Имеющий рассудок, слух и знанье,
Сядь и прочти мое повествованье.
С умом следи за этой старой сказкой,
За смыслом, и теченьем, и развязкой.
Мудрец! Не только свету, что в окошке:
Прочти рассказ о мыши и о кошке.
А если взору блеск оправы нужен —
Любуйся красотой стихов-жемчужин.
Жил кот. О нем немало шума, звону,
Он был сродни кирманскому дракону:
Грудь — щит, как барабан — живот набитый,
Хвост львиный, нравом — леопард сердитый.
Он не мяукал, а рычал, бывало,
Так, что сам тигр бежал куда попало.
Порою, испугавшись с ним соседства,
И лев от страха обращался в бегство.
Однажды — страсть к мышам тому причиной —
Пошел он на охоту в погреб львиный.
Укрылся за кувшин с вином душистым,
Как вор в пустыне иль саду тенистом.
Вдруг мышка — прыг и, с легкостью мышиной,
Уселась тихо на краю кувшина.
Потом — к вину, — что ни глоток, то слаще!
И пьяная, страшна, как лев рычащий,
Бормочет: «Ой, сверну коту я шею,
Намну бока я наглому злодею!
Кот предо мной, что перед львом собака,
Пусть в бой со мной выходит забияка».
Услышав это, кот схватил беднягу,
В когтях она утратила отвагу.
Как серну леопард, терзал он мышку,
Объял смертельный ужас хвастунишку.
Молила мышь: «Твоей рабой я буду.
Прости мой грех, забудь мою причуду!»
А кот: «Не ври, не напускай туману.
Не внемлю я ни правде, ни обману».
Кот обглодал бедняжку мышь до кости,
Потом пошел в мечеть, к Аллаху в гости.
Чуть с лапок смыв следы кровавой битвы,
Стал, как седой мулла, читать молитвы:
«Прости, творец, отныне стану тише, —
Вовеки в зубы не возьму я мыши.
За эту ж кровь невинную, о небо! —
Раздам я беднякам две меры хлеба».
Тут мышка, что скрывалась в тайном месте,
Собратьям принесла благие вести.
«Друзья! Конец делам кошачьим скверным, —
Кот стал отшельником и правоверным.
Он молится, в мечети пребывая,
В раскаянье слезами грех смывая».
Поверив доброй вести о затишье,
Расправили зверьки плечишки мышьи.
Избрали семерых послов мышиных, —
Старейшин знатных, родовитых, чинных.
Решили в знак любви и уваженья
Коту послать от сердца приношенья.
Одна несет бутыль с вином багряным,
Другая хочет кланяться бараном,
Несут коту огромные подносы —
И финики на них, и абрикосы.
Вот в лапках — сыра круглая головка,
Вот каравай подкатывают ловко.
На голове у мыши миска с пловом,
А у другой кувшин шербета, — словом,
Все, все спешат с подарками, сластями
Предстать перед кошачьими очами.
Пришли и, кланяясь коту учтиво,
Сказали: «О земного мира диво!
Мы принесли дарующему счастье
Достойные души сладчайшей сласти».
И произнес, узрев мышей, котище:
«Хвала Аллаху, то не с неба ль пища?!
Я долго был голодным и бессильным,
И наконец-то стол мой стал обильным.
Доныне соблюдал посты я строго
Во имя милосерднейшего бога.
Прошу, поближе поднесите блюда,
Я что-то плохо вижу их отсюда».
Как ветви ивы, мыши задрожали
И, подойдя к коту, хвосты поджали.
Внезапно прыгнув, кот одним движеньем,
Как воин, опьянившийся сраженьем,
Схватил рывком посланников знатнейших,
Всех благородных и старшин старейших…
Когтями двух, двух — лапою другою,
Зубами — пятую… Спина — другую…
Лишь два мышонка убежать успели,
Чтоб рассказать мышам о страшном деле:
«Что ж вы сидите? Страшная утрата!
Посыпьте пеплом головы, мышата!
Знатнейшие из нас котом убиты,
Кошачьи когти кровью их облиты».
И мыши, в скорби, потеряв надежды,
Все облачились в черные одежды.
И порешили все — бедней не быть им —
С владыкой поделиться сим событьем:
«Пойдем и припадем к престолу шаха,
Не стало мочи жить мышам от страха».
…Мышиный царь сидел в тот миг на троне,
О новом призадумавшись законе.
Вскричали мыши с трепетом сердечным:
«Владычество твое да будет вечным,
О царь царей! Конца нет угнетенью,
Кошачья власть наш день затмила тенью.
Кот с мыши брал по зернышку, бывало,
Теперь и по пяти ему все мало.
С тех пор как стал котище правоверным —
Нас обложил налогом непомерным.
Ну, просто невозможно жить на свете!»
И царь промолвил: «Погодите, дети!
Тирана ждет такое воздаянье,
О коем в мире прогремит сказанье!»
И сбор он трубит. Триста тридцать тысяч!..
Из камня бы такое войско высечь!
Сверкают копья. Всюду луки, стрелы, —
Все мыши и воинственны и смелы.
Размахивает копьями пехота, —
Скорее в бой ей ринуться охота.
Войска тянулись, плыли неустанно
Из Решта, из Гиляна, Хорасана.
И мышь одну избрали полководцем,
Чтоб управляла сереньким народцем.
Она сказала: «Мы должны отправить
Гонца к коту, чтоб дело так представить:
«Явись к подножью трона со слезами,
Не то готовься воевать с мышами!»
Посланец-мышь, спеша унять раздоры.
Бежит в Кирман вести переговоры.
Перед котом учтиво мышь склонилась:
«От шаха я, кошачья ваша милость!
Я принесла вам важное известье —
Мышиный царь вам объявляет честью:
«Пади пред нашим троном со слезами,
Не то готовься воевать с мышами!»
Кот отвечал лукаво и туманно:
«Ошибся шах, не двинусь из Кирмана».
Однако сам собрал он втихомолку
Кошачье войско. Глазки щуря в щелку,
Шли, словно вал самума, урагана,
Коты Кирмана, Йезда, Исфагана.
Исход ужасный предрешен судьбою, —
Уже звучит приказ кошачий: «К бою!»
Поток мышиный двинулся равниной,
С нагорий кошки потекли лавиной.
Войска сражались в вековой пустыне,
Молва о храбрецах гремит поныне.
В обеих ратях чуть не каждый воин
Великого Рустама был достоин.
Так много и мышей и кошек пало,
Что их перо мое не сосчитало.
Как лев, сражался кот в безумной схватке,
Но жилы мышь подрезала лошадке,
И выпал из седла седок хвостатый, —
Кошачье войско смущено утратой.
«Аллах, Аллах! — вопят, ликуя, мыши. —
Вяжи злодея! Взвейся, знамя, выше!
Бей в барабан!» И в честь такой победы
Целует мышку мышь. Забыты беды.
Мышиный шах сел на спину слоновью,
Он окружен почтеньем и любовью.
А изверга-кота, связав ремнями,
Опутали веревками, узлами.
И молвил шах: «На виселицу зверя!
Пусть повесит, не велика потеря».
Едва царя мышей завидел пленный,
Гнев заплескался в нем волною пенной.
Как тигр в кустах перед прыжком, он сжался, —
Прыг, скок! — и плен веревочный порвался.
Схватил мышей он, разъярен и грозен,
И грохнул их, бедняжек, прямо оземь.
Какое горе! Войско разбежалось,
Шах еле спасся бегством (вспомнить жалость!).
Погиб погонщик, слон, — потерь немало, —
Казны, престола и дворца не стало…
Да будет сей рассказ тебе забавой,
Убайду Закани — посмертной славой.
Пер. В. Звягинцевой
Подпишитесь на нас в социальных сетях