Стихотворение дня от Аделаиды Герцык

Аделаида Казимировна Герцык владела пятью языками, самостоятельно изучила философию и историю искусства (и впоследствии помогала мужу издавать журнал «Вопросы философии»), а стихи свои впервые опубликовала в символистском сборнике «Цветник Ор. Кошница первая». Тексты Герцык на первый взгляд кажутся воплощением пошлости, но все же есть в них что-то едва уловимое, предвечное.

* * *

Я прошла далеко, до того поворота,
И никого не встретила.
Только раз позвал меня кто-то,
Я не ответила.
Не пройти, не укрыться средь чёрного леса
Без путеводных знамений.
И от взоров тревожных скрывает завеса
Мерцание пламени.
Отчего так печальны святые страны?
Или душа застужена?
Или из дому вышла я слишком рано,
Едва разбужена?

Стихотворение дня от Бориса Поплавского

Борис Юлианович Поплавский (1903-1935) жил в эмиграции и писал под влиянием Артюра Рембо. Одно время пытался стать художником, потом промышлял арт-критикой. Умер от передозировки некачественного героина напару со случайным знакомым. Неясно, то ли это был суицид, то ли приятелю лень было умирать в одиночестве, так что он все подстроил. Владислав Ходасевич, как всегда гениально, резюмировал: «Доза могла быть меньше, вещество могло быть лучше».

* * *

Вскипает в полдень молоко небес,
Сползает пенка облачная, ежась,
Готов обед мечтательных повес,
Как римляне, они вкушают лежа.

Как хорошо у окружных дорог
Дремать, задравши голову и ноги.
Как вкусен непитательный пирог
Далеких крыш и черный хлеб дороги.

Как невесомо сердце бедняка,
Его вздымает незаметный воздух,
До странного доводит столбняка
Богатыми неоцененный отдых.

Коль нет своей, чужая жизнь мила,
Как ревность, зависть родственна любови.
Еще сочится на бревне смола,
От мертвеца же не исторгнешь крови.

Так беззаботно размышляю я,
Разнежившись в божественной молочной,
Как жаль, что в мать, а не в горшок цветочный
Сошел я жить. Но прихоть в том Твоя.

Стихотворение дня от Эми Лоуэлл

Родители не пустили Эми Лоуэлл (1874–1925) в колледж, потому что девушке конца XIX века такие штучки не пристали. Поэтессе пришлось компенсировать нехватку образования всеми доступными средствами: она фанатично коллекционировала книги, вела активную светскую жизнь и постоянно путешествовала. Говорят, была лесбиянкой, а еще обладала внушительной комплекцией, за что друг Лоуэлл Эзра Паунд называл ее «гиппо-поэтессой».

Маленькие фигурки из слоновой кости, связанные струной

Треньканье ли мандолины раздражает тебя 
Иль падение оранжевых лепестков среди кофейных чашек? 
А может, лунный луч, крадущийся меж олив? 
          Дождь, падай, 
          Падай на тонкие тарелки моего сердца! 

Вытяни в струну кровь свою под звуки этой музыки, 
Шаркни пятою по мостовой в такт танцу. 
У них тонкие бедра и руки из серебра; 
Луна смывает с них одежду; 
Они являют собой узор бегущих ног в тени ветвей, 
И зеленые виноградины вокруг них 
Лопаются при первом прикосновении. 
          Дождь стучит по тарелкам моего сердца, 
          Они вздрагивают при каждом падении капли. 

О Старец, ужели источник веселья – лишь в твоих мыслях? 
Взгляни: лунный свет тебе уж по колено, 
Один луч касается плеча, посвящая тебя в рыцари. 
Восстань под звуки музыки, 
Плыви против лунного течения в хороводе легких юных тел, 
Хватаясь за гроздья винограда 
И за листья, свешивающиеся с серой стены. 
Беги, смеясь, среди менад, 
Вплетай в цветы колючие ветви терновника.- 
Что ты уставился на свой стакан 
И стучишь пальцем по ложечке, издавая неприятный звук? 
          Дождь упруго барабанит по тарелкам моего сердца. 
          Голос их громок. Громок. 

Стихотворение дня от Поля Элюара

Поль Элюар был тем несчастным, у кого Сальвадор Дали увел жену. И да, именно поэт придумал называть ее, Елену Ивановну Дьяконову, Гала. Сам Элюар был не меньшим эксцентриком, чем его соперник. Например, однажды он написал отцу прощальную записку, и пока все думали, что поэт сгинул где-нибудь в болоте, Элюар отправился в кругосветное путешествие. А еще ему принадлежит вот такая странная цитата: «Единственное изобретение человека — могила».

Около полуночи

Отворяются двери обнажаются окна
Беззвучный свет ослепляет меня
И ничего не исправишь меня обступают
Мне не нужные существа

Вот дурачок получающий письма из-за границы
Вот дорогое кольцо он серебряным числит его
Вот болтливая женщина с седой головой
Вот бестелесная девушка
Незавершенная безобразная омытая тьмой и бедой
Нелепо увитая мальвами и барвинками
Ее нагота ее чистота отовсюду видна
Вот море вот корабли на игорных столах
Вот свободный мужчина и вот другой свободный
                                        мужчина и это все тот же
Вот разъяренные звери перед страхом заляпанным
                                                                            грязью
Мертвецы арестанты безумцы все кого нет

Где же ты почему ты не здесь почему не разбудишь
                                                                                    меня.

Пер. М. Ваксмахера
Оригинал здесь

Стихотворение дня от Валерия Брюсова

Это стихотворение Брюсов написал в 1895 году — тогда же в печати появился первый сборник его стихов под названием «Chefs d’oeuvre» («Шедевры»). Критики несколько осели от такой самоуверенности поэта, которому было едва за 20. Но Брюсов и правда обожал себя, даже писал в своем дневнике: «Юность моя — юность гения. Я жил и поступал так, что оправдать мое поведение могут только великие деяния». О чем это он, не очень ясно, но вот когда поэту уже перевалило за 40, он написал два сборника стихов от имени некой Нелли, дорогой проститутки. И провел даже Ходасевича. Вот в этом жесте и правда чувствуется сумасбродное величие.

Сумасшедший

Чтоб меня не увидел никто,
На прогулках я прячусь, как трус,
Приподняв воротник у пальто
И на брови надвинув картуз.

Я встречаю нагие тела,
Посинелые в рыхлом снегу,
Я минуты убийств стерегу
И смеюсь беспощадно с угла.

Я спускаюсь к реке. Под мостом
Выбираю угрюмый сугроб.
И могилу копаю я в нем,
И ложусь в приготовленный гроб.

Загорается дом... и другой...
Вот весь город пылает в огне...
Но любуюсь на блеск дорогой
Только я — в ледяной тишине.

А потом, отряхнувши пальто,
Принадвинув картуз на глаза,
Я бегу в неживые леса...
И не гонится сзади никто!

Стихотворение дня от Сильвии Плат

Сильвия Плат (1932-1963) – настоящая романтическая героиня, и о ее жизни написано слишком много и без нас. Имя иконы феминисток, покончившей с собой из-за мужчины, стало термином в психиатрии. «Эффект Сильвии Плат» – так называют подверженность творческих личностей, особенно поэтесс, депрессии и другим психическим расстройствам.

Ранний уход

Леди, ваша комната кишит цветами.
Когда вы меня выдворите, вот что я запомню:
Себя, сидящего здесь, утомившегося, как леопард,
В ваших джунглях абажуров из винных бутылей,
Бархатных подушек цвета кровяного пудинга
И белой фарфоровой летучей рыбы из Италии.
Я забываю о вас, слушая, как срезанные цветы
Пьют влагу из разномастных горшков,
Кувшинов и коронационных кубков,
Будто пьянчужки в понедельник. Робкие ягоды
Склоняются вниз – местное созвездие – 
К своим обожателям на столешнице:
Вверх глядят сотни глаз.
А вы соединили лепестки и листья –
Эти овалы серебряной ткани, окаймленные зеленым?
Я знаю красную герань.
Друзья, друзья. От них разит подмышками
И тяжелыми осенними болезнями,
Мускусом, как от любовного ложа наутро.
Ностальгия щиплет мне ноздри.
Колдуньи хны: ткань вашей ткани.
Они тянут застоявшуюся воду, густую, как туман.

Розы в пивной кружке
Испустили дух прошлой ночью. Самое время.
Их желтые корсеты готов были треснуть.
Вы храпели, а я слышал, как опадают лепестки,
Постукивая, будто бы нервные пальцы.
Вам стоило выбросить их до того, как они завяли.
На рассвете обнаружилось, что по столешнице 
Разбросаны китайские руки. Теперь на меня глазеют
Хризантемы размером
С голову Олоферна, погруженные в тот же самый 
Пурпур, что и этот приземистый диван.
В зеркале их двойники повторяют их.
Послушайте: ваши жильцы, мыши,
Шуршат пакетиками из-под крекеров. Качественная мука
Приглушает их легкие шажки: они свистят от радости.
А вы все спите, лицом к стене.
Эта изморось идет мне, как тусклый пиджак.
Как мы пришили ее к вашему чердаку?
Вы протянули мне джин в стеклянной вазе бутона.
Мы спали, будто камни. Леди, что же я делаю здесь,
С легкими, полными пыли и языка древесины,
По колени в трясине холода, созданной цветами?

Пер. Д. Винсачи
Оригинал здесь