Цитата дня:
Как интернет меняет наш язык

Лингвист Максим Кронгауз выступил с лекцией в Петербурге, а «Бумага» воспользовалась случаем и поговорила о том, как интернет влияет на язык.

«Язык мощнее и умнее каждого из нас», Бумага

— В последние лет пять общение в сети и в реальной жизни стало примерно одинаковым. Ушел специфический язык интернета, «язык подонков». Почему произошло сближение двух этих сфер?

— Двадцатилетние выросли с интернетом, у них нет ощущения, что они в него играют. А у людей, использовавших «язык подонков», было ощущение, что это игра в интернет и есть возможность игровой свободы. В интернете эти люди были крутыми хулиганами, ругались матом, говорили на смелые темы, а в жизни это были такие скромные ботаники. Тогда общение в сети принципиально отличалось от общения в реальной жизни.

— Общение между людьми вообще сместилось в поле интернета. Мы даже телефоном пользуемся меньше, чем мессенджерами. Если мы действительно стали больше писать, как это влияет на развитие речи?

— Да, я полностью согласен: теперь связаться с человеком значит написать письмо неделю назад и не получить ответа. Письменная речь постепенно вытесняет устную, формируется новый этикет. Совсем, конечно, одно другое не вытеснит, но экспансия письменной речи действительно есть. Если в кафе сидят четыре человека, они тыкают в телефоны и могут общаться таким образом и друг с другом, и с кем-то еще, но это перестает быть оскорбительным. Постепенно такое поведение становится естественным.

Важно понимать, что письменная речь, вытесняя устную в привычной ситуации диалога, приобретает ее черты. Она становится структурно и композиционно походить на устную, в ней больше жаргонизмов. Это уже не та письменная речь, которую мы имели раньше.

— Можно нынешнюю привычку общаться письменно в сети сравнить с чем-то из эпохи до интернета?

— Я как раз искал такие аналогии. Мне показалось, что самым близким явлением, но совершенно другого масштаба были записки в классе. Школьники и студенты обменивались записками, письменно реагируя короткими фразами, которые надо написать на маленьком кусочке бумаги. Это примерно такой тип общения, однако если раньше листочек выкидывался и ничего не оставалось, то теперь все остается в интернете. Из-за этого меняется и сама коммуникация, потому что мы знаем, что все, что мы написали, останется в сети.

Общение стало гораздо более комплексным. Невербальная составляющая теперь присутствует постоянно — это и смайлики, которые вошли в текст, эмодзи и картинки-демотиваторы.

— А люди не становятся примитивнее из-за того, что от слов переходят к картинкам и смайликам?

— Это же вопрос меры. Мы становимся примитивнее, если общаемся только так. Если мы общаемся по-разному в разных сферах и человек не путает общение в интернете, с родителями и с подругой, это отнюдь не приводит ни к какой деградации. А вот если человек запирается в каком-то одном пространстве и не реагирует на другие — это определенная деградация. Но странно выглядит и тот, кто презирает интернет и говорит, что будет общаться только устно — он тоже выпадает из некой очень важной сферы общения. Это тоже плохо, даже если такой человек носитель высших ценностей, культуры, он отстает от своих ровесников.

— Как вы уже сказали, в отличие от бумажек, все наше общение сохраняется и будет копиться дальше. Какие последствия для общества это может иметь?

— Сколько длилась мода на «язык подонков»? Казалось бы, это такое покрывшее все течение, а длилось оно всего несколько лет, потом люди его переросли. «Интернет в коротких штанишках» повзрослел, и эти слова уходят в прошлое. Конечно, механизмы остаются: моду и постоянное обновление никто не отменял. Но взрослые люди перестали баловаться, ценности изменились. Мы видим, насколько серьезнее и ответственнее стало общение, потому что внешний мир, который раньше на интернет не обращал внимания, не просто обратил внимание, а хочет его регулировать, возбуждать уголовные дела.

Еще пять лет назад было непонятно, где кончается частное пространство и начинается публичное. Сегодня публичным становится многое, это порождает ответственность: в разных странах, разных культурах она проявляется по-разному. Однако все понимают, что теперь слово в интернете не менее значимо, чем слово в газете или книге. Все меняется, и в этом смысле та безудержная свобода и игра, которые были актуальны раньше, ушли.

— С точки зрения влияния на язык есть ли что-то, сопоставимое с интернетом?

— На сегодняшний день ничего сопоставимого с этим назвать нельзя. Что касается приемов, то сейчас особенно видно, как активно идет разработка коммуникативного оружия — как оружия нападения, так и оружия защиты. Это постоянный процесс, просто сейчас он стал очевидным: мы видим интернет-холивары, медиабитвы, мы видим, как они развиваются, кто кого обидит, кто повелся на троллинг. Все это сохраняется, мы можем это исследовать. Поэтому кажется, что интернет сегодня сверхконфликтен. Процесс производства коммуникативного оружия ведется постоянно. Придумали ботов и троллей всего несколько лет назад, а это уже обыденное явление.

Цитата дня:
Эксперимент с тюремной формой

«Афиша-город» поговорила с Катрин Ненашевой о ее перфоманс-проекте — девушка месяц проходила в тюремной робе, фотографировалась и смотрела на реакцию прохожишь. Мы цитируем отрывок о том, во что вообще одеты женщины в российских колониях и о забавном инцеденете в тюрьме.

«Девушка в зэковской форме, на выход!», Афиша-город

В тюремной робе ходить удобно. Крой этого костюма рассчитан на то, что человек будет перемещаться в нем ежедневно. После десятого дня эксперимента я окончательно привыкла к форме. Когда я вечером ее снимала, было уже непривычно — я потихоньку срасталась с этими манжетами, длиной юбки, косынкой. Сам костюм как будто бы начинает тебя кроить. Когда раздеваешься, у тебя появляются волосы, изгибы рук, ног, шеи, грудь, в конце концов. Ты вспоминаешь, что это у тебя есть, и как бы думаешь: «Черт возьми, что вообще с этим делать, куда это деть?» — и хочется быстрее опять что-нибудь такое надеть. Видимо, срабатывает психология самоугнетения — такая одежда будто бы рассчитана на потерю телесности. Эксперимент уже закончился, а я продолжаю ходить в юбках и куртках такой же длины — никак не могу отвыкнуть.

Я приезжала в форме в колонию. Чтобы туда попасть, нужно пройти жесткий фейсконтроль, так что пришлось конспирироваться — накинуть сверху другую куртку и выпустить футболку. Но на входе одна сотрудница колонии начала подозревать, что я из местных, стала спрашивать: «Ты из наших что ли? Что приехала? Отсидела и опять хочешь?» Она как-то очень быстро все просекла и причем сразу стала сравнивать мою юбку со своей. Женщины-полицейские носят синие юбки, похожие на те, в которых ходят заключенные.

Женщины были уже в летней одежде — это такие разноцветные клетчатые халатики. Я стала подходить к каждой из них и потихоньку рассказывать про акцию. Женщины одобрительно отнеслись к этой идее — они сами предложили прикреплять к фотографиям контакты волонтеров, которые переписывались бы с одинокими заключенными.

На территории колонии я не планировала перформанс — просто в какой-то момент захотела снять куртку, в которой я приехала, полностью слиться с заключенными и сфотографироваться. Когда мы вышли в главный дворик, и я это сделала. Мы успели снять только один кадр, и тут сотрудники колонии начали кричать: «Девушка в зэковской форме, на выход!» — эта формулировка очень меня позабавила. Они ко мне подбежали, отобрали фотоаппарат, и через полминуты я оказалась за воротами.

Цитата дня:
Как писать сексуальные сцены?

«Теории и практики» разобрались в составляющих хорошо написанной сексуальной сцене. Мы публикуем комментарий Кати Морозовой, главного редактора литературного журнала «Носорог» о том, как вообще работать в таком непростом жанре.

© Nicholas Mottola Jacobsen

«Проклятие нефритового стержня: как написать постельную сцену», Теории и практики

Катя Морозова, главный редактор литературного журнала «Носорог»:

К любой эротической сцене в официальных и зарегистрированных издательствах и журналах сейчас будут пристальнее приглядываться из-за сугубо технических моментов: запрет на ненормативную лексику, гомосексуальные сцены и т. д. Но для любого уважающего себя автора это не должно быть преградой. В вопросе с эротическими сценами самым трудным моментом может стать язык. Обычно эту проблему решают примерно так: обсценная лексика, медицинская терминология и набор штампов из женских романов. Очень советую избегать таких простых и прямых путей.

За себя могу сказать: я бы приняла к публикации эротический рассказ. В пространстве литературного журнала любой жанр имеет право на существование, особенно, если он дополнит смыслами другие тексты номера. На данный момент мне кажется, что с большим интересом я отнеслась бы к эротическому рассказу-стилизации, хорошо сделанному, разумеется. Что-нибудь под рассказы из «Книги Маркизы» или под роман Клеланда «Фанни Хилл».

Если говорить о классике, то в связи с эротическими и порнографическими сценами, в первую очередь, вспоминаешь что-нибудь из Маркиза де Сада и, конечно, «Любовника леди Чаттерлей». Но мне хочется выделить гораздо менее очевидные сцены. В самом начале третьего тома прустовского «В поисках утраченного времени» описывается подсмотренная рассказчиком сцена свидания барона де Шарлю с портным Жюпьеном. Сначала он (рассказчик) наблюдал, как герои присматривались друг к другу и «кокетничали» — «как орхидея с ниспосланным ей самой судьбой шмелем». Последующие события остались вне поля зрения Марселя, и непосредственно саму любовную сцену он мог только слышать. Этот эпизод, как будто бы скупой на подробности, необходимые для любовной сцены, при этом очень волнует. Мы ничего не видим глазами автора, но оказываемся в позиции подслушивающего. Любовники вопят, словно причиняют друг другу нестерпимую боль, и Пруст заверяет нас, что «наслаждение так же шумно, как и боль».

Еще одна примечательная сцена — уже из современного романа: «Искупление» Иэна Макьюэна. Возможно, многим эпизод в библиотеке, в котором главные герои впервые говорят о своих чувствах и тут же бросаются друг на друга с поцелуями, известен по экранизации. Начинается сцена почти на грани фола: «Когда же кончики их языков робко соприкоснулись, она издала вздох изнеможения». Но пока герои учатся поцелуям и первым прикосновениям, словно нарочито безыскусный язык повествования постепенно превращается в уверенную прозу Макьюэна, играющего в Вирджинию Вулф. Дальше следуют несколько красивейших страниц о том, как люди впервые любят телом и глазами и перестают слышать — в отличие от героя Пруста, который только слышит сцену любви — мир вокруг себя. Особую важность этой сцене придает еще и то, что, по сути, это точка невозврата для героев. Кому известен сюжет, помнят: младшая сестра героини застукает любовников, подумает, что происходит совсем не то, что есть на самом деле, и разрушит им жизни.

Для начинающего писателя, который собирается взяться за эротическую сцену, могу предложить один рецепт: открыть хрестоматийную работу Роберта Ван Гулика «Сексуальная жизнь в древнем Китае», начать читать, параллельно выписывая из текста все переведенные на русский слова, которыми в Китае — весьма поэтически — называли половые органы, половой акт и, вообще, что-либо связанное с частями тела человека («нефритовый стебель», «яшмовые ворота» и т.п.), выучить получившийся список наизусть и никогда не использовать эти слова в литературном тексте (если это, конечно, не будет намеренным ходом, стилизацией или пародией).

Цитата дня:
Как бухать и завязать?

Издание «Такие дела» продолжает исследовать дно — на это раз они поговорили с участниками клуба «Анонимные алкоголики». Мы цитируем историю 40-летней Анны, которая в какой-то момент приняла решение жить на вокзале, чтобы ей не мешали выпивать.

«Пить до дна», Такие дела

«Говорят, алкоголь очень хороший растворитель, и он действительно растворил всё: моего ребёнка, мужа, всю жизнь» — рассказывает Анна. Она росла в интеллигентной обеспеченной семье, с 18 лет водила дорогие машины. Родители не пили, запойным алкоголиком был дед, а родная сестра — «алкоголиком домашним». В начале 1990-х мать Анны скончалась от рака. После этого, по её словам, в семье что-то сломалось.

«Я была какой-то потерянной, — вспоминает она. — Делать было нечего, развлечений не было, мы ходили по ресторанам, и со временем я стала терять контроль. Я больше не могла сказать себе: «Два фужера вина — и хватит». — Анна была замужем, родила ребёнка, но это не мешало ей напиваться так, что на следующий день она не могла вспомнить, где оставила машину.

Ситуация только ухудшалась: «Мне всё надоело, я хотела просто бухать, и чтобы меня оставили в покое. И я ушла на улицу». — Около месяца Анна ночевала у друзей, но никто не мог вытерпеть её постоянного опьянения и неадекватных выходок.

«Когда я поняла, что мне больше некуда идти, я поехала на Павелецкий, — продолжает Анна. — Было лето, и я чувствовала такую свободу: слава богу, что никто не дергает, не запрещает, нажрался — иди ложись и спи, где хочешь. Нет никаких обязанностей: не нужно кормить и одевать ребёнка, отводить его в детский сад, никто на тебя не орет, что ты пьяная, не приготовила поесть или вылила весь борщ на пол. Я была счастлива. А потом наступила осень, стало холодно, к тому моменту я уже была лысая, во вшах, с опухшим лицом».

Всю зиму Анна прожила на улице: «Родственники меня не искали. Они меня уже похоронили и не ждали моего возвращения». — Девушка пила из луж и водостоков, ела то, что находила в мусорных баках. За зиму она обморозила руки, заработала язвы на ногах и проблемы с печенью.

«Я всегда осознавала, что делаю, — говорит Анна. — И это всё осложняло, потому что если я оставалась трезвой, то сразу вспоминала, где я, кто я и откуда пришла. Поэтому не пить было просто невозможно».

16-го мая Анна внезапно почувствовала, что завтра может просто не проснуться. «Я пошла в дом милосердия. Они за мной гонялись до этого весь год. То есть понимаете, насколько алкоголь может разрушить личность: я подыхаю на улице, но от помощи отказываюсь. Мне кажется, нормальным людям этого не понять».

Из дома милосердия Анну направили в реабилитационный центр, а оттуда — после курса лечения — к «Анонимным Алкоголикам». «Сначала я считала, что к прежней жизни мне уже не вернуться, — вспоминает Анна. — Как я смогу снова ездить на Мерседесе, если на мне даже ботинки чужие и одежда?»

Сейчас Анна — топ-менеджер, она вернулась к мужу и ребёнку и за это благодарит «Анонимных Алкоголиков». В июне этой организации исполнилось 80 лет. По подсчетам Главного нарколога РФ Евгения Брюна в нашей стране в этом обществе состоит всего один процент больных — то есть примерно 27 тысяч в России, около пяти тысяч — в Москве.

Цитата дня:
Политика в журнале «Флирт»

«Лучшие политические материалы порножурнала “Флирт”», Дождь

Сайт «Дождя» заметил, что порножурнал «Флирт», который раньше специализировался на фотографиях и объявлениях девушек свободных нравов, теперь не такой уж безобидный: с недавних времен там стали появляться откровенно политические материалы с советами, как россиянам относиться к тем или иным событиям — вроде конфликта на Украине или смерти Немцова. Мы публикуем несколько таких советов.

Нефтедоллар VS нефтерубль: кто посмеется последним?

№1(34), 11 марта 2015 года

Во всей этой ситуации главное не забывать одну важную вещь: Владимир Путин — это не просто национальный лидер и президент страны, но еще и носитель философии дзюдо, которая учит тому, как маленький и хрупкий человек может одолеть более сильного и тяжелого соперника. Все его поведение, интонации и слова говорят о том, что обвал рубля — это временная и необходимая мера, и в итоге все обернется именно так, как было запланировано.

Если говорить другими словами, то Россия идет к созданию нефтерубля, который в перспективе вытеснит нефтедоллар, чего и боятся США, судорожно вводя свои санкции и вынуждая Европу также давить на Россию.

Демократия: власть народа или власть подонков?

№ 5(31), 18 июля 2014 года

Активная критика демократии как политического режима началась еще до наступления нашей эры — с Платона и Аристотеля. Например, Платон очень едко указывал на всю порочность этого строя, на то, что это «власть завистливых бедняков» и на то, что при демократии повсюду распространено потребительство, царит распущенность и что при ней люди отчуждаются друг от друга, и эгоизм расцветает самым пышным цветом.

За что Запад ненавидит Россию?

№ 4(30) 17 июня 2014 года

Но эти антироссийские акции начались задолго до Холодной войны — навязывание русофобских настроений продолжается на протяжении столетий.

Начиная с XVI-го века Запад проводил целые информационные кампании против России, представляя ее как страну, населенную агрессивными варварами, во главе которых стоят жестокие тираны.

Так, первым таким тираном стал неугодный Европе царь Иван IV Васильевич (Грозный), при котором Русь присоединила Сибирь и Поволжье, став гигантской мировой державой.

Цитата дня:
Как черная дыра надругается над человеком?

По мнению «Би-би-си», большинство считает, что при встрече человека с черной дырой все закончится смертью. Издание дало волю фантазии и представило, что на самом деле может случиться с человеком, попавшим в черную дыру.

«Что с вами произойдет внутри черной дыры?», BBC

По мере продвижения вглубь черной дыры пространство-время продолжает искривляться и в центре становится бесконечно искривленным. Эта точка известна как гравитационная сингулярность. Пространство и время в ней перестают иметь какое-либо значение, а все известные нам законы физики, для описания которых необходимы эти два понятия, больше не действуют.

Никто не знает, что именно ждет человека, попавшего в центр черной дыры. Иная вселенная? Забвение? Задняя стенка книжного шкафа, как в американском научно-фантастическом фильме «Интерстеллар»? Это загадка.

Давайте порассуждаем — на вашем примере — о том, что произойдет, если случайно попасть в черную дыру. Компанию в этом эксперименте вам составит внешний наблюдатель — назовем его Анной. Итак, Анна, находящаяся на безопасном расстоянии, в ужасе наблюдает за тем, как вы приближаетесь к границе черной дыры. С ее точки зрения события будут развиваться весьма странным образом.

По мере вашего приближения к горизонту событий Анна будет видеть, как вы вытягиваетесь в длину и сужаетесь в ширину, будто она рассматривает вас в гигантскую лупу. Кроме того, чем ближе вы будете подлетать к горизонту событий, тем больше Анне будет казаться, что ваша скорость падает.

Вы не сможете докричаться до Анны (поскольку в безвоздушном пространстве звук не передается), но можете попытаться подать ей знак азбукой Морзе при помощи фонарика в вашем iPhone. Однако ваши сигналы будут достигать ее со все возрастающими интервалами, а частота света, испускаемого фонариком, будет смещаться в сторону красного (длинноволнового) участка спектра. Вот как это будет выглядеть: «Порядок, п о р я д о к, п о р я…»

Когда вы достигнете горизонта событий, то, с точки зрения Анны, замрете на месте, как если бы кто-то поставил воспроизведение на паузу. Вы останетесь в неподвижности, растянутым по поверхности горизонта событий, и вас начнет охватывать все возрастающий жар.

С точки зрения Анны, вас будут медленно убивать растяжение пространства, остановка времени и жар излучения Хокинга. Прежде чем вы пересечете горизонт событий и углубитесь в недра черной дыры, от вас останется один пепел.

Но не спешите заказывать панихиду — давайте на время забудем об Анне и посмотрим на эту ужасную сцену с вашей точки зрения. А с вашей точки зрения будет происходить нечто еще более странное, то есть ровным счетом ничего особенного.

Вы летите прямиком в одну из самых зловещих точек Вселенной, не испытывая при этом ни малейшей тряски — не говоря уже о растяжении пространства, замедлении времени или жаре излучения. Все потому, что вы находитесь в состоянии свободного падения и поэтому не чувствуете своего веса — именно это Эйнштейн назвал «самой удачной идеей» своей жизни.

Действительно, горизонт событий — это не кирпичная стена в космосе, а явление, обусловленное точкой зрения наблюдающего. Наблюдатель, остающийся снаружи черной дыры, не может заглянуть внутрь сквозь горизонт событий, но это его проблема, а не ваша. С вашей точки зрения никакого горизонта не существует.

Если бы размеры нашей черной дыры были меньше, вы и правда столкнулись бы с проблемой — гравитация действовала бы на ваше тело неравномерно, и вас вытянуло бы в макаронину. Но, по счастью для вас, данная черная дыра велика — она в миллионы раз массивнее Солнца, так что гравитационная сила достаточно слаба, чтобы можно было ею пренебречь.

Внутри достаточно крупной черной дыры вы даже сможете вполне нормально прожить остаток жизни, пока не умрете в гравитационной сингулярности.