Цитата дня:
Почему русские обсуждают Россию даже после переезда

Проект The Question часто поднимает вопросы о самоидентификации русских — в этот раз они нашли ответ на важный вопрос. Почему русские не могут успокоиться даже после того, как свалили?

Почему русские, живущие за рубежом, так любят обсуждать Россию в интернете?

«Дарья Богданова, Преподаватель, студентка факультета психологии и педагогики Vrije Universiteit Brussel:

“Преподаватель, студентка факультета психологии и педагогики Vrije Universiteit Brussel

Переключение с одной страны на другую, с одного политического и культурного контекста на другой никогда не происходит моментально. Это постепенный процесс, требующий времени, терпения и вдумчивости. В современном мире, мире интернета и социальных сетей, человеку намного сложнее переключиться с одного контекста на другой: большинство его друзей в социальных сетях пишут по-русски и о России, он продолжает читать русские новостные сайты и так далее. Таким образом головой, душой он — в российском контексте, особенно если его вовлеченность в жизнь той страны, куда он уехал, еще невелика.

Также имеет большое значение то, что человек оставил в России. Если у него там семья, близкие друзья и имущество, он живо интересуется всем, что там происходит, так как это всерьез влияет на его жизнь и жизнь его семьи. Например, в России кризис; для человека вне России это может означать, например, что нужно будет посылать домой больше денег, чтобы родителям жилось полегче. Если от человека в семье многое зависит, он читает новости и участвует в обсуждениях именно потому что чувствует эту ответственность.

Есть люди, которые уехали на время и рассчитывают вернуться, поэтому их также живо волнует, что происходит в стране, которую они по тем или иным причинам покинули».

Цитата дня:
Как сексуальная ориентация влияет на отношения с коллегами?

Городское издание «Йод» изучило проблему гомофобии на рабочих местах. Мы цитируем историю маркетолога Алексея, которому наваляли в коридоре, по сути, ни за что.

«Нерадужные перспективы», Йод

«Алексей, маркетолог, просит не публиковать его фамилию, потому что через две недели он выходит на новую работу в государственной компании. Алексей опасается, что если в организации узнают о его сексуальной ориентации, он не сможет пройти испытательный срок. «Я никогда на работе не скрывал, что я — гей, но и не афишировал. И долгое время с проявлениями гомофобии не сталкивался. — рассказывает Алексей, — Осенью прошлого года, в коридоре нашего офиса меня ударил коллега. Я работал в небольшом информационном агентстве руководителем отдела организации мероприятий почти два года. Мой коллега, аналитик из другого отдела посреди рабочего дня позвал меня в коридор, чтобы поговорить о делах. Он спросил меня: „Правда ли, что перспективы у нашего агентства не очень радужные?“. Я ответил „да“. Затем он три раза ударил меня кулаком по голове и лицу со всей силы. И бил бы дальше, но меня оттащили коллеги. До этого мы с ним почти не общались, не было профессиональной необходимости».

Алексей после нападения пошел в полицию, чтобы написать заявление. По дороге ему позвонил руководитель агентства и попросил не вмешивать в конфликт правоохранительные органы. Он обещал уволить гомофоба, а Алексею выплатить компенсацию. Алексей согласился и улетел на следующий день в отпуск в Париж. Работодатель выполнил своё обещание лишь отчасти — уволил аналитика.

"Нападение произошло за два месяца до окончания моей работы в компании. И работодатель сказал, что выплатит только то, что положено работнику, которого сокращают, по ТК. О компенсации за нападение я могу забыть. Компания мне не принесла извинений. Я выяснил, что нападение было спровоцировано другой моей коллегой. Она, как оказалось, постоянно обсуждала с коллегами мою ориентацию, с этим аналитиком в том числе. Молодая симпатичная современная девушка. Я с ней тоже почти не общался. Когда я вернулся из отпуска с еще не зажившими ссадинами и синяками на лице, она первый раз меня спросила:"Как дела?", — рассказывает Алексей».

Цитата дня:
Как живется отечественному фастфуду?

Режиссеры Никита Михалков и Андрей Кончаловский обратились к Владимиру Путину с просьбой получить деньги на создание сети русского фастфуда. «Слон» поговорил с рестораторами, которым будущий проект может составить конкуренцию. Мы цитируем мнение создателя великой «Крошки-картошки».

«Название “Едим дома!” для фастфуд-проекта – уже нонсенс», Слон

«Михаил Кудрявцев, директор по маркетингу сети кафе «Крошка-Картошка»

Название «Едим дома!» для фастфуд-проекта – уже нонсенс. Это, конечно, раскрученный бренд: женщины знают его по книгам Юлии Высоцкой, но я не думаю, что он приживется в индустрии общественного питания. В сфере фастфуда известность бренда, думаю, – 10%, лояльность – до 5%. Так что выходить на этот рынок с «экспертным» брендом достаточно сложно, я даже полагаю, что правильнее запустить новый.

Развивать бизнес на деньги государства, переложить риски на его плечи – это то, о чем мечтает, наверное, любой предприниматель. Вопрос только в том, что строить бизнес на падающем рынке, с одной стороны, очень сложно, с другой – отличная возможность, если у тебя уникальная идея. Уникальной идеи у «Едим дома!» я не вижу. Кстати, «Крошка-Картошка» – вообще «ребенок» кризиса, наша первая точка открылась в августе 1998-го. Добиться успеха в кризис можно, лишь если у тебя а) команда классных экспертов с опытом в индустрии, б) если ты работаешь по двадцать часов в сутки, посвящая все время проекту, а не сторонним делам и пиару.

По недавней статистике, в Москве из 9000 закрылось 2000 ресторанов. Фастфуд себя чувствует неплохо, не выдерживают кризис только самые слабые игроки. На фастфуде сильно сказались падение проходимости торговых центров и то,что многие арендодатели работают со ставками в долларах – многие категорически отказываются передоговариваться, насколько я знаю. С введением санкций все рестораторы стали еще больше переключаться на российские продукты. У нас, кстати, и до эмбарго около 85% всех продуктов были отечественными – ну, может, брынзу покупали, еще что-то по мелочи за рубежом. Еще летом и осенью все стали ориентироваться на импортозамещение – но не столько из чувства патриотизма, сколько потому, что надо снижать себестоимость продукции. Нужно понимать, что «российские продукты» – это миф, у нас даже яйца или мясо не могут появиться без импортной составляющей (корм и т.д.). Так что строить бренд на «ура-патриотизме» – это, конечно, не более чем пиар-ход. Как это часто бывает с проектами известных деятелей: думаю, и с «Едим дома!» может получиться так же – все сегодня покричат после пресс-релиза, а через пару недель забудут».

Цитата дня:
От кого зависит будущее страны?

Сегодня мы цитируем текст политолога Александра Шмелева о политическом раскладе сил в российском обществе, опубликованный в газете «Ведомости». Автор опровергает миф о 84-процентной поддержке власти и пытается понять истинное положение дел.

Забудьте про 84%-ное большинство, Ведомости

...Реальных оснований для депрессии нет. Никакого «84%-ного большинства» как политического субъекта в России не существует. Единственное, в чем это большинство проявляется, — в ответах на вопросы соцслужб. На выборах 2014 г. ни в одном из регионов мы не видели толп, радостно ломившихся на участки, чтобы выразить поддержку действующей власти. С начала «русской весны» на улицах наших городов не состоялось ни одного многолюдного добровольного митинга, шествия, демонстрации в поддержку Путина или «Новороссии». Все мероприятия подобного рода собирали мизерное число участников или организовывались с помощью административного ресурса и денежных вознаграждений. При этом проходившие в Москве «марши мира» оказывались гораздо более многолюдными и не наталкивались ни на какую агрессию со стороны жителей города. А маленькие группки людей, пытавшиеся их сорвать, выглядели довольно комично как раз из-за своей маргинальности.

Это не значит, что социологи нас обманывают. Просто политика и общественная жизнь по-настоящему интересуют лишь очень небольшую долю граждан. Даже в самые судьбоносные моменты истории. Так, во время Великой Отечественной войны лишь 1-2% жителей оккупированных территорий шли в партизаны, еще менее 1% позже подверглись репрессиям за коллаборационизм, а остальные просто пытались выжить, будучи готовыми к любому исходу военных действий. Примерно та же ситуация сейчас в Донбассе. В 1917 г. судьба 300-летней монархии была решена усилиями мизерного процента жителей Петрограда. То же и в 1991-м, когда ГКЧП спасовал перед примерно 0,05% граждан СССР, вышедших к Белому дому. Это свидетельствует не о беспринципности подавляющего большинства людей, но лишь о том, что политика и вопросы госустройства для них не вопросы первоочередной важности: «как будет, так будет».

Конечно, распределение симпатий среди всех граждан играет важную роль, если будущее страны определяется через победу тех или иных сил на конкурентных выборах. Но в нашем случае речь об этом давно не идет: конкурентные выборы – не реальность, а одно из главных требований «активного меньшинства». Соответственно, единственные цифры, которые сейчас имеют значение, – это число тех, кто готов, как минимум, тратить свое время, средства и силы, чтобы повлиять на будущее страны. А как максимум – рисковать свободой и даже жизнью.

Цитата дня:
С кем спит «другой я»?

Сегодня в «Цитате дня» — фрагмент подборки непереводимых слов коренных американских народов, опубликованной просветительским проектом Arzamas в рамках курса «Мифы Южной Америки». Немые сцены, толкование снов, чужие вши и сексуальные партнеры.

Непереводимые слова коренных народов Америки, Arzamas

Mamihlapinatapai

Яганский язык

Ареал: Огненная Земля, Чили

Двум участникам действия замереть, не понимая, как быть дальше.

По мнению Книги рекордов Гиннесса, истолковывающей mamihlapinatapai как «молча обмениваться взглядами, ожидая, что собеседник предложит что-то, что желанно обоим, но никто не хочет предлагать это первым», — самое емкое

и сложное в переводе слово на свете.

Dona

Яганский язык

Ареал: Огненная Земля, Чили

Вынимать из чужих волос вшей и давить их зубами.

Ondinnonk

Гуронский язык

Ареал: район Великих озер, США и Канада

Тайные устремления души, проявляющиеся во снах.

По описаниям миссионеров-иезуитов XVII века, ритуалы, связанные с истолкованием ondinnonk и нейтрализацией дурных знамений, полученных во сне, составляли суть религии гуронов.

Aipak

Язык инюпик

Ареал: Аляска, США

Человек, совокупляющийся с мужем или женой говорящего. Дословно — «другой я».

До распространения христианства у эскимосов существовала строго регулируемая система временного обмена женами, целью которой было распространение родственных связей. Охотник, попавший на чужую территорию, всегда мог рассчитывать на покровительство своего полубрата (katuk) или полусестры (katagiik), если кто-либо из их родителей когда-либо вступал в связь.

Цитата дня:
Почему хипстеры уйдут в прошлое?

Питерское издание «Собака.ру» опубликовало монолог основателя института «Стрелка» и журнала «Афиша» Ильи Осколкова-Ценципера. В тексте Ценципер рассуждает о нынешней эпохе и предполагает, каким окажется будущее. Мы цитируем фрагмент, посвященный уходящему, по мнению автора, явлению — хипстерам.

Илья Осколков-Ценципер: на смерть хипстера, sobaka.ru

«Если посмотреть на глобальные тренды, то поколение, которое принято называть хипстерским, стало взрослым и его эстетика явным образом отходит в прошлое. В случае с ним впервые за триста лет молодежная субкультура оказалась настолько консервативна и антиреволюционна. У хипстеров наблюдалось полное отсутствие интереса к экзотическому, ведь внешние по отношению к Европе культуры всегда были источниками новых идей. Для Байрона такой культурой была Греция, для Пушкина — цыгане, для«Битлз» — Рави Шанкар. Но мир, в котором выросло это поколение, оказался шатким и эфемерным, им стало страшно, что он развалится. Хипстер не хочет перемен, максимум — чуть-чуть улучшить реальность. Героем нашей эпохи стал дизайнер, который делает все немного удобнее и не создает великих вещей.

Это первое поколение, которое выросло внутри Интернета с компьютером в кармане. На фоне эфемерных технологий они цепляются за вещи, которые кажутся им реальными. Поэтому еда настолько важна для хипстера, который хочет, чтобы хотя бы то, что мы засовываем внутрь себя, было настоящим. Отсюда эта одержимость местной кухней: при ресторане есть огород, чтобы клиент знал, где курица жила, что ела и кто ее папа. Посмотрите, как выглядят фактуры последних пятнадцати лет: деревяшка должна быть не полированной, а поцарапанной и грубой. Мы хотим, чтобы наши вещи были тяжелыми, — стремимся ощущать в руке тяжелую вилку и понимать, что она настоящая. Отсюда же помешательство на крафте и хендмейде.

<...>

Мужчины общество долгое время не интересовали, а теперь оказалось, что уже не очень ясно, кто такие мужчины. Так можно объяснить всю эту утрированную маскулинность в виде бород и стиля ламберджек: за немного смешным образом лесоруба стоит попытка реконструировать собственную мужскую идентичность».