дня:
Что происходит в психиатрических больницах?

Корреспондент издания «Такие дела» провел две недели в психиатрической больнице, чтобы узнать, в каких условиях содержатся пациенты. ВОС публикует отрывок его дневника.

Не в себе, «Такие дела»

Завтрак — курево

«В психиатрическую больницу попасть очень легко. Достаточно выпить лишнего и проявить агрессию. Кто-то убежден, что состояние неадекватное. Потом машина «Скорой». Дальше — дело техники. Раздвинуть ягодицы. Железная палка с куском ваты. Застиранная пижама с номером «4». Чужие резиновые шлепанцы. Приспустить штаны. Укол феназепама. Две минуты до койки. Храпящие соседи по палате. Двадцать секунд до отключки», — думаю я, приоткрыв глаза и пытаясь вспомнить вчерашние события.

В лицо мне сопит дед с соседней койки, приставленной вплотную. Под подушкой смятая пачка красного «Мальборо». В голове светлая пустота, в теле — легкость, в ногах — вата. В коридоре орут про завтрак.

Общий холл четвертого отделения подмосковной психиатрической больницы кажется слишком светлым и просторным по сравнению с заставленной койками длинной палатой. Стены окрашены в неопределимый цвет. Около окна стоит койка с привязанным больным. Из телевизора в углу бубнит ведущая «Первого канала». У стены — кушетка, покрытая дерматином. Напротив — четыре деревянных кресла с золотистыми накидками. В одном из них пожилая женщина. На ней синий халат, который носят уборщицы или продавщицы торговых палаток. Я сажусь через кресло от нее и прилипаю тупым взглядом к экрану.

— Ты куда уселся, а? — вскакивает женщина.

— В кресло. Нельзя? — отвечаю и понимаю, что язык ворочается во рту, как полудохлая рыба.

— Нет, конечно! Это для персонала кресла. Не для вас! Ты, может, сифилитик или спидозник вообще!

— Они через кресла не передаются, — говорю я и плетусь в сторону столовой.

Сначала едят старики, немощные и явно больные, потом — остальные. Последние выстраиваются в очередь у дверей небольшой комнатки-столовой. Внутри четыре стола, кашу передают из маленького окошка. В центре каждого стола миска с нарезанным батоном.

Медсестры кормят лежачих и тех, кто в креслах на колесах. Их рассаживают вокруг серого стола при входе в столовую. Руки одного из стариков крепко привязаны к подлокотникам длинными тканевыми ремнями. Сухой дед в растянутой тельняшке противится и не ест. Он напрягает жилистые руки, усыпанные жировиками. На шее проступает яремная вена. Санитарка пытается впихнуть ему в рот хотя бы ложку манной каши с перемолотыми таблетками. В какой-то момент дед изворачивается и бьет ее ногой в живот.

— Ах, ты ж сука такая! Сейчас всего привяжу! Тварь! Рот, *ля, открывай или иди на х**! — вскрикивает санитарка и с размаху отвешивает старику оплеуху. Тот не реагирует и отворачивает голову от ложки.

— Ну, открывай ротик. Завтракать же надо, а то сил совсем не останется, — приходит ей на смену коллега помоложе. Она старается говорить как можно мягче, и дед все же вяло приоткрывает рот.

Я возвращаюсь в палату. Напротив лежит дед и издает блеющие звуки вперемешку со словами. «Чай где мой?! Марина! Я требую сиську! Я прошу, чтобы меня задушили!» — он дергается и надрывается. Я беру тонкое одеяло и с головой накрываюсь.

Цитата дня:
Что делать, если на вечеринку ворвалась полиция

В последнее время полиция повадилась врываться на фестивали или концерты. FurFur рассказал, как вести себя, если вашу вечеринку срывает рейд ОМОНа. ВОС публикует несколько правил.

«НЕ ПАНИКУЙ»: КАК ВЕСТИ СЕБЯ, ЕСЛИ НА ВЕЧЕРИНКУ ВОРВАЛАСЬ ПОЛИЦИЯ, FURFUR 

1. Не носить с собой лишнего (очевидное)

Согласитесь, сложно вести себя уверенно и спокойно, когда у вас в штанах десять лет строгого режима. Люди, которые бегают каждые десять минут в туалет, а потом «страдают от насморка», станут лёгкой добычей в первую очередь.

XBOST, диджей, экс-фейсконтрольщик

2. Следите за знакомствами

Никого ничем не угощаем. Кто этот мужчина, что просит затянуть самокрутку? Почему он так похож на офисного клерка? Проще не думать и отгородиться от возможных рисков.

XBOST

3. Не игнорируйте алкоголь

Перегар в случае чего сыграет в вашу пользу, существует распространённый миф о том, что с чем не мешают. К тому же зрачки в состоянии алкогольного опьянения тоже расширены и плохо реагируют на свет.

XBOST

4. Выход есть (оптимистичный сценарий)

Если вы уверены в своей адекватности и трезвом внешнем виде, то самое простое — это пойти к выходу, дождаться своей очереди и спокойно выйти, пройдя эту проверку.

Илья, рейвер, создатель Telegram-канала «Кабинет кайфолога»

5. Соберитесь (если выхода всё-таки нет)

Во-первых, нужно взять себя в руки и не суетиться. Во-вторых, проверить, что с вами ваши документы, все необходимые вещи и ничего такого, что могло бы усугубить ваше положение в случае задержания.

Илья

6. Займите позицию

Найдите укромное место, например у барной стойки, какой-нибудь ступеньки или сцены у диджейки, где вы можете присесть, не привлекая к себе внимания и провести оставшуюся часть рейда. Пытаться спрятаться за шторку, лечь и слиться с полом не стоит — скорее всего, не получится.

Илья

7. Найдите друзей

Желательно найти кого-то из друзей или знакомых (в идеале чуть более трезвых, чем вы), чтобы было с кем беседовать. В крайнем случае можно просто уткнуться в мессенджер в телефоне и вести беседу с другом там.

Илья

8. Выжидайте

Закажите себе крепкого алкоголя в баре, попросите побольше льда, расслабьтесь, ни в коем случае не пытайтесь куда-то перемещаться, конфликтовать и спорить с сотрудниками. Вскоре обстановка разрядится, а может, даже превратится в душевные посиделки с попавшими в такую же неловкую ситуацию ребятами, хоть и под присмотром ОМОНа.

Илья

Цитата дня:
Как изменилась жизнь водителей маршруток

The-Village поговорил с водителями маршрутки о том, как они пережили переход на новые профстандарты. ВОС публикует отрывок.

Как изменилась жизнь водителей маршруток, The-Village

ВОДИТЕЛЬ НОВОЙ МАРШРУТКИ: Я 12 лет водителем работаю. Начинал на тех же газелях, а до 15 августа работал в частной компании, теперь она не является перевозчиком в Москве. Парк остался один и тот же, а нас перевли в «Трансавтолиз», который имеет госконтракт. Маршруты, которые мы обслуживали (они дублировали автобусы), сняли. Раньше по части маршрута, на котором я работаю сейчас, тоже ходили маршрутки. Сейчас их нет.

Эти синие дополнительные миниавтобусы, что пустили вместо маршруток, немного помогли, разгрузили город. Маршрутки летают, не соблюдают правила, автомобили технически неисправны – вместо них поставили эти красивые. Но поставили их как? Не толково.

У нас расписание: за счёт пробок или если где-то ДТП, опоздание допустимо, но с опережением идти не имеем права. Расписание «Трансавтолизу» предоставил «Мострансавто». И оно подставило расписание четко под свои автобусы. То есть я еду, у меня впереди экспресс и сзади экспресс. И получается, что вот эта синяя шаланда везёт в час пик три-четыре человека. Зачем я там нужен вообще? Меня начинают психи брать. Бабушки туда-обратно зашли – это ладно, но мне тоже хочется работать весело. Хочется остановиться, открыть дверь и чтоб человек туда зашёл, а не просто пустая остановка.

Сейчас есть автобусы-экспрессы, на части остановок они тормозят, а некоторые проходят конем. Мы же должны на всех остановках останавливаться, а маршрутка раньше по требованию работала. Получается так, что иногда идем вместе с автобусом. Расписание такое – сначала идет куча троллейбусов, автобусов, маршруток, а сзади пусто – нет никакого общественного транспорта. Нужно сделать так, чтобы у нас с автобусами и троллейбусами хоть какой-то интервал был. А то он стоит, высаживает людей, а я подъехать не могу, вот и тыркаюсь. Нужно, чтобы я мог спокойно подъехать и уехать, а не чтобы меня в жопу толкали. В этом причина, как я считаю, и того, что очереди скапливаются. Куча транспорта приехала, а потом время идет, а его нет.

Работаем мы по спутниковой системе «Орбита». На экране полностью высвечивается расписание, во сколько с какой остановки я должен уехать. Также там показывается время опережения или запаздывания. Если я стою пять минут и более без движения, то диспетчер выходит на связь по рации или по телефону и спрашивает, что случилось, почему стоим. Диспетчерская служба может посмотреть видео, машины оборудованы камерами.

За мной закреплена одна машина, на которой я езжу. Новая машина всегда приятнее старой. Кстати, база вся та же, что и в старом автомобиле. В той маршрутке был наличный расчёт и отрывные билеты, а сейчас уже проездные, которые через валидатор работают. Я не контролирую, кто приложил, а кто нет, потому что есть специальные службы, которые на любой остановке могут зайти. Раньше контролёры тоже были, но за нами не особо следили. Мы давали билеты пассажирам, но кому-то оторвешь талончик, кому-то не успеешь. Водителю стало удобнее. Зайдут к тебе раньше пять человек, и все суют тебе денежку, а один дал 500 рублей и пока насчитаешь сдачу, куча времени пройдет. А сейчас все готовят свои проездные на остановочке.

Работа тяжелая, а где сейчас она легкая? Работаю я день через день, примерно 7-8 часов. Выхожу, делаю круг (поездка туда и обратно), потом у меня обед около двух часов, следующий выход – ещё пару кругов. В среднем, круг занимает два часа. Выход из парка в 6 утра, возврат – около 3 часов дня. Водитель в парке должен знать не менее трёх маршрутов. Сегодня тебя могут посадить на один, а завтра на другой. Есть маршруты около двух часов, но, конечно, покороче проще. Сделал круг – вышел на свежий воздух. У нас регулярно происходят инструктажи, проверка знаний правил дорожного движения. Когда изменяются правила, у нас везде на стендах это вывешивают.

Пассажиры больше жалуются, чем благодарят. За хорошее никто ничего не говорит. А чуть что, так сразу жалобы. На самом деле водители прекрасно понимают русский. И говорят тоже нормально. Другой раз пассажиры не хотят особо понимать водителя. Водителю уважения мало, не знаю почему. Хотелось бы больше.

В «Трансавтолизе» я ещё зарплату не получал. Обещают скоро прислать. Но стабильный тариф за час работы – 150 рублей, ещё 180 рублей премиальных. За час выходит 320 рублей. За 170 часов получается 48-50 тысяч рублей. Но это если красиво работать. Естественно, за нарушения премии лишат. Нарушения разные – если опоздал, если нарушил расписание, если нагрубил пассажиру. Это тоже всё наказывается.

Сейчас все работают по новой системе и ждут зарплат. Если с зарплатами здесь надуют, то недолго мы здесь будем работать. Вот на автобусах все службы стали контролировать офигеть как. Из-за каждого пустякового нарушения просто-напросто бреют зарплату и всё. Получается, что водитель отработал и 30 тысяч рублей получил. За эти деньги в Москве никто не будет работать.

Цитата дня:
Что происходило 19 августа 1991 года?

Прошло 25 лет со дня августовского путча -- попытки государственного переворота. «Медуза» и проект «Прожито» собрали дневниковые записи очевидцев событий. ВОС публикует некоторые из них.

«Сейчас действительно решается будущее»История путча в дневниковых записях августа 1991 года , «Медуза» 

19 августа

Наталья Хорева, 52 года, физик, сотрудник Государственного института прикладной химии

Мы на даче в Белоострове. Слава уехал на работу. Я встала позже, выхожу на кухню. Мама сидит с наушниками и говорит, что передали по радио, вроде чрезвычайное положение. Фамилии: [министр обороны СССР Дмитрий] Язов, [министр внутренних дел СССР Борис] Пуго. Я схватилась за голову, включила телевизор, там по всем программам балет. Вся лень из меня выскочила. Думаю, может начаться что-то вроде гражданской войны. Мама говорит: «Правильно, а то распустили все!» Я с Наташкой в Белоостровский магазин, там народу мало, некоторые ничего не знают, другие тихо одобряют, говорят, нужен порядок. Я, как женщина, купила 2 кг муки без талонов, 10 банок сухого молока и 10 банок паштета из океанических рыб.

Вернулись домой. По телевизору кошмар, дикторы о чрезвычайном положении и балет «Лебединое озеро».

Вечером в 20:20 по ленинградскому телевидению на экране [мэр Ленинграда Анатолий] Собчак с [вице-мэром Вячеславом] Щербаковым, [председателем Облсовета Юрием] Яровым, [председателем Ленсовета Александром Беляевым] Беловым. Случившееся назвал переворотом, совершенным хунтой, поклялся, что войска не войдут в город и призвал всех прийти на демонстрацию 20 августа в 10 часов.

После этого выступления отлегло от сердца, абсолютно героический Собчак внушил уверенность. Весь этот день провела у приемника. Больше ни о чем было невозможно думать. Вечером «любовались» на пресс-конференцию Янаева с компанией. Сердце зажато весь день и ночь от тревоги и отчаяния.

Вера Федорова, архангельская пенсионерка

Встала в 6:45, чтобы приготовить Васе завтрак и проводить его на судно. Может, уйдут в рейс, а может, будет вахта. Сразу включила телевизор, утром в это время интересные сообщения, музыка, мультфильмы. А тут играл симфонический оркестр. Я не обратила внимания. Симфония ведь тоже музыка. Ушла на кухню. Тут приходит Вася и говорит, что только что сообщили о болезни [президента СССР Михаила] Горбачева и что он уже не президент. Я не удивилась, т. к. давно уже предупреждали о таком варианте. Но надо было самой прослушать сообщение. Когда его повторили, стало ясно, что совершен военный переворот и объявлено чрезвычайное положение.

Язов, Пуго, [председатель КГБ СССР Владимир] Крючков и присоединившиеся к ним. На пресс-конференции один из корреспондентов спросил у [председателя Крестьянского союза СССР Василия] Стародубцева, как он оказался в этой компании.

Весь день по всем трем программам ТВ шли одни и те же передачи, в основном симфоническая музыка и бесконечное повторение одного и того же о перевороте, хотя они не признают это переворотом.

Позвонила Коржиной и спросила, слышала ли она о перевороте. Еще раз убедилась, что она тупая до невозможности и способна воспринимать лишь сказанное высшим начальством. Я ее убеждаю, что это переворот, что Горбачев насильно отстранен, но она мне не верит, мол, по ТВ сообщили, что болен. Но зачем танки, если даже заболел Горбачев? Зачем они, против кого? Не может на это ничего. Сказала только, что ей жалко Горбачева. Ельцину она по-прежнему не верит. Чтобы окончательно не разругаться, как во время выборов Президента России (она была категорически против Ельцина), я прекратила этот разговор. О чем можно говорить с тупым человеком? И это бывший майор милиции, бывший начальник паспортного стола! И ведь работала строго по инструкции. Ни шагу вправо, ни шагу влево. Это не единомышленник.

Чтобы успокоиться, позвонила в отдел Тане Антиповой. С ней у нас единое мнение. Она тоже очень обеспокоена, все у меня спрашивала: что будет? Я сказала, что может быть все, даже гражданская война.