Цитата дня:
Вы не социопат

Журнал «Метрополь», сыпящий в последнее время безапелляционными инструкциями по любому поводу, сделал список с вселяющим надежду заголовком «Что нужно знать молодым о жизни». Мы цитируем часть о том, как не надо себя называть и как вести, чтобы не прослыть известным дураком в узких кругах. 

«Что нужно знать молодым о жизни», Метрополь

Стестнительность пройдет, и никакой вы не социопат

Почитайте в словаре, что такое социопатия, и прекратите себя так называть. Забивающаяся в угол при любом скоплении знакомых тварь дрожащая — это социофоб и невротик, который 99 % времени думает о том, что о нем думают другие. Социопат — это тот, кто за косой взгляд зарезал прохожего, съел его уши и пошел дальше строить секту. До социопата вам далеко.

Стеснительность — распространенное явление среди детей и подростков, и распространенность его логична. Вы же не дурак и нутром чуете, что на фоне более сильных взрослых и более привлекательных, одаренных, популярных сверстников не стоите внимания, отсюда заикающийся писк и потупленные глаза. Тинейджерство осталось позади, а застенчивость осталась? Возможно, вы имеете неправильное представление о том, какие люди достойны внимания — подумайте об этом, не вы ли всегда влюбляетесь в ярких пустозвонов? А возможно, вы просто ничего особенного из себя не представляете. В этом случае забейте на общественное мнение, прекратите ходить на тусовки и там блеять в облаке смутных надежд — займитесь делом, станьте кем-то интересным, стеснительность пройдет сама собой.

Цитата дня:
Почему никто не оплакивает смерть российского образования?

В разгар школьных экзаменов портал «Православие и мир» поговорил с научным редактором журнала «Эксперт» Александром Приваловым на тему развала нашей системы образования. Мы цитируем часть, в которой эксперт размышляет о том, почему никто по-настоящему не переживает по этому поводу.

«Школа умерла — никто не заметил», Православие и мир

Школа – вещь немыслимо важная, такая же нациеобразующая вещь, как охраняемые границы, армия и валюта. Без них нет нации – и без школы нет нации. Школа, на мой взгляд, очевидно развалена. Почему нет воплей, почему по улицам не бегают испуганные толпы? По двум очень простым причинам.

Первая заключается в том, что это, к великому сожалению, тема ограниченного во времени интереса. Обычно человек интересуется школой ровно последние три года обучения его младенца. Какая у ребёнка школа до этого, среднестатистическому родителю почти не важно: какая есть, такая есть. А в последние три года всякому становится очень интересно: хорошо ли учат, поступит ли.

Вот последние три года родитель склонен об этом рассуждать, в остальное время нормальному человеку на школу наплевать: он не понимает, до какой степени это важно. Он и не обязан этого понимать. Ещё рядовой человек не обязан понимать, например, до какой степени важна водоочистка, но водоочистка должна быть. Он и не обязан понимать, каким должен быть нациеобразующий институт — школа, и есть ли сегодня такой институт.

Второе, почему никто не бегает в панике. Потому что тот, кто хочет учиться, учиться все еще может; ну, в больших городах.

В меньших городах, уж, тем более, в селах – это совсем отдельный разговор. А в больших городах, особенно в очень больших городах, безусловно, так. Если само дите и его родители хотят, чтобы дите училось, дите учиться будет. Сегодня это возможно – потому что существует инерция. Школа – это гигантская институция, много-много людей. И никакие пороки организации, даже успевшие вполне проявиться, не обрушат этого дела сразу.

До сих пор есть довольно много школ, которые выглядят хорошими; некоторые даже являются хорошими, но, в основном, выглядят за счет сохранившейся группы высокого уровня учителей – и за счет репетиторов. Потому что, когда люди со стороны, — не специалисты — или чиновники, тоже со стороны, оценивают школу, они оценивают ее по цифровым результатам – баллы ЕГЭ и еще какая-нибудь чушь. Эти цифровые результаты неразделимы на то, что привнесла школа и то, что привнесли репетиторы, которых пригласили родители учеников. Это, в принципе, невозможно разделить.

Если в школе есть более-менее толковая группа учителей и более-менее состоятельные родители, они суммарно дают результат, который позволяет школе казаться хорошей. Но это напускное. Если завтра на эту школу повесят замок, то результаты детей, которые туда ходили, могут оказаться даже лучше. Потому что они не будут терять время у педагогов не такого высокого качества, как ведущие. А ведущие педагоги перестанут терять время на написание бумажек для Минобра и будут заниматься детьми круглые сутки, как это делают хорошие репетиторы.

Так что люди не видят, как все кисло устроено. Я боюсь, что когда они увидят, будет не очень понятно, что делать. Да, и сейчас не очень понятно. Вот и обсуждают иногда с излишним пылом никак не самые важные аспекты проблемы.

Цитата дня:
Как выбрать религию?

Проект, посвященный исследованию феномена постсоветского, обратился к русским мусульманам. Мы цитируем историю женщины, которая ответственно подошла к выбору своей религии.

«Ислам за последние 30 лет. Герои», Последние 30

Ирина Бакыр, филолог, 35 лет

В исламе я около 10 лет, точно не помню, могу только сказать по количеству Рамаданов, которые прошли за это время. Наверное, с 2006 года где-то.

К исламу я пришла не сразу, в результате поисков я была даже индуисткой. Мне нравилась индийская мифология — Шива, многорукий бог и т.д. Но практика индуизма требовала минимум 40 минут чтения мантр с утра. Это было слишком долго и сложно для меня. Хотя вегетарианка я до сих пор.

Православие мне не понравилось — слишком мало мистицизма и много какого-то интеллектуального снобизма. А мне не хватало мистики, например, как в суфизме. Мне также не нравится концепция греха — вот это постоянное нытье про то, как ты согрешил и что жизнь на земле — это жизнь после первородного греха. Я когда-то писала для иркутской газеты, писала про секты с точки зрения православной девушки, мне кажется, я хорошо изучила православие.

Однажды, когда я была в исламской стране, я зашла в мечеть и почувствовала себя дома. Мне было хорошо там. Хотя я не понимала что происходит — какие-то люди накланяются, что-то говорят. Потом шаг за шагом я приближалась к исламу – читала, разговаривала с людьми, даже одно время жила в Стамбуле. В итоге и приняла ислам.

Жить по исламу значит жить по канонам — читать намаз, отказ от алкоголя, вера в единобожие и ангелов, поездка в Хадж. Я с удовольствием поменяла свое имя — Ирина. Мне нравится Амина. Я филолог и работаю со словами, поэтому я очень щепетильно отношусь к таким вещам. Амина — это звучно.

Я ращу сыновей одна — у меня старший сын, ему 14 лет. Он сам решит, быть ему мусульманином или нет. И младший сын, ему два с половиной года. Ему пока рано о чем-то говорить. Но я хочу, чтобы они смотрели на меня, видели мой пример и хотели тоже жить по исламу. На все воля Аллаха.

Русских мусульман, мне кажется, нет. Вот прям чтобы русских. Мы все братья, и неважно, какой национальности. В самом начале мне казалось – о, русский, он должен меня понять! Но позже ты осознаешь, что здесь, так же, как и везде, все люди разные. И тот, кто тебя поймет, не обязательно будет русским. За прошедшие годы жизни в исламе я стала более терпимой.

Цитата дня:
Чем занимаются безработные?

Furfur нашел самых счастливых людей на свете и поговорил с ними на вечную тему — о безработице и тунеядстве. Мы цитируем историю девушки с набоковским детством, которая не работала ни дня в своей жизни и в 29 лет продолжает жить на деньги своей мамы.

«Интервью с тунеядцами», Furfur

Люба Макаревская

Я не работаю и не числюсь нигде уже почти 15 лет. Мне 29 лет. Я думаю, что, если какая-то часть людей последует моему примеру, общество станет только более здоровым и продуктивным. Все все равно не смогут не работать.

Мой день строится так: я просыпаюсь в три, гуляю со своей собакой, потом смотрю телевизор, гуляю или читаю в зависимости от настроения. Пик моей активности наступает часов в 12 ночи и длится до пяти-шести утра. В это время я, как правило, пишу. Я выбрала такой образ жизни, потому что до семи лет у меня было очень счастливое детство, какое-то прямо набоковское. У меня всегда существовала очень сильная эмоциональная связь с родителями, которые осознанно или нет очень много сделали для моего интеллектуального развития, притом что меня никогда ни к чему не принуждали, но это прекрасное время оборвалось походом в первый класс.

Невыносимая скука и откровенная тупость нашей школы невыразимы словами. Безусловно, я ощущала очень сильный разрыв со своими сверстниками в интеллектуальном плане, и вообще нахождение в школе меня жутко травмировало. В 11 лет я поняла, что по своим взглядам я анархист и, когда мне удастся вырваться из-под гнета школы, я больше никогда нигде не буду числиться. Помню, что даже поклялась себе в этом.

В 14 лет я прочитала Уолта Уитмена. Он очень повлиял на меня. Уитмен, как известно, не работал и бродяжничал. Он стал моим идеалом на долгие годы. В девятом классе меня выгнали из школы, и с тех пор я действительно ни разу нигде не числилась, как и поклялась себе в 11 лет. Сейчас мне 29, и в моей жизни не было такого периода, чтобы я где-то работала официально.

Какое-то время я занималась живописью, но в 19 лет поняла окончательно, что меня не волнует ничего, кроме литературы. Все свободное время я трачу на написание текстов, верю, что в некоторой степени это оправдывает меня. «Поэт — священный паразит общества» Уэльбека, и все вот это.

Я все еще живу на деньги, которые дает мне мама. Мои траты самые обычные: еда, косметика и одежда, ничего интересного. Я не очень люблю вечеринки, так как я интроверт. Любимые мои развлечения — книжные магазины, «Макдоналдс» и прогулки с моей собакой.

Безусловно, я думаю, что человек должен иметь право на созерцание. Я думаю, большинство произведений искусства, которые мы знаем, — следствие реализации этого права. В том, чтобы быть безработной, мне не нравится безденежье и то, что я напрягаю свою маму, все остальное меня абсолютно устраивает. Ну и да, конечно, я периодически не могу отделаться от чувства, что я жалкий паразит, но одновременно с этим мне кажется, что я все же свободна, а работающие — нет.

Я чувствую потребность в отпуске постоянно, так как и не работая можно устать от жизни в городе. Я бывала за границей, но мне не очень нравится путешествовать, я боюсь летать. Думаю, лучшие путешествия происходят внутри нас самих. Сон — это тоже путешествие. Заставить меня работать мог бы голод или чрезвычайные обстоятельства, я бы пошла работать курьером, скорее всего, еще я могла бы подрабатывать выгулом собак. Я, как сказал Мишель, очень люблю животных.

Я бы скорее выбрала суицид, чем офис. Смерть, растянутая во времени, или мгновенная — большой разницы нет. Думаю, смерть, растянутая во времени — это как раз работа в офисе. Не стану скрывать, что я ходячая фобия, и моя главная фобия — это наше общество. Думаю, идеальное соотношение безработных и работающих — 50 на 50. Мне кажется, кто-то просто может выполнять регулярную, достаточно монотонную работу, а кто-то нет, и слово «иждивение» — не совсем верное определение.

Друзья и близкие относятся с пониманием, которое периодически чередуется с раздражением, к которому я привыкла. Я, в принципе, ко всему привыкла и ко всему отношусь философски. Я думаю о самореализации и поэтому пишу — стихи и другие тексты. Я чувствую себя реализованной и счастливой, когда мне пишется, просто это не приносит денег, но я научилась не расстраиваться из-за этого. Когда мне не пишется, это и есть отдых. Правда, мне грустно в это время. Мои идеалы среди безработных — Уолт Уитмен и главный герой фильма «Большой Лебовски».

Я боюсь общества — думаю, оно стремится отнять у меня саму меня и привести любую личность к определенному знаменателю. Я против этого и думаю, что работа частично является инструментом в этом деле. Мне кажется, где-то числиться — значит идти на компромисс. Мне вообще периодически хочется сжечь свой паспорт, но без него нынче не купишь алкоголь, так что теперь он стал нужной вещью. Я не чувствую себя безработной, в конце концов, быть живой — это тоже работа, иногда крайне утомительная.

Цитата дня:
Что делать с женской бородой

Удалое издание «Батенька, да вы трансформер» не унывает из-за существования женской бороды, а пытается взглянуть на эту проблемы оптимистично. Они сделали подборку достижений бородатых женщин и подготовили несколько полезных советов — на них-то мы и остановимся.

«Феноменология женской бороды», Батенька, да вы трансформер!

Чаще всего бороды у женщин вырастают из-за гормональных проблем или редкого генетического заболевания — гипертрихоза. Но доктор Ллойд из Нью-йоркского университета считал, что она также может вырасти из-за несчастной любви. Так что, если кто-то из читательниц вдохновился подвигами женщин-бородачей и решил, что лицевая растительность — именно то, чего им недостает для личностного роста, можно попробовать сильно и безнадежно влюбиться. Лично я делаю это раз в год, но пока не помогает — подбородок гладкий, как попка младенца.

Если влюбляться и страдать уже надоело, а борода всё не растёт, можно сделать искусственную. Вам понадобится: выкройка бороды, шнурок, отрез искусственного меха, отрез любой ткани для внутренней стороны бороды, ножницы и игла с ниткой. Распечатайте выкройку на бумаге, перенесите на ткань. Вырежьте бороду из меха и подкладочного материала. Сложите вместе и сшейте. В уголках не забудьте проделать отверстия и продеть или пришить шнурок. Выкройка прилагается ниже, по этойссылке вы можете найти подробную инструкцию (с картинками):

Если вам всё же удалось отрастить бороду, то вот несколько советов по уходу:

1.

Совет от древнеегипетских священников: лучше всего начисто сбрить бороду и приклеить вместо неё искусственную. Осирис любит, когда ты так делаешь

2.

Совет от древних греков: если вы хотите быть похожим на Зевса или Геркулеса, а борода у вас вьётся слишком сильно и не ложится длинными красивыми локонами, её нужно выпрямить горячими щипцами

3.

Совет от древних арабов: чтобы защититься от злых духов, завязывайте бороду узлом

И, конечно же, в деле выращивания женской бороды не обойтись без толики мистического, поэтому вот вам заговор на рост бороды. Читается при расчёсывании волос непосредственно перед сном: «Расти борода до пояса, не выпади ни волоса. Расти бородонька до пят, все волосоньки в ряд. Расти борода, не путайся, меня слушайся».

Цитата дня:
Людям с психическими расстройствами негде работать

Издание «Йод» не осталось равнодушным к закрытию трудовых мастерских при психоневрологических диспансерах. Мы цитируем отрывок, в котором рассказывается, как это произошло.

Фото: РИА Новости

«Нас выгнали на улицу», «Йод»

Государство отказывалось от содержания трудовых мастерских шаг за шагом. В 90-е годы мастерская при ПНД№ 18 перешла на хозрасчет, но ей разрешили продолжать занимать муниципальное здание и сделали скидку на оплату коммунальных услуг.

«Диспансер нам помогал часто заказами. Мы делали полиграфическую продукцию для медучреждений. Некоторые заказы находили самостоятельно. Кроме пациентов диспансера, в мастерской трудились профессионалы, они выполняли более сложную работу. Мы не только вышли на самоокупаемость, но и прибыль приносили», — рассказывает Кощеева.

Два года назад психиатрическую больницу № 14, к которой присоединили и диспансер № 8, и трудовые мастерские, возглавил новый главврач Игорь Кожекин.

«Игорь Геннадьевич сказал, что хочет в здание мастерской сделать дневное отделение психиатрической больницы. Говорил, что там будут палаты для привилегированных больных. А трудотерапией и трудоустройством больных система здравоохранения заниматься не должна. Получилось, что мастерские ему стали не нужны. Он закрыть их не мог, потому что мастерские созданы на основании постановления правительства. Это типичная ситуация. Еще несколько лет назад в Москве были десятки мастерских. Они до сих пор почти все существуют на бумаге, но пациентов там нет. Потому что нет заказов. Больницы им теперь не помогают, а конкурировать с коммерческими предприятиями мастерские для инвалидов с психическими расстройствами не могут. Наши работники инвалиды. У них выработка низкая. Без поддержки государства мастерские не выживут. Нас просто выгнали на улицу», — рассказывает Кощеева.

Мастерская при ПНД № 18, несмотря на отсутствие поддержки со стороны руководства

больницы, долго держалась на плаву. Директор мастерской находил полиграфические заказы и платил сотрудникам зарплату.«Тогда больница сначала нам перестала направлять пациентов на трудотерапию, потом забрала медперсонал. По закону в таких мастерских должен быть кабинет психиатра. Главврач, по моим данным, уговаривал наших заказчиков перестать с нами сотрудничать. А мы как-то выкручивались. Тогда врач инициировал проверку Роспотребнадзора, и теперь у него есть законная причина не пускать нас в помещение. Он много раз говорил нам, что здание мастерской ему нужно для других целей», — говорит Кощеева. Игорь Кожекин, главврач психиатрической больницы № 14 не смог оперативно прокомментировать ситуацию.