Цитата дня:
Что нужно знать о ВПЧ

Wonderzine совместно с врачом-гинекологом, кандидатом медицинских наук Татьяной Румянцевой подготовили материал о вирусе папилломы человека (ВПЧ). ВОС цитирует отрывок о том, насколько велика возможность заражения и в каких случаях действительно стоит сдавать анализы на ВПЧ.

Что нужно знать о ВПЧ и почему тест на него стоит сделать каждому , Wonderzine 

Насколько велика возможность заражения

Папилломавирус человека передается главным образом при половых контактах — орально-генитальных и анальных. В 2003 году группа эпидемиологов из Университета Вашингтона провела масштабное исследование 21 факторов риска ВПЧ среди студенток американских университетов и выяснила, что большинство типов вируса попадает в организм женщин в первые годы половой активности: 40 % пациенток заразились ВПЧ в течение двух лет после первого полового контакта. Рано или поздно папилломавирусом заражаются почти все мужчины и женщины: до 90 % из нас в течение жизни столкнется с шеечно-вагинальной инфекцией.

Но есть и хорошие новости. Ученые из отделения эпидемиологии Медицинского колледжа имени А. Эйнштейна в Бронксе выяснили, что большинство инфицированных женщин (около 91 %) избавляются от ВПЧ без каких-либо медицинских вмешательств в течение двух лет. Именно столько занимает естественное развитие инфекции, вызванной большей частью типов ВПЧ, и двух лет достаточно для того, чтобы иммунная система человека полностью избавилась от вируса.

Так что, если какое-то время назад у вас был обнаружен ВПЧ, а сейчас его нет, это абсолютно нормально. При этом необходимо учитывать, что иммунная система у разных людей работает с разной «скоростью». В связи с этим сроки избавления от ВПЧ могут быть разными у половых партнеров, и возможна ситуация, когда у одного из партнеров обнаружен ВПЧ, а у другого — нет. Стойкого иммунитета после заражения не формируется, поэтому возможно повторное заражение — как тем же вирусом, с которым уже был контакт, так и другими типами.

Как показывает исследование международной группы ученых, проведенное в 2009 году в Испании, риск передачи ВПЧ «высокого риска» во время беременности и в процессе родов относительно низок (менее 2 %), и даже эти показатели не стоит воспринимать превратно. Многое из того, что находится во влагалище и шейке матки, попадает в организм ребенка, но это не значит, что происходит полноценное заражение с последующим инфекционным процессом. К тому же в упомянутом исследовании ВПЧ-положительными оказывались и дети, рожденные от ВПЧ-отрицательных матерей, так что вопрос требует дальнейшего изучения.

Что касается мужчин, наличие у них вируса того или иного типа, по различным статистическим данным, составляет от 30 до 70 % (как видим, показатели «плавающие»), а в рамках масштабного исследования, проведенного среди мужчин в возрасте от 18 до 70 лет в США, Мексике и Бразилии, у половины из них был обнаружен ВПЧ. Часто ВПЧ-инфицированный мужчина является резервуаром инфекции и способствует более высокому риску передачи вируса женщине. Чтобы покинуть организм мужчины, вирусу нужно больше времени, и дольше всего ВПЧ задерживается у мужчин в возрасте от 18 до 30 лет. Ученые связывают это с особенностями сексуального поведения мужчин (с партнерами как женского, так и мужского пола). К слову, если у женщин с возрастом риск ВПЧ снижается, то у мужчин остается практически неизменным в течение всей жизни.

В каких ситуациях стоит сдавать анализ на ВПЧ

Если вы собираетесь сдавать анализ на ВПЧ «высокого риска» до 25 лет, стоит иметь в виду, что в это время очень велика вероятность обнаружить вирус, который вскоре сам по себе уйдет из организма. По этой причине даже лаборатории США, где к вопросу ВПЧ относятся предельно серьезно, рекомендуют проходить тест после 25 лет. При этом молодым девушкам до 18 лет, которые уже ведут активную половую жизнь, гинекологи все же рекомендуют провериться на ВПЧ.

Некоторые врачи утверждают, что женщинам после 25–30 лет сдавать анализ имеет смысл совместно с цитологическим исследованием (Pap-тестом). Правда, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) рекомендует обходиться без него при проведении первичного анализа на ВПЧ, в том числе типов «высокого риска». Если обнаружен ВПЧ «высокого риска» и при этом Pap-тест показывает изменения на клеточном уровне, такая ситуация требует особого внимания. Также анализ на ВПЧ необходим после лечения цервикальной интраэпителиальной неоплазии, предраковых состояний или рака шейки матки.

На сегодня не существует анализа на ВПЧ, рекомендованного мужчинам. Единственный подтвержденный метод анализа — скрининг женщин на предмет рака шейки матки, то есть тестирование всех женщин из группы риска, у большинства из которых симптомы не проявляются. Подобные тесты не работают для выявления рака, связанного с ВПЧ, или генитальных папиллом и кондилом у мужчин. Скрининг анального рака мужчинам также не рекомендуют: требуется больше исследований, чтобы определить его эффективность по части предотвращения развития болезни. Тем не менее некоторые эксперты рекомендуют ежегодный скрининг в качестве анальных Pap-тестов для мужчин, практикующих гомосексуальные контакты, а также для ВИЧ-положительных мужчин, поскольку, по статистике, среди этих групп случаи анального рака встречаются чаще.

Цитата дня:
О молодых людях без цели в жизни

Несколько лет назад на главные площади Москвы и Петербурга выходили толпы молодых и рассерженных людей в надежде, что это что-то изменит. Где сейчас эти люди? Куда делась их энергия? Colta рассуждает о том, как коррелирует главный герой пьесы Джона Осборна «Оглянись во гневе» с современными молодыми и рассерженными.

Без правого дела, со сгорающим векселем , Colta 

Я никогда не была «рассерженным молодым человеком». И, скорее всего, не буду. Однажды кончится молодость и откроется вакансия «рассерженной немолодой» — но я подозреваю, что и она меня минует. Если уж я в самом перспективном для гнева и бунта возрасте не дебютировала — о чем тут говорить?

Британские angry young men бились в шестидесятых за свободу проживать жизнь так, как им хочется. За право на биографию. Это, кстати, веский повод сражаться. Я тоже сражаюсь, хоть и не гневаюсь, — но поле этой битвы всегда лежало внутри меня самой: в границах моего сознания или, правильнее сказать, сердца. Чувство, что я живу не ту жизнь или не могу идти по судьбе, всегда было связано с моим собственным малодушием, а не с тем, что кто-то извне перекрывал кислород.

Джимми, герой пьесы Джона Осборна «Оглянись во гневе», — один из первых «рассерженных» на театральной сцене. Осборн сочинил Джимми в 1956 году и в этот же год поселил его жить — то есть больше десяти лет пройдет, прежде чем angry young men(условные Джимми) выйдут на улицы.

Когда читаешь «Оглянись во гневе» — несмотря на массу отсылок к реальной политической повестке, на совершенно конкретную классовую нелюбовь разночинца Джимми к потомственной элите, — ясно, что это пьеса не о гражданском протесте, а о персональном ужасе героя, о внутрисердечном, внутричерепном конфликте.

Джимми живет в аду. Джимми ищет виноватых в том, что жизнь — ад, ищет в малом мире (жена, мать, друг, другие близкие), ищет в большом (патриархальная Англия, лживая и инертная система, подлая эпоха) — и находит. Джимми — гениальный и неутомимый прокурор, гранд-мастер обвинения, разоблачитель от Бога.

Джимми пальчик покажи — взбесится. А не покажи — найдет специально, а не найдет — так вылепит из пластилина, сам создаст, сам себе вырастит этот пальчик.

Я вовсе не хочу сказать, что все претензии Джимми к миру надуманные (наоборот, они почти всегда очень точные). Я хочу сказать, что Джимми для разрядки клинически необходимо гневаться. Он назначил себе эту терапию, чтобы не сойти с ума и чтобы подарить себе иллюзию действия, хотя бы речевого. Джимми упаковал свою панику в гневные домашние монологи — для аудитории из двух человек: жены и лучшего друга.

У Джимми, понимаете, не было Фейсбука.

А если бы был у Джимми Фейсбук? А если бы Джимми — канонический angry young — был сейчас и в Москве? Он был бы кто? И где? Он ходил бы на Болотную или он ездил бы добровольцем в ДНР?

Наверняка ни Болотная, ни ДНР не удовлетворили бы Джимми. В обоих случаях он нашел бы, на что сердиться и чему не верить. Он ускользнул бы от этих призывов, как Колобок — он от бабушки ушел, он от дедушки ушел. Просто у Джимми потребность в подвиге во имя безупречной идеи. Он мечтает о войне за гарантированно великое и совершенно точно правое дело. Но нет такого дела и такой войны.

Латентный воин Джимми, допустим, рассуждает так: вот у меня есть вексель — моя единственная жизнь, и этот вексель некуда применить, некому и не за что отдать. Все варианты — мелкие либо сомнительные. И Джимми с его чувством векселя очень страшно так и просидеть всю жизнь разборчивой невестой. Страшно вексель не потратить. Но еще страшнее — потратить не на то.

Человек вексельного мышления страдает по всем статьям, включая личную, включая — какую женщину мне полюбить навсегда? А «кого мне навсегда возненавидеть?» — такого векселя нет. Вексель может быть только позитивным, то есть созидательным — в силу онтологических причин.

Джимми скуп на любовь, но щедр на ненависть. Он не знает пока, кто достоин его любви и что достойно, — но он знает, на что гневаться. И если Джимми — модель человека, который постоянно нуждается в топливе, в материале для «рассерженности», то нашему Джимми, образца 2016-го и с российским гражданством, повезло больше, чем осборнскому: он живет в щедрые на топливо времена. Выйди в интернет, включи телевизор или радио — и знай себе топи.

Цитата дня:
Как живут трансгендеры в России

ВОС цитирует отрывок серьезного материала специального корреспондента «Медузы» Даниила Туровского о жизни трансгендеров в России. 

«Надоело доказывать, что ты — человек», «Медуза» 

Правительство не одобряет

66% населения России негативно воспринимают людей с отличной от пола гендерной идентичностью, говорится в исследовании «Левада-центра» «Невидимое меньшинство: к проблеме гомофобии в России».

«Выход» в своем докладе — мониторинге дискриминации и насилия по признакам сексуальной и гендерной идентичности в Санкт-Петербурге за 2015 год указывает, что процедура изменения пола в России «слабо урегулирована законодательно». Правозащитники указывают, что возможность смены документов устанавливается статьей 70 федерального закона «Об актах гражданского состояния». В нем говорится о «документе, выданном медицинской организацией по форме и в порядке, которые установлены федеральным органом исполнительной власти», но такого подзаконного нормативного акта не существует. По данным правозащитников, подобную форму пытались разработать по поручению Минздрава в 2005 году, но в 2007 году рабочую группу закрыли без каких-либо результатов. Отсутствие медицинской формы о транссексуализме приводит к тому, что загсы, обязанные менять документы, отказываются без этой формы работать. Людям приходится обращаться в суды.

По данным «Выхода», многие трансгендеры, понимая, что придется идти в суд, меняют в документах только имя, оставляя пол неизменным. Часто возникают проблемы и с этим. Правозащитники приводят в пример февраль 2015 года, когда трансгендерной девушке Анне отказали в изменении имени, объяснив это тем, что не может быть в документе имя женское, а пол мужской.

Помимо проблем с оформлением документов «Выход» зафиксировал нарушения прав трансгендеров, связанные с трудоустройством и дискриминацией в образовательных учреждениях.

В 2015 году, рассказывают правозащитники, трансгендерный мужчина Егор поступил на психолога в один из университетов Санкт-Петербурга. К тому моменту он около 10 месяцев принимал гормоны, у него появились явные мужские черты. В администрацию университета он принес женский паспорт и пообещал сменить его в течение полугода. Он попросил указывать его во всех университетских документах Егором, но там отказались. Во время лекций преподаватели резко реагировали на несоответствие данных в ведомости и внешности Егора, к нему обращались только женским именем. В марте 2015 года проректор начала угрожать Егору недопуском к сессии — он не успевал сменить документы. В итоге его так и не допустили к экзаменам, указав в качестве причины «неуплату»; при этом в бухгалтерии ему подтвердили, что он оплатил обучение. В деканате Егору объяснили, что его не допустили по личному поручению проректора. Он направился к ректору, тот сказал: «Правительство не одобряет трансгендерность». Ректор вызвал проректора, которая потребовала от Егора подписать заявление на отчисление.

Трансгендеры, живущие в Санкт-Петербурге и Москве, считают, что им еще повезло. «В маленьких городах все запуганы и вообще не выходят из дома», — говорит «Медузе» один из них.

Осенью 2014 года сотрудники ДПС остановили в Уфе автомобиль, в котором находилась Анжела Ликина (по документам — Олег Воробьев). Для проверки документов и оформления протокола за непристегнутый ремень безопасности ее посадили в полицейский автомобиль. Когда Анжела вышла из автомобиля, сотрудник ДПС начал смеяться. Запись происходящего попала в интернет и собрала десятки тысяч просмотров. В феврале 2016 года Анжелу убили — на ее теле насчитали пять ножевых ранений. Сообщалось , что конфликт мог произойти из-за денег на хирургическую операцию — якобы Анжела уговаривала бывшую жену взять для этого кредит. За убийство арестовали друга жены, который пришел в тот день в гости к Анжеле.

Несмотря на сложности, некоторым трансгендерам удается обмануть «систему». В марте 2016 года трансгендеры Рейда Линн и София Грозовская приехали с друзьями в Таганский загс Москвы. Им удалось подать заявление благодаря хитрости: Рейда Линн по документам — женщина, а София Грозовская — мужчина. Сотрудники загса накануне регистрации требовали, чтобы София приехала в одежде, принятой для гетеросексуальных мужчин. Около загса дежурили несколько десятков полицейских, недалеко стоял автозак. Собравшимся они сказали, что могут расценить регистрацию как «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». Сотрудники загса провели регистрацию за закрытыми дверями.

Трансгендерности часто сопутствует депрессия: из-за изоляции, ненависти к своему телу, отношения окружающих. «Я совершенно не хочу принимать свое тело. Мне совершенно не нравится моя грудь (которая к тому же сильно заметна), талия, бедра, лицо… Все это мне мешает, я бы с радостью утягивалась и носила мужскую одежду… делала все, чтоб быть похожей на парня…» — писал четырнадцатилетний аноним в проекте «Дети-404», где ЛГБТ-подростки делятся своими историями и дают друг другу советы.

«Я начинаю чувствовать, как горю в собственном теле. Время идет, парни становятся выше, их голос грубеет, а я, глядя на них, завидую. Я тоже хочу себе грубый голос, я хочу себе грубые черты лица, я хочу щетину, в конце концов», —рассказывал там же шестнадцатилетний М.

«Когда родители узнали, что я подстригся и начал носить мужские вещи, взбесились и грозились их все до единой выкинуть. Начинали твердить: «Ну ты же девочка», «Давай мы купим тебе красивое платьице — и ты будешь как принцесса». Я слышать этого не мог. Вечно таскали меня по магазинам, но так как я от всего отказывался, начинались скандалы. Мне так неуютно в «этом» теле, чувствую себя не в своей тарелке. Из-за этого у меня вечные недопонимания и ссоры с родителями», — еще один рассказ семнадцатилетнего подростка с ником Wroi.

Цитата дня:
Почему в России мало мостов?

Пока патриотичная общественность следит за каждым новом винтиком моста через Керченский пролив, корреспонденты РБК провели исследование и узнали, в каком состоянии эта отрасль. ВОС публикует отрывок о том, почему в России столько проблем со строительством мостов.

Исследование РБК: почему в России мало мостов, РБК

Почему со строительством мостов есть проблемы?

Невыгодно

Мост — самая дорогая часть дороги. Один километр обычной однополосной дороги по земле в среднем стоит 101,7 млн руб., моста — 579 млн руб. (рассчитано ВШЭ на основе заключенных Росавтодором контрактов без учета затрат на подготовку территорий и НДС).

Много это или мало? Строители говорят, что предлагаемые им сметы недостаточны. Ценообразованием в строительной отрасли занимается государство, за разработку и экспертизу смет отвечает Федеральный центр ценообразования в строительстве при Минстрое (сейчас его бывший руководитель под следствием по коррупционному делу).

Сметная документация основывается на нормативной базе 2001 года с уровнем цен 15-летней давности, жалуется представитель одной из крупнейших подрядных организаций в отрасли. Пересчет в текущие цены происходит в соответствии с системой индексов, регулярно обновляемых Минстроем, говорит он, но весьма усредненными, отраслевых индексов, рассчитанных для дорожного строительства, просто не существует. Ему вторят менеджеры и владельцы строительных и проектных компаний, опрошенные РБК. «Проекты ушли в отрицательную зону, — говорит, например, замдиректора «Сибмоста» Соколов. — Суммы контрактов не соответствуют реальности». По его словам, проекты с рентабельностью выше 10% всегда были редкостью, в сметах традиционно закладывались 8% накоплений.

KPMG определила средний размер расхождений смет с реальностью: в части строительных материалов около 15%, непосредственно работ — 18–20%. В пользу сметы, а не строителей.

Роль географии

Расходы для строителей увеличивают и традиционные российские сложности: погода, расстояния и урбанизированность дорожной сети.

Расстояние и хозяйственная неразвитость территорий отражаются в сметах на логистику. Например, щебень для строительства моста через реку Тангнары на автодороге «Вилюй» в Якутии сначала почти 4 тыс. км везли по железной дороге из Кемерово до станции Томмот, затем — автотранспортом до объекта 459 км, рассказывает генеральный директор «Транссахамоста» Василий Мазур.

Урбанизированность подразумевает то, что в России традиционно дороги строились через населенные пункты, что увеличивает для строителей расходы на выкуп земли и перенос коммуникаций.

Нет технологий

Российское мостостроение категорически зависит от импорта. По большинству позиций в отрасли импортозамещение невозможно, уверяет представитель одной из крупнейших стройкомпаний. Например, ванты для моста на остров Русский в Приморье, основу всей конструкции, разработала и установила французская компания Freyssinet. Французские ванты потом раскрасили в российский триколор.

Производство собственных вант в России практически отсутствует: только АО «Редаелли ССМ», входящее в состав «Северсталь-метиз», делает канаты для вант.

В списке видов дорожно-строительной техники, проблемной с точки зрения импортозамещения, составленном Росавтодором в 2015 году, — 23 позиции, включая всю основную: катки, погрузчики, экскаваторы, бульдозеры.

При чем здесь Чайка

«Это что такое, это что, инфляция, что ли, у нас такая, о чем мы говорим вообще», — вопрошал на заседании Госсовета по дорожному строительству в октябре 2014 года Владимир Путин, комментируя рост на 50% за последние пять лет цен на щебень. За три года до этого заседания Путин подписал распоряжение о продаже 75% принадлежащей РЖД Первой нерудной компании — объединения из 18 щебеночных заводов. Контракт достался НК «Бердяуш», совладельцем которой, как писал Forbes, за несколько месяцев до конкурса стал сын генпрокурора России Игоря Чайки Артем. Выручка НК «Бердяуш» с тех пор выросла с 900 млн руб. в 2010-м до 1,9 млрд в 2014 году.

Нет законодательной базы

Регионы могли бы найти финансирование для своих инфраструктурных проектов у бизнеса, с помощью государственно-частного партнерства, ГЧП. Но сами они могут по закону выступать в качестве финансовых партнеров только не в очень капиталоемких проектах, и мосты к ним не относятся, говорит директор Центра развития ГЧП Андрей Ткаченко. Механизм, когда регион сам инициирует ГЧП-проект и получает на это средства у федерального центра, только прорабатывается в правительстве, рассказывает Ткаченко.

Цитата дня:
«Убежище не может быть плохим»

Strelka Magazine опубликовала интервью с куратором 15-й Венецианской архитектурной биеннале Алехандро Аравена, который известен проектами в области реконструкции целых городов после цунами и землетрясения. ВОС публикует отрывок о создании жилья для беженцев и о поиске верных решений.

Алехандро Аравена: «Убежище не может быть плохим», Strelka Magazine

— Правильно ли я понимаю, что под интуицией вы подразумеваете и умение преодолевать страхи? Ведь многие решения можно принять, только имея стратегию и смелость взять на себя ответственность при худшем развитии событий.

— С одной стороны, да. С другой — не стоит идти на встречу со знанием «я хочу сделать вот такой проект». Сложные комплексные задачи, с которыми мне и команде приходилось работать, показывают, что такие проблемы, как социальные беспорядки и забастовки шахтёров (речь идёт о реконструкции шахтёрского городка Калама, которым занималось бюро Elemental. — Прим. ред.), влекущие упадок целого региона, не имеют простого ответа.

Для разрешения по-настоящему сложносоставных задач надо сначала задать себе вопрос, погрузиться в него, а затем целиком открыться ему. Ты должен быть пустым наедине с этим вопросом. Лучше всего на это взять неделю. Например, Elemental дали 100 дней, чтобы решить, как восстановить город, разрушенный цунами (подразумевается проект реконструкции города Конститусьон. — Прим. ред.). Ровно неделю мы вникали в ситуацию, погружались в неё, пытались понять все нюансы. А дальше — надо действовать. Нельзя растягивать процесс познания, если миллионы людей в это время ночуют под открытым небом.

— Вы вспомнили сейчас сразу два проекта, с которыми работали. Оба — из разряда чрезвычайных ситуаций. Какой вопрос вы тогда задали себе и на который потом искали ответ?

— В обоих случаях вопрос был связан с водой. В случае с цунами её было слишком много, и от этого город был разрушен. В случае с Калама, напротив, воды было слишком мало, потому что город находится практически в пустыне. Как только вопрос нащупан, нужно срочно бросаться к столу и работать над решением. Всё остальное время должны занять разные предложения, которые я как архитектор могу сделать. Остальные 93 дня у нас ушли на постоянное улучшение качества решения — его доработку. И ещё: чтобы решить вопрос — говорите. Назначайте встречу утром, получайте ответ: «Вы тут не учли это и это», назначайте следующую встречу через пять часов, снова обсуждайте, меняйте детали, слушайте критику, опять вносите коррективы. Мы, архитекторы, должны быть очень гибкими и готовыми менять свои решения.

— Скажите, вы уже получали предложения поработать с проблемой беженцев и планируете ли сами как-то отразить тему на Биеннале? Сейчас этот вопрос очень актуальный, тысячи людей живут в палаточных лагерях, возможно, у вас уже есть идеи, что с этим можно сделать.

— Я очень много об этом думал, но мы решили, что это будет не очень изящно — представлять свои идеи на этот счёт, ведь я выступаю, в первую очередь, как куратор. Хотя, безусловно, мне бы очень хотелось что-то сделать в этом направлении. У Elemental есть определённый опыт, который может быть применим в решении кризиса с беженцами. Во время природных катаклизмов стоит такая же задача: очень быстро переместить много людей с одного места на другое. Здесь проблема состоит в том, что надо правильно поставить вопрос. Поймите меня правильно, убежище не может быть плохим. Если вы сделаете его суперкомфортным, оно превратится из временного явления в постоянное.

На мой взгляд, в сложившейся ситуации надо говорить не об архитектуре лагерей для беженцев, а о качественно новой среде, которая поможет разрешить миграционный кризис. К сожалению, в истории человечества удастся вспомнить только два-три примера, когда находились решения для подобных проблем.

Когда мы работали после цунами и землетрясения в Чили, у нас было два независимых направления работы. Первое — временное аварийное укрытие, второе — качественно новое жильё для пострадавших районов. Мы попытались осмыслить эти два направления как сущности одной операции. Временное убежище мы представили как авансовую часть дома, на который у человека после катастрофы нет ни денег, ни времени. Размышляя в таком направлении, есть шанс потратить деньги более рационально. Что мы и сделали: объединили средства, выделенные на убежища и на постоянные дома, придумали первые так, чтобы они имели достаточно удобств для жизни и чтобы их можно было достроить до полноценного дома. В итоге два разных проекта сошлись в одном, а исполнено всё было дешевле и быстрее.

Цитата дня:
Парни вырождаются

Образовательный ресурс «Теории и Практики» опубликовал перевод новой работы Филиппа Зомбардо и Никиты Куломб «Man (Dis)connected», которая посвящена исследованию стремительного роста уровня застенчивости среди мужчин и их зависимости от мужского сообщества. ВОС публикует цитату о синдроме социальной напряженности.

Парни вырождаются: как технологии изменили понятие мужского , «Теории и Практики»

«Эмоциональная дистанция в мужском общении заложена в самой природе воина. Мужчины выражают приязнь друг другу на своем особом языке, всегда существует красная линия для выражения эмоций, через которую ты не можешь переступить. Представления о мужской дружбе базируются на ряде определенных принципов. Ты находишься рядом с другими такими же как ты, оставаясь при этом автономной единицей, на которую никто не может повлиять и которая руководствуется лишь собственным представлением о том, как следует поступать в той или иной ситуации. Мужчина не идет на войну из-под палки — он просто знает, что так надо. Мужская дружба в атмосфере соревновательности предполагает, что ты влился в группу, владея определенными умениями, и ты прекрасно понимаешь, что на войне твоя жизнь обесценивается, ей нужны лишь твои боевые навыки. Жалеть кого-то значит подвергать сомнению навыки товарища и расшатывать динамику боевой группы. А уж если ты боишься за кого-то, можно считать, что ты втоптал этого человека в грязь. В армии нет места бабским сантиментам».

На основе вышесказанного мы можем дать ряд интересных прогнозов о поведенческой специфике мужчин с синдромом социальной напряженности. В случае разрыва с группой себе подобных последует негативная реакция, которая будет выражаться в деятельности, направленной на эмоциональное возбуждение: опасные хобби, склонность к ссорам и дракам, чрезмерное употребление спиртного, развитие специфических и устойчивых гастрономических привычек, игромания, пристрастие к быстрой езде. Сравнение мужчин и женщин в представлении такого человека всегда окажется не в пользу последних. Еще такой человек постарается примкнуть хоть к какой-нибудь мужской компании: начнет посещать футбольный бар, попробует играть в спортивные игры на компьютере. Женщин среди его знакомых, скорее всего, не будет.

Единственным средством общения для таких людей, как правило, является обмен эсэмэсками. Им это кажется удобным, не требующим особых усилий, да и переписываться можно по собственным правилам. Появляются все новые и новые приложения — как, например, BroApp, — позволяющее послать шаблонное сообщение другу или подруге. А это даже хуже, чем СМС. Вот как объяснили свое новшество сами создатели приложения: «BroApp — инструмент в помощь нашим братьям. Мы знаем, что вы часто бываете заняты и поэтому забываете оказывать знаки внимания вашим любимым. Для этого мы и придумали BroApp. Выбирайте опции, и мы все сделаем за вас. Мы позаботимся, чтобы пламя вашей любви не угасало. Мы займемся аутсорсингом ваших отношений». Лучше бы они назвали свое приложение Easy Cheese — как раз про бесплатный сыр, который бывает только в мышеловке. Может, тогда до людей дойдет, что что-то тут не так. Что же именно? Да абсолютно все. Кому нужны такие отношения, если вам лениво самому набрать простые слова: «Люблю. Скучаю»? У некоторых мужчин, выпавших из мужского братства, происходит аберрация памяти: они чаще вспоминают хорошее, а не плохое.

Ушедшие в запас военные иногда страдают дефицитом эмоционального возбуждения: кто-то пытается вернуться на службу, а кто-то, чтобы снова почувствовать себя прежним, слоняется возле военных госпиталей. Если синдромом отмены социальной напряженности страдает гражданское лицо, он становится заядлым фанатом какой-нибудь спортивной команды. Синдром ослабляет привязанность к семье. Такие люди склонны к насилию по отношению к женам, особенно в состоянии подпития, и часто расстаются с той, что прежде вызывала одни лишь положительные эмоции. Как правило, за расставанием следует тотальное разочарование в женщинах вообще. Женщины становятся «чужачками», которые их, мужчин, не понимают. Поэтому лучше посмотреть порно, заняться сексом с проституткой или закрутить любовь с какой-нибудь нетребовательной особой. Парадоксально, но факт: мужчина эмоционально заряжается от общения с собратьями, но при этом не может сказать вслух, что ему хорошо с этими людьми. Когда же на горизонте появляется женщина, происходит обратная реакция: человек не испытывает сексуального возбуждения или чувствует тревогу.